Девушек допускали только к скачкам вокруг бочек. Я любила мчать по манежу с опущенной головой и сжатыми на гриве Сакетта кулаками, словно подхваченная потоком, который нес меня обратно к берегу. Но порой меня посещала мысль о том, каково было бы оседлать землетрясение, а не волну. Подпрыгивая вверх и вниз, из бока в бок, оседлать землетрясение.

Сатану я не интересовала, как, впрочем, и других быков, скучившихся в загоне. Я вдохнула запах свежего сена и навоза – большинство кривили от него нос, но меня он не смущал. Я еще ненадолго задержалась, наблюдая за животными, а затем спрыгнула с ограждения. Время было уже позднее, так что мне нужно было найти Хэйли и тащить свой зад домой. Меня раздражало, что родители до сих пор контролировали, когда мне возвращаться, и мою голову тут же наполнили мысли о будущем, в котором я буду отчитываться только перед собой.

Когда от теней отделился чей-то темный силуэт, я вообще не испугалась. Ни капельки. У меня никогда не было причин бояться ковбоев. Они лучшие люди в мире. Сходите на любое американское родео и сразу же поймете, что эти мужчины и женщины могут единолично спасти всю планету. Не потому, что они самые умные, богатые или красивые – просто они хорошие. Они любят друг друга и свою страну. Любят свои семьи. Поют гимн от души. Снимают шляпы, когда поднимают флаг. Самоотверженно живут и любят. Так что нет, я не нервничала. По крайней мере, пока меня не толкнули лицом в грязь с отпечатками подошв и копыт.

На секунду я впала в ступор, и этого времени хватило, чтобы мне заломили руки за спину и связали их, как теленка на родео. Этот мужчина умел обращаться с лассо. Я выгнулась и попыталась закричать, но в итоге набрала полный рот грязи с примесью навоза. Тогда-то я наконец и поняла, что я в полном дерьме. Странно, как разум может подкидывать такие шуточки даже в подобные моменты. Но тут я почувствовала его руки на поясе моих джинсов – в том месте, куда запускать их не следует, – и уже по-настоящему взбесилась, мой шок сменился неистовой яростью. Я взбрыкнула и ударила обидчика затылком по лбу. Он выругался и ткнул меня обратно лицом в грязь. Затем прижал мои щиколотки к запястьям и затянул их лассо, прежде чем перевернуть меня. Поза была максимально неестественной – руки и ноги согнуты за спиной, весь вес приходится на голову и шею, мышцы бедер натянуты до предела. Он швырнул горстку грязи в мои обезумевшие от страха глаза, ослепляя их, и закрыл лицо руками. Нос забило землей, я не могла вдохнуть. Закашлявшись, я снова забрыкалась и попыталась укусить его за пальцы. Хуже паники была только боль от нехватки воздуха в легких, и я всерьез подумала, что умру. Закряхтев, мужчина закинул меня на плечо и повернулся, будто собрался бежать. Но тут неподалеку хлопнула дверь, кто-то позвал меня по имени, и он неуверенно замер.

А затем просто скинул меня на землю и исчез. Мне показалось, что я услышала его ругань, как хлюпали ботинки в грязи, пока он убегал. Голос был мне незнаком. С того момента, как он вышел и вновь скрылся в тени, прошло не больше минуты. Несомненно, очередной рекорд на родео.

Лассо вокруг моих запястий и щиколоток не ослабло при падении, и столь внезапное приземление без возможности сгруппироваться выбило из меня весь воздух. Ахнув, я закашлялась и перекатилась на бок, чтобы сплюнуть грязь. В бедро больно впилась пряжка – злоумышленник так сильно дергал меня за пояс джинсов, что он расстегнулся. Я не могла встать. Не могла даже вытереть глаза. Только беспомощно лежать, как связанный теленок. Я попыталась смахнуть грязь о плечо, чтобы хотя бы видеть, – вдруг он вернется? Мне нужно видеть, чтобы опознать его и защитить себя. Чтобы напасть самой. Не знаю, как долго я там пролежала – возможно, час. Возможно, десять минут. Но казалось, что прошла целая вечность.

Я могла поклясться, что кто-то звал меня по имени. Разве не поэтому мужчина сбежал? Как вдруг, легок на помине, он вернулся. В моих жилах вновь забурлил адреналин, и я начала рывками, сантиметр за сантиметром, отползать назад. Набрала побольше воздуха в легкие, чтобы закричать, но только зашлась сильным кашлем – я случайно вдохнула грязь, которая по-прежнему покрывала мой язык. Мужчина остановился, словно не ожидал снова меня здесь найти.

– Джорджия?

Это не он. Голос другой.

Он пошел в мою сторону, стремительно сокращая расстояние между нами. Я зажмурилась, словно испуганное дитя, мечтающее стать невидимкой. Нет, нет, нет, нет, нет! Этот голос был уже мне знаком. Только не Моисей. Только не Моисей. Ну почему это должен быть именно Моисей?!

– Мне позвать кого-нибудь? Вызвать «скорую»?

Я почувствовала, как он присел рядом. Вытер мое лицо, будто хотел получше его рассмотреть. Затем потянул за веревку вокруг моих запястий и щиколоток, и я наконец-то смогла выпрямить ноги. К ним мгновенно хлынула кровь, в данном случае вызывая приятную боль, и из моих глаз полились слезы. Они принесли легкое облегчение, и я отчаянно заморгала, пока Моисей снимал лассо с моих рук. Когда и они оказались на свободе, я застонала от их свинцовой тяжести и обжигающей боли в плечах.

– Кто это сделал? Кто тебя связал?

Я смотрела куда угодно, только не на него. Боковым зрением я заметила, что на нем черная футболка, заправленная в брюки карго, и армейские ботинки, которые не надел бы ни один ковбой с чувством собственного достоинства. Мой обидчик был одет так же, как и большинство на западе: в традиционный ковбойский наряд. Я чувствовала спиной кнопки его рубашки. Мое тело забилось мелкой дрожью, и я поняла, что меня вот-вот стошнит.

– Со мной все нормально, – соврала я, но мое дыхание предательски сбилось.

Мне отчаянно хотелось, чтобы Моисей отвернулся и не видел моего позора. В произошедшем не было ничего нормального. Совсем ничего. Я вытерла щеки и мельком подняла на него взгляд, чтобы проверить, поверил ли он моим словам, а затем сразу же отвернулась.

Он спросил, могу ли я встать, и протянул руки, чтобы поднять меня. С его помощью мне это удалось, и я закачалась на подкашивающихся ногах, как новорожденный жеребенок.

– Можешь идти, я в порядке, – вновь в отчаянии соврала я. Но он не ушел.

Развернувшись, я неуклюже отошла на пару шагов, вцепилась в ограду, и тут меня все-таки стошнило. Грязью, навозом, бургером с родео, и все это в подливе из пепси. Мои колени подкосились, все тело содрогалось, пока опустошался желудок, но Моисей все равно не ушел. Фырканье и топот быков по другую сторону деревянных перил напомнили мне, где я нахожусь: в компании Сатаны и его прихвостней. В эту секунду было нетрудно поверить, что я действительно провалилась в кроличью нору и попала прямиком в ад.

– Ты вся в грязи, и у тебя расстегнут ремень, – сухо, чуть ли не осуждающе подметил Моисей.

Я поняла по его голосу, что он ни капельки мне не поверил. Вот так сюрприз! Продолжая стоять к нему спиной, я задеревеневшими пальцами застегнула блестящую пряжку и продела конец ремня через петлю джинсов, предпочитая игнорировать тот факт, что пуговица и ширинка тоже расстегнуты. Возможно, он не заметил – моя рубашка выбилась из штанов и теперь прикрывала талию. Я уж точно не собиралась привлекать к этому его внимание, а ремень не даст джинсам упасть. Я вздрогнула от отвращения.

– Кто-то связал тебя.

– Думаю, просто это был чей-то глупый розыгрыш, – с запинками ответила я, продолжая откашливаться из-за раздражения в горле. – Наверное, Терренса. Он весь вечер на меня злился. Возможно, он думал, что я посмеюсь или закричу и не стану сопротивляться. Мы с ним серьезно схлестнулись. Не знаю, может, он не рассчитывал меня напугать, а просто хотел связать, чтобы позже они нашли меня в этой позорной позе и посмеялись… Но я в полном порядке.

Вряд ли даже я верила своим словам, но мне очень хотелось.

Забавно, что именно Моисей меня освободил. Какая ирония. Меня обидел ковбой, а рыцарем в доспехах оказался местный смутьян. Мама считала, что это от Моисея стоит ждать беды. Предостерегала меня о нем. А он взял и спас меня.