И Грэм, пределом мечтаний которого был уикенд в палатке в глухом лесу, вдруг стал одержим гравировкой на приглашениях ручной работы и сравнением достоинств свадеб в церкви и в саду. Поначалу это было забавно.

Потом это стало милым.

А потом…

Я запаниковал.

Не по поводу бракосочетания с Грэмом. Нет.

Вернее, не только из-за него.

В смысле, я ни секунды не сомневался, что хочу стать мужем Грэма. Я полюбил его в первый же вечер, когда мы встретились. Ну, почти.

- Еще не поздно сбежать, - твердил я через месяц, почувствовав себя втянутым в военную кампанию. Изначальный план был прост: свадьба в первые выходные летних каникул. Так мы могли бы съездить на пару недель в медовый месяц, вернуться и провести лето, привыкая к семейной жизни. А значит, я смог бы наконец разложить свои вещи, которые в настоящее время упакованы в коробки, громоздящиеся у Грэма в прихожей.

Грэм рассеянно улыбался, его внимание занимали потенциальные курорты для свадебного путешествия. Он безусловно предпочел бы поход в сьерры или сплав на каяках по Большому каньону, но тут речь шла обо мне. О том, что нравится мне. Поэтому он подбирал курорты с пляжем, которые нравились мне, я этого не отрицаю.

- Почему ты хочешь, чтобы мы поженились? - спросил я.

Он взглянул на меня и рассмеялся. Но мягко. И так же нежно сказал:

- Мечтаю сделать тебя счастливым. Ты же этого хочешь, да? Пожениться?

- Ну, да.

- Я люблю тебя. И хочу, чтобы ты стал моим мужем, - все было просто.

Момент был совсем не подходящим для напоминания, что он никогда не чувствовал необходимости в официальном бракосочетании с Джейсом. Несколько месяцев назад у нас состоялся разговор на эту тему. Джейс был партнером Грэма до меня. Он погиб в автокатастрофе, виновник которой скрылся с места происшествия.

Я тогда спросил Грэма, заключили бы они с Джейсом официальный брак, если бы в то время существовала такая возможность. На что получил ответ:

- Мы уже были женаты, в любом понимании этого слова.

Я понял, о чем он говорил. И это не было соревнованием.

Я ценил то, что Грэм старался делать все, что, по его мнению, меня осчастливило бы.

Но если он вправду считал, что меня заботило, будут ли наши гости выпускать живых бабочек или лопать шарики на свадебном миниторте в виде бутылки шампанского, то он совершенно меня не знал.

Грэм решил, что живые бабочки – это наиболее экологично.

- Хотя пчелы были бы уместнее.

- Ха-ха.

Он впился в мои губы поцелуем. У меня была аллергия на пчел, и ему об этом было прекрасно известно. Та самая угрожающая жизни аллергическая реакция, которая разожгла искру романтики между нами.

В тот день, после ухода Грэма, я совершенно не знал, что мне делать. Ему было больно, и он злился. Это я понимал. Уходить посреди разговора было не в его привычках. Но я успел узнать Грэма достаточно, чтобы видеть, что он просто побоялся сказать то, о чем потом пожалеет. Ему не нравилось терять самообладание. Самый рациональный человек из всех встреченных мной людей. Это я в нем очень уважал. И на самом-то деле я пытался ответить ему тем же, не позволив нам поторопиться и совершить то, что в действительности нам обоим и не нужно.

Наверное, пока еще не нужно.

Пока?

Поэтому я не стал догонять Грэма. Во всяком случае, он не выскочил из дома, а ушел в свой кабинет и тихо закрыл дверь. Я несколько минут вслушивался в бездонную тишину дома, удивляясь - чего я жду? Я же обещал обо всем позаботиться. Или ждал, что Грэм придет и заговорит со мной? Попросит не делать этого?

Меня встревожила эта мысль. Я встал и нашел блокнот с аккуратно составленным списком со всеми фактами и цифрами нашей будущей свадьбы. Разложив его на столе, взял телефон. Рука дрожала. Мне вообще казалось, что я заболел.

Ты уверен?

Нет, я не был уверен. Но перейдя рубеж, куда идти дальше? Грэм не стал спорить со мной. Я взглянул на часы на микроволновке. Прошло почти десять минут с тех пор, как он заперся в кабинете. Время вышло.

Я нажал кнопку вызова на телефоне.

Первое, что я понял – вы не «откладываете» проведение свадьбы. Вы его отменяете. И люди очень вам сочувствуют. Они стараются быть тактичными, но, конечно же, ожидают какого-нибудь объяснения.

- Ох, мне так жаль! – сказала дама, изготавливающая свадебные торты, когда я озвучил свою неловкую просьбу. – Какая неприятность.

- Все не так, - торопливо сказал я. – Мы просто… Мы немного поторопились и решили, что неплохо было бы притормозить.

Она издала сочувствующе-понимающий звук, и он непонятным образом вынудил меня на еще большие оправдания, которые мной не планировались.

- Мы все еще собираемся пожениться, - заверил ее я. Дважды.

- Знаете, - подбодрила она меня, - случится то, чему суждено случиться.

Само собой, суждено. И случится. Мы любили друг друга. В этом я был полностью уверен.

Просто…

- Ох, милый, - сказала моя мама, когда я позвонил родителям и сообщил, что в эти выходные не будет никакого свадебного приема на заднем дворе. – Что случилось? – она наверняка подумала о смерти или еще каком-нибудь несчастье.

- На самом деле, - сказал я, - ничего. Просто… Такая прорва денег…

- Если вам, мальчики, нужна помощь, то…

- Нет! Господи, нет. Я не это имел в виду. Просто говорю, что свадьбы –дорогое удовольствие, - я ни о чем подобном не думал. Зачем я вообще заикнулся о деньгах? Глубоко вздохнув, я сказал: - Я… Мы… Просто осознали, что, наверное, форсируем события.

- Так сказал Грэм? – спросила мама уже совсем другим тоном. Тоном, который говорил, что Грэм больше никогда не омрачит своим появлением порог нашего дома. И, возможно, другие пороги тоже.

- Нет. Нет, это взаимное решение. Фактически, это я подумал, что мы слишком торопимся. Грэм не… Грэм тут ни при чем. В смысле, тут вообще нет ничьей вины, потому что мы просто делаем шаг назад. Хотя нет, шаг в сторону.

- Не понимаю. Ты съехал со своей квартиры.

- Я знаю.

- Вы встречались больше года. Вы вместе все это время.

- Знаю.

- Ты уезжаешь от Грэма? Вы расстаетесь…

- Нет, - поспешно прервал ее я. – Нет, я этого не хочу. Мы не расстаемся. У нас все прекрасно.

Тишина, которая последовала за этим утверждением, напугала меня.

- Не хочешь поговорить с отцом?

- Что? Нет! Мам, ну правда.

- Что происходит? – я услышал глубокий голос отца на заднем плане.

- Уайетт и Грэм отменяют свадьбу.

- Откладываем, - запротестовал я.

Я услышал звук, будто телефонная трубка скользнула по воздуху, и затем мой отец резко спросил:

- Ты в порядке, сынок?

У меня снова ком встал поперек горла, но я ответил:

- Честное слово, пап, у меня все хорошо. У нас все замечательно. Просто подумали, не слишком ли мы быстро двигаемся.

- Мы с мамой можем чем-нибудь помочь?

- Нет.

- Мы обожаем Грэма.

- Я знаю.

Он вернул трубку маме, и я услышал его шепот:

- Уайетт в порядке. Давай дадим им самим разобраться во всем, Дана.

В этот момент я отчетливо понял, что сделал всего лишь первый звонок из множества. В течение следующих нескольких дней мне придется каким-то образом убедить семьдесят с лишним человек в том, что свадьбу можно отложить, даже если в ваших отношениях царит мир и покой.

*

- Есть идеи насчет ужина? – спросил Грэм, вошедший на кухню пару часов спустя.

- Совсем забыл о времени, - я разглядывал его спину, пока он изучал содержимое холодильника.

Грэм оглянулся и улыбнулся мне. Может, вышло немного грустно, но тем не менее это была улыбка. И облегчение для меня.

Я нерешительно улыбнулся в ответ.

- Грэм?

- А?

Я пристально посмотрел ему в глаза.

- Я ничего не заканчиваю.

- Хорошо, - уголки его губ слегка приподнялись.

- Я просто чувствую, что… Не знаю. Трудно объяснить, - признался я. - Словно все происходит чересчур стремительно. Знаю, в этом нет никакого смысла, ведь нам понадобилось больше года, чтобы прийти к этой точке отношений.