А это значило, что в ее поражении виновен только он. Затаив зло на двуногое существо, она будет ждать часа возможной расплаты. И когда наступит этот час, неизвестно, кто выйдет победителем…

Медведица уходила в тайгу, в свой родной дом, подальше от людей. Она была в своей вотчине и никого не боялась, с шумом ломилась через лес: «Это иду я – хозяйка тайги! Со мной шутки плохи!»

Когда все стихло, Маша разжала пальцы. С глухим стуком камень упал девушке под ноги. Тяжело вздохнув, она присела на краешек нар.

До зимовья оставалось не более сотни метров, и Андрею уже виделся дым таежного костра, слышался веселый девичий разговор, а чувствительный нос охотника предвкушал вкусный и сытный обед. Но Марат приостановил ход, предупредительно всхрапнул и нервно засучил ногами.

– Ты что, дружок, родного дома не узнаешь? – ласково потрепал коня по гриве Андрей.

То, что он увидел, нисколько не удивило. Медвежьи следы встречались в тайге практически от самого Чибижека. Однако отпечатки медвежьих лап находились слишком близко от зимовья. Спешившись и приподняв ладонь правой руки, что для едущего позади него Алексея означало «Стой!», он снял перекинутое через голову ружье и, крадучись, пошел вперед.

Из-за густого курослепа-пихтача еще не было видно избы. Покатая крыша зимовья появлялась тогда, когда человек подходил к зимовью вплотную. Звуки и запахи, которые мерещились несколько минут назад, оказались самообманом, и это озадачило Андрея. А вскоре он увидел, что отпечатков медвежьих следов при приближении становилось больше: прежние человеческие и конские следы были затоптаны. Все говорило о том, что медведь побывал здесь этой темной ночью.

Андрей медленно, шаг за шагом шел по разгромленной стоянке. В том, что разбой был учинен именно медведем, сомнений не было. Следы когтей зверя были видны всюду, начиная со сметенного столика до прочных сеней, служивших человеку защитой от дождя и снега.

Было непонятно, как такое вообще могло произойти в весенне-летнее время, когда все звери (медведи в первую очередь) легко находят пищу, когда между человеком и природой действует негласный закон о мире?! Произошла трагедия! Да, именно трагедия, потому что расправу дикого зверя над безоружными и беззащитными людьми иначе назвать нельзя. Однако нужны были очень веские причины, чтобы нарушить этот закон. В такое время года их может быть только две: смертельное ранение зверя или опасность для жизни его детеныша.

Последняя мысль заставила взять себя в руки, сосредоточиться, быть бдительным и осторожным: затаившийся зверь мог броситься в любое мгновение. Не исключено, что сейчас он ждет последнего непростительного шага. Андрей взвел курки, маленькими и осторожными шагами продвигаясь вперед, он внимательно осматривал самые скрытые места. Глубокая яма, уходившая под стену избы, не оставляла сомнений – зверь там, внутри избушки. Может быть, именно в это мгновение он делает свое последнее страшное дело…

Ярость, злоба, гнев охватили сознание Андрея. Он взорвался, негодуя от такой дикой наглости, и был готов растерзать медведя голыми руками. Не скрывая своего присутствия, он подошел к стене избы, пнул ногой по бревенчатому накату, вызывая зверя на смертельный бой:

– Выходи!

За стеной раздались какие-то неясные звуки, а через дыру в крыше осторожно выбиралось что-то неопределенное, походившее на лешего. Андрею некогда было смотреть, кто это и что. Перед собой он видел живого врага. Вот только стоит совсем немного приспустить мушку, и смертельный выстрел расставит все по своим местам. В последний момент Андрей все же успел рассмотреть, что на него смотрит не звериное обличье, а белое, хотя и измазанное грязью, лицо человека.

– Андрей! Андрюшенька! Не стреляй, милый… – слезно воскликнула Вера и спрыгнула в его объятия.

За ней, подталкивая друг друга, будто стайка впервые выпорхнувших из гнезда ласточек, вырвались на волю остальные девчата. Размазывая по грязным щекам слезы счастья, они обнимали и целовали его, как будто он спас их от смерти. Парню стоило больших усилий, чтобы удержаться на ногах и не упасть на землю от повисших на нем девчат. Все еще пребывая в неведении, едва уворачиваясь от бесчисленных поцелуев и пытаясь остепенить девчат, он приговаривал:

– Ну, будет! Перестаньте! Хватит! Что случилось?

Выкатил в изумлении глаза и подъехавший Леха. Поддавшись всеобщему настроению, он расчувствовался. Лапая девчат до хруста в суставах, он блаженно ревел маралом:

– Что же вы, милые мои! Не плачьте, я же с вами! Я вас всех спасу и защитю…

В чуткое сознание спящего Андрея вкрался негромкий подозрительный шорох. Не поднимая головы, он приоткрыл глаза, пытаясь рассмотреть неожиданный источник шума. Едва различимая на фоне близстоящих кустарников насторожилась небольшая темная тень. Две блестящие бусинки проницательных глаз смотрели на него. Угловатые ушки и гибкое, пружинистое тело – знакомый силуэт какого-то животного. Для полной ясности Андрею пришлось открыть глаза.

Сгруппировавшись, зверь стремительно отскочил в сторону и, изготовившись к побегу, вновь замер. Теперь Андрей без особого труда узнал в гибкой и проворной тени жителя сибирской тайги – соболя. Насторожившийся аскыр, определяя, что могло преградить ему дорогу, смотрел на человека.

Андрей улыбнулся. Теперь он отчетливо видел наполовину облезшую шкуру, нервно подрагивающий хвост и бездвижную мышь, зажатую острыми клыками соболя. По размерам и розоватым сосочкам можно было судить о настоящих проблемах заботливой мамаши, возвращающейся к своим детям с удачной охоты.

Увидев, что за ним наблюдают, соболюшка резко уркнул, привстал столбиком, закрутил головой из стороны в сторону, нервно засучил передними лапками. По всей вероятности, ему было очень интересно узнать, что такое большое и продолговатое лежит под огромным кедром, но беспокойство за оставленных без присмотра соболят звало к своему дуплу. Ему надо было спешить, а лежащий человек мешал. Как же поступить? Перескочить через человека, как через колодину, или обежать стороной? Второе решение показалось зверьку намного безопаснее, и, издав еще несколько коротких мяукающих звуков, юркая мамаша молнией исчезла в густом подлеске. Когда утихли последние шорохи от лапок убегающего соболюшки, Андрей закрыл глаза, но спать расхотелось. Неожиданная встреча и утренняя прохлада разогнали сон.

Он приподнялся на локте, осмотрелся. От промозглого ночного дождя остались только крупные слезы, которые были густо разбросаны по молодой траве, по ветвям обвисших пихт, кедров и кустарников. Густым молоком медленно плыл под гору туман. Он просачивался, растворялся в тайге и, как неизменный, никогда не обманывающий барометр, вел за собой ласковые лучи солнца. Приветствуя наступающее утро, пробовало свои голоса птичье братство.

«Сегодня будет отличная погода!» – подумал Андрей, выскочив из теплого собачьего спальника. От утренней свежести по телу прошел легкий озноб, и Андрей поспешил развести костер в надежде выпить обжигающую кружку смородинового кипятка. В умелых руках охотника весело пыхнули заблаговременно приготовленные сухие кедровые щепки. Огонь с живостью охватил дрова и горячими языками обжег закопченное днище котелка.

Услышав шум в стане людей, с черемшаной поляны призывно заржал Марат, проверяя местонахождение своего хозяина. Андрей негромко ответил, протяжным свистом подзывая своего любимца. На зов из глубины тумана послышался едва различимый шум, быстро перерастающий в глухие шаги. Четвероногий друг спешил к человеку. Не прошло и минуты, как из непроглядного молока большим черным пятном, напоминающим огромного сохатого, спешащего на зов сохатухи, выплыл черногривый жеребец.

– Как прошла ночь? Отдохнул хорошо? Комары не кусали? – спрашивал юноша Марата, ласково поглаживая по лоснившейся гриве. На дружелюбную речь конь ответил шумным храпом, трепетным поцелуем бархатных губ и настойчивым требованием склоненной головы.