“Надо попробовать поспать,– думал я, но прекрасно осознавал, что уснуть мне сегодня не придётся.– Как я здесь оказался? Это какой-то бред. Представляю, что сейчас творится с тёткой, что будет дома, когда узнают, куда я встрял. Жена с родителями с ума сойдут. Телефона нет, хотя Елена Петровна, наверное, отцу уже позвонила и всё рассказала. И ведь наверняка поверят в то, как им это преподнесут. Да, покуривал временами коноплю, хотя не пил спиртного и не курил сигареты. Но чтоб хранить в колледже или продавать!.. Видимо сильно у них там не срастается с задержанием наркоторговцев и выполнением планов, что они решили на каждом планокуре себе раскрываемость повышать. И как я умудрился согласиться одолжить деньги этому Лёне! Я ведь знаю его “без году неделя”. Знаю, что он на “системе” и всё равно повёлся на его басни о сложностях в семье, о кредитах, висящих на нём, а когда услышал о жене-санитарке и чуть ли не голодающих детях, тут и дал “слабинку”.

Я познакомился с Лёней в одной из квартир города Краснодара на Юбилейном МКР, где мы с моим хорошим приятелем Вовой делали ремонт. Объект был весьма перспективным, особенно учитывая наш невысокий профессионализм, хорошие расценки и имеющийся объём работ. В день, если работать в том режиме, в котором я задал для нас с Вовой, а именно начинать с раннего утра, а ложиться в 2-3 часа ночи, то получалось заработать в среднем по паре тысяч рублей на каждого.

Это была однокомнатная квартира в новом девятиэтажном доме. Смене облика квартиры подлежало всё: прихожая, санузел, кухня, зал и даже балкон. Полы, стены и потолки под нашими уверенными и трудолюбивыми руками должны были измениться до неузнаваемости в соответствии с так называемыми “евростандартами”. И мы на самом деле работали с воодушевлением, не покладая рук. Хозяйка была нами довольна, никогда не обманывала с оплатой, но, конечно же, просила, чтобы окончательная смета была по возможности ниже. Любому другому человеку я вряд ли бы старался всё сделать на пределе своих возможностей и с расценками тоже бы не скромничал. Но тётя Люба была человеком с нелёгкой судьбой и с добрым сердцем.

Больше двадцати лет она героически, как это свойственно сердобольным русским женщинам, терпела выходки своего мужа-алкаша, но он всё равно ушёл к другой. Рассказывая о своём взрослом сыне, дела которого когда-то шли довольно не плохо, она говорила, что он сильно заболел, пришлось многое продать вплоть до машины и разменять квартиру, чтобы были деньги на лечение. Но всё на самом деле выглядело не совсем так. Её сын был наркоманом и проколол весьма перспективное будущее. Тётя Люба горбатилась днём и ночью, дала ему хорошее образование, обеспечила прибыльной работой, но так и не смогла уберечь от плохой наследственности и дурного влияния друзей. Сынок пристрастился к наркотикам. Она узнала об этом слишком поздно, положила его на лечение, но через время он начал колоться опять.

И вот теперь наши пути пересеклись в квартире его мамы. Он сначала в наше отсутствие, а потом и при нас с Вовой приходил со своими “кентами” и варил всё ту же маковую семечку для внутривенной инъекции. Времени на нахождение в квартире у них уходило обычно от тридцати минут до часа. Портативная газовая плита в небольшом дипломате, которая всегда находилась в квартире, была очень удобна для приготовления пищи где-нибудь на пикнике на природе. Но здесь подарок Прометея людям, вырывающийся из сопл горелки, использовался в совершенно не предвиденных им целях.

Лёня был завсегдатаем этого мероприятия, самым активным и болтливым приятелем Димы – сына хозяйки. Никогда до этого не присутствуя при процессе приготовления "ширева" и не имея опыта общения с подобными людьми, мы с Вовой терпеливо дожидались их ухода, сидя на кухне. А что нам оставалось делать? Мы были на рабочем объекте, но в тоже время Дима был практически хозяином квартиры, в которой мы работали. Правда, пару-тройку раз мы курили с ними анашу, принесённую иногда мной, а иногда кем-то из них. Лёня регулярно жаловался на свои финансовые трудности, проблемы в отношениях с женой и несколько раз просил одолжить ему денег. Но какие тут могут быть займы, когда сам работаешь на трёх работах, дома почти не бываешь, откладываешь на приобретение холодильника, стиральной машины и всего прочего, да ещё живёшь с женой и с двумя детьми на съёмной квартире в станице.

В один из вечеров в конце весны мы закончили ремонт в зале квартиры тёти Любы и получили расчёт за проделанную работу. Хозяйка как всегда оставила нам ключи и ушла чуть раньше к сестре, у которой она жила всё это время. Мы, уставшие, но удовлетворённые наличием похрустывающих купюр в кармане наконец-то собирались с Вовой по домам. Заведя двигатель своей “пятёрки”, я увидел, как в подъезд зашли Дима – сын тёти Любы,– его друг Лёня и ещё какой-то высокорослый парень. "Чёрт возьми, я же оставил трубу в квартире",– вспомнил я и заглушил так и не успевший прогреться двигатель. Делать нечего, пришлось подниматься, без телефона в наше время и дня не прожить. Дима уже собирался прикрывать за собой дверь, когда я вышел из лифта.

–О, здорово! Ну что, сегодня гуляем? – дежурной фразой человека, знающего о наличии денег у другого человека, приветствовал он меня.

Его мама уже рассказала ему, что сегодня рассчиталась за часть работы. Особенно меня был рад видеть Лёня.

–Макс, привет. Слушай, братан, выручай. Буквально но неделю займи "пятёру",– с душещипательными нотками не унимался он,– мы тоже скоро заканчиваем ремонт на объекте, а завтра по кредиту платить. Ну, ты же знаешь, я отдам.

Пытаясь себе объяснить, что именно толкнуло меня на то, чтобы поддаться его уговорам, я сейчас прекрасно понимаю, что причин сомневаться в его способности вернуть деньги у меня имелось предостаточно. Но вполне достаточно было и одной: он – наркоман и этим всё сказано. Какая семья, какая работа, какие кредиты? Весь образ его жизни сводится только к одному – добыче очередной дозы. Ради этого он готов пойти на всё, ну, или почти на всё. А уж такая мелочь, как кинуть доверчивого лоха на бабки – это практически святое. Можно даже ради этого предложить написать расписку, что он, кстати, и сделал.

–Да, ладно, не надо никаких расписок. Уж я и без этого найду способ забрать у тебя свои ”бабки”,– деловито парировал я и словно бандерлог перед удавом, “отслюнявил” ему пять тысяч рублей.

Три с половиной из них он действительно отдал через некоторое время за два раза, а вот остальные полторы стали роковыми и для меня, и для него. Вся его сущность и система взглядов, которой он придерживался, а точнее её отсутствие, привели его к тому, что он регулярно пересекался с милицией. Неоднократно судимый за кражу, разбой, мошенничество (обычные для наркомана статьи), он опять попал в поле их зрения. Нелегальное сотрудничество с милицией во избежание личного наказания стало для него регулярной практикой. Муки совести и стыда, так и не успев проснуться, засыпали от пробуждения мук физических, связанных с наркотическим “кумаром” и постоянным поиском наркотиков.

* * *

Жаркое весеннее солнце неумолимо пекло и накаляло крышу чёрной тонированной "девяносто девятой", владельцем которой был Дэн – общий друг Лёни и Димы. Они втроём сидели на берегу Кубани и лениво рассматривали прогуливающихся неподалёку молодых мам с колясками. Атмосфера раздражения и депрессии, царящая в салоне, была пропитана запахом смога марихуаны, от передаваемого по кругу косяка.

–Задолбала меня уже эта шмаль. Уже не “вставляет”. Надо бы что-то “мутить”,– попытался начать разговор Дэн. Он затянулся последний раз и выкинул “крапаль” в окно.– Дай сигарету.

Лёня протянул ему пачку “Парламента” и зажигалку. Удивительный факт: как бы сложно у кого с деньгами не было, в том числе и у Лёни, но у него всегда хватало на хорошие сигареты. Это неоднократно подмечали и его друзья.

–Где ты их всё время берёшь? Табачные ларьки, что ли “бомбишь”?– Дима немного подумал, стоит ли говорить следующую фразу, но всё же не удержался,– или опять на "мусоров шпилишь"?