Марку ее затея показалась безнадежной:

— Если ты примешься расспрашивать о кольце здешних ювелиров и скупщиков, то очень быстро можешь расстаться не только с удачей, но и с жизнью, — хмыкнул он.

— А что мне делать? — вскинулась Райна, огорченно тряхнув длинной косой. — От этого талисмана зависит моя удача, и хуже нет, чем ее потерять! От богов можно откупиться жертвой, против троллей есть наговоры, а против врагов — хороший меч, но когда удача от тебя отвернется, тут уж ничем не поможешь! Если отец продал мой перстень, я честно выкуплю его, если не получится — украду, но я должна его вернуть! Он по праву принадлежит мне! Ты мне поможешь?

Против умоляющего взгляда светлых распахнутых глаз трудно было устоять. К радости Марка, в комнату вдруг ввалился сержант Пирс, избавив его от необходимости отвечать:

— Так, кто тут есть — все за мной. В «Петухе», похоже, драка.

Марк с Райной изумленно переглянулись.

— Похоже, у тебя и без талисмана открылся дар предвидения, — пошутил Марк. — Ты ведь только что уговаривала меня пойти туда!

Пирс схватил со стойки шлем, Райна опоясалась мечом, и вся троица поспешила наружу, в туман и влажную темноту.

Часом раньше двое магистров из Цитадели с приятностью проводили время в «Горластом петухе». Перед ними стояли кружки с пивом и миска копченой селедки, а впереди простирался долгий, упоительно беззаботный вечер: никаких тебе адептов, никаких разрушительных выбросов магии, спровоцированных адептами, никаких беспорядков, учиненных призраками, которых вызвали неугомонные адепты… В общем, в душах обоих волшебников царило полное умиротворение.

Правда, Николас все равно ухитрился впрыснуть струйку беспокойства в этот океан благодушия:

— Правильно ли мы сделали, что бросили тех ребят в городе практически без присмотра?

Его собеседник, магистр Хенрик, прекрасно понял, о каких ребятах шла речь.

— Они же с Джербеном, — беспечно отозвался он, пристукивая ногой в такт булькающей со сцены мелодии, — а наш коммандер может быть заботливей родной матери в некоторых вопросах. Джербен точно не даст им бездельничать или совершить какую-нибудь глупость. Его принцип — каждый должен заниматься своим делом и приносить при этом пользу остальным!

К сожалению, пламенная речь Хенрика привлекла к нему нежелательное внимание соседней компании, изрядно подогретой пивными парами. Паров там накопилось уже столько, что они настоятельно требовали выхода. Кругленький безобидный толстячок в мантии показался троим верзилам подходящей кандидатурой.

— Гляньте-ка, никак, волшебники к нам пожаловали! Не иначе, хотят испортить нам вечер! — прищурился первый верзила и начал подниматься из-за стола. Этот процесс занял у него некоторое время. К тому времени, когда плечи верзилы почти достигли стропил, магистр Николас успел отказаться от мыслей о сопротивлении и приготовился к бегству. Завсегдатаи трактира радостно насторожились, а трактирщик спешно убирал со стойки самые ценные бутылки.

— Не стоит беспокойства, мы уже уходим, — поспешно проговорил Николас, но он опоздал.

Один из музыкантов, решив, вероятно, в корне погасить зарождавшийся конфликт, перекинул через плечо ремень своей смешной круглой гитары, и со сцены посыпалась быстрая мелкая мелодия, будто по ней рассыпали мешок музыкальной крупы. Николас мысленно застонал. Он узнал инструмент. Это было банджо — любимейший, можно сказать, традиционный инструмент жителей степей Пампы. Хенрик немедленно вскинул голову, как боевой конь. Ноздри его раздулись, глаза вспыхнули азартным блеском. Дело в том, что магистр Хенрик не всегда жил во Фрисдаме. Пусть последние пятьдесят лет он не вылезал из Цитадели, прилепившись к ней, как моллюск к скале, но звуки банджо всегда будили в нем юного Генри по прозвищу Бешеный Бык, который когда-то славился своим горячим нравом даже среди степняков-скотоводов. Между прочим, в лексиконе этих парней начисто отсутствовали такие слова, как «примирение» и «компромисс».

— Хотите развлечься? — предвкушающе улыбнулся магистр Хенрик, махом освободился от мантии и не спеша принялся засучивать рукава.

— Хенрик! — попытался воззвать к нему Николас. Поздно. Верзила рванулся к ним, Хенрик молниеносно схватил кружку — и пиво, выплеснувшись, вдруг прочетило в воздухе огненную дугу, чуть не опалив забияке физиономию.

— Извиняюсь, — немного смутился магистр. — Пиво — чертовски нестабильная субстанция. Вечно с ним так.

Верзила, оправившись от неожиданности, пошел на второй заход, кивнув двоим дружкам, чтобы те зашли с тыла. Хенрик сосредоточился, вытянул руку, раздался хлопок — и у одной бочки за стойкой вылетело днище. На пол хлынул темный пенный поток, который, повинуясь пассам магистровой руки, быстро покрылся белесой коркой и заледенел.