Пульс Дженсена зашкаливал от волнения. Обнажённая грудь судорожно поднималась и опускалась от тяжёлого дыхания. Мысли путались. Он лежал совершенно беспомощный посреди чужой кровати, теряясь в догадках, что могло взбрести в голову этому безумцу. И чувствовал каждой клеточкой, как он дико, не бывало… возбуждён! Поёрзав на простыне, Дженсен потянул вниз оковы, инстинктивно надеясь освободиться. Но путы сковали намертво.
- Лежи смирно! – послышался строгий голос Коллинза.
Он вернулся с ведёрком пломбира в одной руке и со своим мобильным в другой. Дженсен недоумённо смотрел на Мишу, пытаясь хоть что-нибудь понять. А тот ловко устроился у него между ног и, вопросительно приподняв бровь, сладким голосом пропел:
- Как насчёт десерта, Дженсен? – он провёл подушечками пальцев по кубикам его напряжённого пресса, и по телу Дженсена тут же побежали восхитительные мурашки.
- Что ты делаешь, Миша? – задыхаясь, повысил на него голос Дженсен. – Это что, шутка? Долбаный розыгрыш?!
Наглые пальцы Коллинза потянулись к ремню пленника и в следующую секунду пряжка, щёлкнув, без боя сдалась. А вопрос остался без внимания.
- Миш… Миииша! – почти захныкал Эклз, бесполезно и беспоомощно дёргая наручники. – Ты что обиделся из-за…
- Замолчи! Иначе я заткну твой потрясающий минетный ротик! – одной фразой, Коллинз отрезал все пути к отступлению, грубо прервав свою жертву.
«Вот тебе настоящий Мир Миши, мать его, Коллинза! Пришло время платить за своё чрезмерное любопытство…» – ужасаясь, подумал Дженсен. «Но разве не этого ты хотел все это время?!» – тут же вкрадчивым шёпотом заметило Подсознание и заодно напомнило ему обо всех днях, проведённых «БЕЗ Ангела», заставляя мгновенно умолкнуть. Коллинз тем временем расстёгивал его ширинку, и не меньше самого Дженсена, был приятно удивлён, когда тот приподнял бёдра, помогая своему прекрасному “мучителю”.
- Умница, – похвалил его Миша, стаскивая брюки вместе с боксерами.
Освободив налитый желанием, упругий член Дженсена, он похотливо облизнулся и удовлетворённо замычал.
– Ммммм, я вижу, ты скучал по мне!
Казалось, что дальше краснеть Эклзу было уже некуда. Так же, как и спрятаться от властного взгляда Коллинза. Вот он. Весь, как на ладони. Сам пришёл. Устроившись поудобнее, Миша взял в руки сотовый. Сняв блокировку, показал Дженсену картинку, установленную им же.
- Хорошо повеселился, а? – холодно поинтересовался Коллинз. В улыбке его, как и в голосе, не было и намёка на шуточный тон.
- Миш! Да это же просто шутка была! – Эклз зашипел, когда длинные пальцы Коллиннза, поглаживая и изучая, двинулись по внутренней стороне бедра от самых ступней к паху.
- А теперь… давай вместе… повеселимся, Дженни! Я покажу тебе… КАК я отреагировал.
Это было не предложение, а уже решённый факт, произнесённый опьяняющим, волнующим шёпотом, полным невысказанного обещания всего, чего Дженсен даже боялся себе представить. Но выбора у него уже не было. Да и язык его, не особо сопротивляющегося, тела был явно «за».
- Занимательное произведеньеце ты мне оставил. Очень, так сказать, поучительное… Я тебе зачитаю самое интересное... – Миша открыл фанфик, а другой рукой взял ложку с мороженным, акцентируя на ней внимание пленника. – Сливочное, Дженни, твоё любимое!
Коллинз выложил немного подтаявшего мороженого в хаотичном порядке на грудь Дженсена. Прикосновения холодной массы к коже мгновенно взорвали рецепторы, выбивая из него все мысли разом. Последняя, кстати, была невысказанным возмущением по поводу явно девчачьего прозвища «Дженни», но в таком виде он на большее и не мог рассчитывать. Тем более, что перечить Мише, Дженсен посчиитал сейчас очень небезопасным.
- … «Возбуждённый член Дина, наконец, высвободившись, упруго пульсировал»… – Коллинз начал читать, обводя взглядом чуть подёргивающийся, напряжённый орган Дженсена. – … «Кастиэль решительно и нежно взял его в руку»…
Огненные губы Миши припали к груди Эклза, захватывая первую порцию мороженного, которая уже начинала растекаться, расплавленная разгорячённым телом. Дженсен громко вдохнул и вздрогнул, издав чуть слышный стон, когда Миша начал тщательно вылизывать и вторую подтаявшую горку, периодически покусывая кожу. Затем отстранился, возвращаясь к чтению.
- … «Он, не спеша, провел жадным языком от самой мошонки волнующую линию до головки и чувственно очертил её контур», – Дженсен поднял голову, чтобы видеть, как Миша, довольно мурлыча, слизывает остатки сливок со своих губ.
- Ты хочешь, чтобы я был сегодня “твоим Кастиэлем”? Чтобы я ласкал твой член? – Коллинз, не дожидаясь ответа, широко развёл в стороны колени Эклза, неотрывно глядя тому прямо в глаза. – Хочешь…почувствовать мои губы на твоей головке? Мой язык, блуждающий по твоему телу? – резко склонившись, он прочертил влажную и сладкую дорожку вдоль пульсирующего члена своей жертвы, плотно прижимаясь к нему языком.
Дженсен моментально выгнулся дугой от этого прикосновения. Он глубоко и громко задышал ртом, скуля и выстанывая: – Даааа… Ми-шаа… – утопая в ощущениях, он не мог от них скрыться, стесняясь, однако, открыто выразить всё, что сейчас чувствовал. Страх перед подобной перспективой восхитительно переплетался в нём с вожделением, не оставив ни малейшего шанса очнуться. Коллинз впился зубами в затвердевшие соски, безжалостно прикусывая их, посасывая до синяков. Дженсен извивался под ним, умоляя о чем-то, и сам не знал о чём конкретно.
- Поо… Ах! По-жа-луй-ста! Миша! – ему было до жути стыдно. Стыдно за свои скрытые желания. Стыдно, что Коллинз теперь знал об их чувсивительности больше и лучше, чем он сам. Но ему было так… хорошо!
- Что? Что «пожалуйста», Дженсен? – Коллинз впился сильными пальцами в его бёдра, потираясь об Эклза своим стояком, стеснённым джинсами. – Скажи. Чего ты хочешь? И возможно, я дам… тебе это.
Дженсен с силой зажмурился, открыв рот в немом крике удовольствия, но ничего не смог ответить на это.
- Тогда продолжим… «Кас обвёл контур головки и, плотно прижав язык к уздечке, начал легонько посасывать. А потом заглотил достоинство Винчестера… глубоко»...
- Прошу-тебя-Миша! – взвыл Дженсен. Чувствуя, что сломлен, он больше не мог молчать о своих желаниях. – Дотронься до меня! Пожалуйста!
- Смотри на меня, Дженни! – рявкнул Коллинз, победно улыбнувшись.
Он облизал большой палец и, обхватив налитый член Эклза рукой, растер им выступившую капельку по головке. А потом вернул палец к себе в рот, пробуя на вкус. Дженсен вскинул бёдра вслед за удаляющейся рукой Миши, и заскулил, оставшись неудовлетворённым.
- Ммм, какой ты вкусный, – пошло причмокивая, сказал Коллинз, и вновь продолжил читать: – …«Винчестер издал низкий горловой стон и стал толкаться смелее, постепенно наращивая темп»...
Мороженное уже почти полностью растаяло, стекая с боков Дженсена сладкими водопадами. Миша отложил телефон и, грациозно прогибаясь, как кот, стал размашисто слизывать молочную гущу. Его руки гладили и стискивали пленника, размазывая по телу остатки. Эклз непроизвольно напрягал мышцы пресса, чувствуя горячие прикосновения чужого языка к холодной коже, просяще приподнимал бёдра и сам тёрся своим членом о тело Коллинза. Миша хищно улыбнулся сам себе, и уже в следующее мгновение его липкие, влажные ладони пробрались под ягодицы Дженса, сжимая их тонкими, но очень сильными пальцами. Без промедления Коллинз вобрал член Дженсена основательно и глубоко, лаская во рту прохладным языком. Он замер, приподняв бёдра Эклза вверх, не давая ему шевельнуться, изо всех сил прижимаясь губами к лобку. Дженсен, запрокинув голову от такой неожиданной и откровенной близости, грязно выругался и застонал так громко и несдержанно, что даже Коллинз не смог скрыть своего восхищения. Шумно выдохнув, он уже терялся в море ощущений, потому что Миша стал двигаться, скользя губами и языком по всей длине его члена, справляясь ничуть не хуже Кастиэля из рассказа. Дженсен был уверен, что даже лучше. Определённо лучше! Миша прервал свои ласки, так же внезапно, как и начал. Вновь слизал остатки мороженного и неожиданно провёл языком по губам пленника, оставляя их блестеть, а самого Эклза грязно стонать ему в рот. Дженсен облизнулся. Он смотрел на, дикого вида, Коллинза своими обезумевшими глазами и чувствовал, как сердце, запинаясь и колотя по рёбрам, скачет.
