Пристально вглядываясь, словно хищная птица, и как будто на что-то решаясь, Новак слегка склонил голову к плечу, а затем сказал:

- У меня ведь…нет колец, – он демонстративно повертел в воздухе растопыренные пальцы, на что бровь Винчестера скептически приподнялась. – Что?

- Ты понял: о чём я!

- Посмотрим, – неопределённо ответил Кастиэль.

Сверкнув в полумраке комнаты, обручальное кольцо исчезло в глубине кармана брюк Дина. Освобождая для него место, Новак, соблазнительно улыбаясь, попятился к середине кровати.

- Нет, – остановил его Кастиэль, когда Винчестер уже собирался сбросить на пол последний элемент своей одежды. Он сглотнул, ощущая, как жар заструился по его венам. – Галстук оставь.

- Зачем он тебе? – томно спросил Дин, забираясь на постель, но всё же протягивая ему чёрную полоску ткани.

- Ты доверяешь мне, Дин? – потемневшие, словно сама Вселенная, глаза манили глубиной и неизведанным удовольствием, и Винчестер, заворожённый ими, уверенно кивнул. – Хорошо…

Встав на колени, Новак резко оказался с ним лицом к лицу. Теперь, когда Дин был полностью обнажён, он, наконец, смог оценить всю масштабность собственного заблуждения! Винчестер со своим искрящимся взглядом, цвета спелого лайма; с невероятными, яркими губами; с мускулистым, крупным телосложением… Этот самый мужчина, бесстрашно защищавший его в суде, непоколебимо принявший его сторону с самого первого дня и смотревший на него со скрытым восторгом и, в какой-то степени, даже обожанием, был не просто красив, как он думал прежде, – он был сногсшибателен! Дин, не церемонясь, крепко прижал к себе чужое подтянутое, тёплое тело, и они оба шумно выдохнули, когда их члены, прижатые к животам, соприкоснулись. Руки блуждали по телу, изучали, ласкали, наслаждались гладкостью и упругостью кожи. Губы мягко льнули друг к другу, отстраняясь с влажным причмокиванием, и вновь сливались, приглушая довольные звуки упоения их вкусом. Толкнув Винчестера на спину, Кастиэль привязал его руки к изголовью кровати его же галстуком.

- Извращенец, – Дин намеревался пошутить, но его голос предательски дрогнул.

- Просто доверься мне, – прошептал Новак, натягивая на его глаза повязку для сна.

Пытаясь выполнить его просьбу и расслабиться, Винчестер кивнул, выдохнул и предвкушающее облизал свои пухлые губы. Дину ещё ни разу не доводилось ощущать себя настолько «обнажённым». С его физическими данными, ему нечего было стесняться. Он и сейчас не был смущён. Скорее…взволнован. Но… Одно дело знать, что где-то в глубине души, под семью пудовыми печатями, томится запретный ларец со сказками, в которых бравый принц на белом коне встречает другого прекрасного принца (и сейчас этот образ удивительно походил на Кастиэля). И совсем другое – осознавать, что этот «принц» действительно вполне реален. С быстро бьющимся сердцем и, горящим ярко-синим пламенем, взором, тот сидит совсем близко и совсем скоро «взломает все замки», и обнажит не только его тело, но и душу! Частично обездвиженный и лишённый возможности созерцать стройное, гибкое тело, Винчестер ощущал, как все его рецепторы буквально взрывались, резонируя и вызывая всё новые и новые волны мурашек по всему телу, усиливая в стократ восприятие и превращая его в сплошную эрогенную зону под чуткими прикосновениями этих «музыкальных» пальцев. Дин перестал чувствовать присутствие Новака совсем ненадолго, но его сознание внезапно затопила паника, которой он не находил должного объяснения. Он еле заметно вздрогнул, когда под чужим весом несильно прогнулся упругий матрас кровати, и тёплая ладонь легла на его бедро, поглаживая.

- Всё хорошо? – ласково прошептал Кастиэль.

Мягкие губы запорхали по телу Винчестера, унося прочь тревоги и оставляя лишь опьяняющую и нарастающую эйфорию. Умелые руки растворяли в тягучем удовольствии сознание, закручивая податливое тело в бесконечный поток незнакомых ощущений и заставляя натягивать шёлковую ткань галстука до хруста.

- Ты бывал раньше с мужчиной? – вкрадчиво поинтересовался бархатным голосом с сексуальной хрипотцой Новак, а его руки исчезли, перестав дарить ласковые прикосновения.

- Нет, – честно выдохнул Дин, облизав, в миг пересохшие, губы.

Никак не отреагировав на его ответ, Кастиэль лишь развёл его ноги шире и поднёс свои пальцы, заботливо смазанные лубрикантом, к сжатому входу. Водя ими по кругу, Новак топил в поцелуях его неровное дыхание.

- Мкх! – из груди Винчестера вырвался сдавленный звук, когда первый палец, надавливая, медленно проник внутрь. Жмурясь, он задышал глубже, попадая в такт с движениями чужой руки.

- Расслабься, Дин, – голос мягкий, гипнотический у самого уха. – Для меня… Пожалуйста… Да. Вот так…

Чувствуя, как шёлковые стеночки стали поддаваться охотнее, Кастиэль немного отстранился, оставшись внутри на одну фалангу, и тут же добавил второй палец. Он усеивал лёгкими поцелуями лицо Винчестера, пока не разгладилась напряжённая, глубокая складка на его переносице. Выпрямившись, Новак сел на пятки, широко расставляя в стороны колени и подпирая ими раскинутые ноги Дина. Беспрестанно терзая свои губы, он не мог налюбоваться этим совершенным мужчиной, без оглядки, доверчиво вверившего ему всего себя.

- Расслабься, Дин, – запинаясь, повторил он.

Ни в голосе, ни в движениях пальцев Кастиэля не было абсолютно ничего похожего на то, что Винчестеру довелось увидеть на той злосчастной видеозаписи в участке. В голове его невольно сформировался вопрос: бывал ли тот так же нежен и ласков с Роше? Но почему-то любые мысли о Себастьяне, имевшем «свободный доступ» к телу Новака больше года, причиняли только тупую, назойливую боль. И он поспешил задвинуть их подальше, отвлекаемый невероятной близостью Кастиэля и каким-то странным, большим похожим на призрачную мечту, выводом, что, если ему удастся сделать всё правильно, то больше никто и никогда не притронется к этому парню! Если у него получится, то он по праву сможет назвать его «своим». Но сначала, он должен выйти из этого судебного сражения победителем, чтобы защитить и суметь позаботиться об этом «Ангеле».

- Иди…ко мне, – сбивчиво, попросил Винчестер. – Хочу чувствовать…твои потрясающие…руки. Хочу, чтобы ты касался меня…везде! – он дёрнул вниз путы, но те не поддались. – Хочу сам…прикасаться к тебе…

Закусив губу, чтобы не застонать, и игнорируя все просьбы, Кастиэль без всякой спешки методично растягивал, уже практически не сопротивляющиеся мышцы, но Дин всё равно резко сжался, когда он добавил третий палец.

- Ох, Кас…тиэль! – Винчестер морщился от малоприятных ощущений.

- А…если…так? – Новак вошёл глубже и согнул пальцы, надавливая на простату.

- Ах! Твою ж… – грудная клетка Дина рывком оторвалась от кровати, словно через него пропустили мощный разряд тока, крупной дрожью пройдясь вдоль спины и перебирая каждый позвонок, и он, дёрнувшись, сам до предела насадился на смазанные пальцы. – Повтори! Так же…

Новака и самого пробирала волнующая дрожь от того, ЧТО он намеревался сделать, но этому мужчине за столь короткий срок удалось окутать его таким теплом и заботой, что он был преисполнен решимости в правильности своего выбора.

- Кас…тиэль! Я…Хочу Тебя! – изгибаясь, срывающимся голосом простонал Винчестер.

Он шумно втянул воздух сквозь сжатые зубы, когда холодная от смазки ладонь легла на его член и задвигалась вверх-вниз, увлажняя и дразня одновременно. Чужие пальцы выскользнули из него, оставив после себя неприятную пустоту и какую-то незавершённость, но, насаживающийся на налитую головку, кулак Новака, быстро переключил на себя его внимание, заполняя низ живота тягучим желанием. Грациозно оседлав его бёдра, Кастиэль надавил подушечкой большого пальца на мокрую дырочку головки и впился в его приоткрытые губы. Он целовал медленно, но глубоко, позволяя прочувствовать каждый оттенок собственного вкуса и продолжая водить рукой по его члену.

- Дин, – взволнованный голос Новака, щекочущий его ухо, было практически не узнать, – я ведь тоже…никогда не был…«снизу»!