- Чёрт, Кастиэль!

Он сильно толкнулся навстречу его упругой заднице, вжимая собой в ступеньку, и услышал сдавленный стон. Это гибкое стройное тело, этот голос, и эти тихие стоны срывали ему «крышу». Винчестер резко отпрянул, задирая выше шёлковую ткань. Но Кастиэль под ним, ловко воспользовавшись неожиданной свободой, начал быстро вскарабкиваться вверх по ступеням. Вновь устремившись за ним следом, Дин буквально в последний момент успел поймать пальцами выскальзывающую ткань. Он резко дёрнул её на себя, замедляя Новака, но тот всё равно упорно продолжал брыкаться. Его наигранное сопротивление пробуждало в Винчестере что-то первобытное и необузданное, наливая мышцы небывалой силой. Перехватив Кастиэля за худую лодыжку, он сильно сжал её пальцами и, выпустив халат, поймал вторую, выпрямляя его длинные стройные ноги. В иной ситуации Винчестер предпочёл бы подольше полюбоваться ими, исследовать губами и руками медленно и неторопливо. Но сейчас Новак своим дерзким поведением лишал его рассудка, превращая в какого-то похотливого зверя. Дин резко потянул его за ноги и тот, потеряв опору, рухнул на ступеньки, шумно выдохнув из лёгких воздух. Кастиэль бросил на него колючий, прищуренный взгляд из-за плеча и надменно хмыкнул. Он хотел подняться на руках, но широкая ладонь Винчестера впечатала его обратно, а уже в следующее мгновение до его слуха долетели звуки, беспощадно разрываемого напополам, халата. Новака вдруг посетила мысль: «Сколько же ещё невостребованной мощи таилось в этом прекрасном теле Аполлона?». Но этот «Аполлон» оборвал всякую возможность поразмыслить над этим вопросом, грубо развернув его к себе лицом и впившись в его губы жадным поцелуем. Не уступая в ответном напоре, Кастиэль, тем не менее, не стремился доминировать при этом. Они на равных сминали и кусали губы друг друга, сталкиваясь языками и обмениваясь выдохами. Водя ладонями по массивной спине Дина, Новак спустился ниже и задержал их на крепкой заднице, вдавливая его в свой пах. Запрокидывая назад голову, Винчестер грязно выругался и прогнулся, а проворные пальцы Кастиэля уже вытягивали из-под его ремня рубашку. Закусив, и без того искусанную и припухшую, нижнюю губу, Новак наблюдал за тем, как Дин, устроившись между его ног, стал, снизу вверх, расстёгивать свою рубашку. Но, видимо, он оказался слишком нетерпелив, потому как уже после второй по счёту пуговицы, одним рывком разорвал белую ткань и снова склонился к лицу Кастиэля.

Новак зарывался пальцами и перебирал его русые волосы, пока пухлые, яркие губы и зубы Винчестера покрывали его шею, ключицы, грудь, тёмные, торчащие соски и плоский живот мягкими поцелуями, властными укусами и собственническими метками.

Добравшись до чёрных, узких плавок, Дин приник к ним губами, лаская через них, рвущийся наружу, член Новака. Он с удовольствием втягивал носом его мускусный аромат, тёрся щекой о влажную от вязкой смазки ткань, легонько прикусывал и дразнил его. Нетерпеливо дёрнувшись, Кастиэль приподнял бёдра и сам сдёрнул, уже бесившие его, плавки – он хотел скорее ощутить ЭТИ пошло приоткрытые губы на своей изнемогающей от желания плоти! Винчестер усмехнулся, помогая ему, и уставился на его член. У Дина не было примеров из жизни, с которыми он мог бы его сравнить, кроме своего собственного. Но член Новака приятно впечатлил его, превосходя все ожидания. Не слишком широкий, не короткий, а такой, как надо – с идеальными пропорциями (под стать модельной внешности хозяина); с обвивающими его, набухшими венками; с гладкой, налитой головкой, венчанной «блестящей диадемой» из, обильно выделяющейся, смазки. Одним словом, по мнению Винчестера, член у парня был «что надо»!

- Давай, Дин, – нарушил тишину хрипловатый баритон Кастиэля. – Сделай это! Попробуй меня на вкус…

Его член тут же, словно напрашиваясь на прикосновения, качнулся, роняя вязкую капельку на подтянутый живот.

Обхватив чужую плоть ладонью, Винчестер погладил ствол большим пальцем. Горячий, твёрдый, настойчиво пульсирующий, будто приветствующий его руку и умоляющий о большем, он соблазнительно выпускал свой «сок» из маленькой дырочки.

Новак выпутался из лохмотьев, в которые Дин превратил его некогда шёлковый халат, и привстал, шире разводя колени и опираясь на локти и ступни. Устроившись поудобнее, Винчестер облизал свои губы и прижался ими к сочной головке его члена. Обводя её контур языком, он услышал шумный, судорожный выдох сверху и почувствовал, как задрожал от напряжения Кастиэль. Будто подкрашенные блеском губы, туго обхватили член, а кончик языка теребил щёлочку, лаская, раздвигая её и ныряя внутрь. Прижавшись языком к уздечке, Дин втянул щёки и стал издевательски медленно посасывать головку.

- Ааах, блядь! – не сдержанно простонал Новак, когда тот, с его членом во рту, взметнул к бровям свои преступно пушистые ресницы.

Пошло улыбнувшись, Винчестер провёл языком по всей длине и стал вылизывать его подтянутые яйца, поочерёдно вбирая их в свой мокрый рот. Он не отводил пристального взгляда от лица Кастиэля, следя за его приоткрытыми, подрагивающими и покрасневшими губами, за его непривычным румянцем и обезумевшими, иссиня-чёрными глазами. Увлажнив ствол, Дин медленно впустил его в свой рот.

- Чёёрт! Ммх…Дин! – почти взвыл Новак. – У тебя невероятные, просто порнушные губы! – он уронил назад голову, рвано выдыхая: – Ещё…Дин…Пожалуйста!

Ощутив вкус новой, солоновато-терпкой капельки на языке, Винчестер начал двигаться быстрее. Кастиэль сгрёб в кулак его волосы и стал бесцеремонно насаживать его рот на свой напряжённый член, исторгая при этом какие-то низкие, гортанные звуки и неразборчиво шепча слова на непонятном языке. Склонившийся над ним «мучитель» податливо поднимал и опускал голову, громко сопя и вытворяя своим языком что-то совершенно невообразимое.

- Господи, Диин! Твой рот…просто…Ооо! Невозможен… ДА!!! Чёрт… Ох, Дин! – Новак почти охрип от собственных криков удовольствия.

Несмотря на ускоренный темп, от которого скапливались слёзы в уголках глаз Винчестера, Кастиэль заботливо старался не вторгаться в его рот до основания – предугадывал, будто интуитивно чувствовал, предел его возможностей. Он ощутимо ослабил хватку, когда Дин благодарно простонал, обволакивая его член волнующей вибрацией, и расслабил горло, позволяя проникнуть ещё глубже. Это было уже слишком даже для Новака: этот широкоплечий, горячий (во всех смыслах) и красивый, как греческий Бог, мужчина, стоящий сейчас на коленях между его ног; со своими пухлыми, крышесносными губами и прожигающим своей непристойностью взглядом тёмно-зелёных глаз из-под полуопущенных, густых – ВСЁ это, да и сам Дин в целом, как никогда прежде, быстро приближало Кастиэля к разрядке с каждым новым движением!

- Чёрт возьми, ты…сводишь меня с ума! – ноги Новака сильно задрожали, и он упал на спину, а его член с пошлым звуком вырвался из мокрого, горячего «плена».

Лукаво улыбаясь, Винчестер стал вновь склоняться к его паху, но Кастиэль успел схватить его за волосы обеими руками и притянуть раскрасневшиеся губы к своим. Подхватив Новака одной рукой, Дин, продолжая наслаждаться поцелуями, потёрся натянутой ширинкой о его член и жадно ловил ртом его глухие стоны. Как только он убрал руки, занявшись собственным ремнём, Кастиэль незамедлительно оттолкнул его к стене и, быстро вскарабкавшись по лестнице, скрылся в глубине затемнённой комнаты. Сразу же забыв об уже расстёгнутой пряжке, Винчестер незамедлительно последовал за ним. Он обнаружил Кастиэля в спальне, лежащим на животе поперёк просторной кровати за призрачной пеленой лёгкого балдахина. Его синие глаза хитро поглядывали из-за плеча на, неспешно приближающегося к нему и избавляющегося от собственной одежды, Дина.

- Сними его, – послышался его слабый голос, и они оба опустили взгляд на левую руку Винчестера. – Если ты собираешься переспать со мной, – он медленно сел и нахмурился, будто делая над собой усилие, – то я хочу, чтобы при этом ты принадлежал только мне!

- А ты…мне? – Дин мгновенно сообразил, чего тот от него хотел, но всё равно помедлил, прокручивая золотой ободок на безымянном пальце в ожидании важного для него ответа.