— Я согрею тебя…
С этими словами он медленно коснулся губами холодной шеи своей возлюбленной, опаляя ее поцелуем. Лицо ее не изменилось сразу, она даже не закрыла глаза, а в его теле от этого произошел словно какой-то толчок, который он четко почувствовал в районе блока с сердцем на поясе. После Меттатон ощутил, что поток стал стремительнее и быстрее, а девушка, пусть он и не видел, постепенно поменяла выражение лица с печального на нейтральное и спокойное.
— Эмоции, — подумал он снова про себя, открывая глаза, — мне нужен их всплеск! Больше чувств, больше романтики, больше воспоминаний. Все, как в рецепте отличного шоу, рейтинги которого зашкаливают. Это не составит труда, и это правильно, потому как поток усилился, частицы из меня перетекают в ее тело — я слабею. Пройдет совсем немного времени, моя дорогая, и кончики твоих пальцев станут теплее, я уже это ощущаю. Нужно лишь устроить шоу, фейерверк из воспоминаний и чувств…
Он стал очень медленно целовать ее белую кожу, закрывая глаза и припоминая, как они вместе танцевали в первый раз на сцене в день премьеры ЕХ формы. Тогда, когда он хотел получить ее душу, чтобы пересечь барьер и сбежать из Подземелья на поверхность. Как она плакала и извинялась после того, как у него отвалились руки и ноги, как нежно она гладила его волосы в гримерке, когда он лежал у нее на коленях. Живая и настоящая — ни призрачная тень или кукла, а настоящая девушка, сбежавшая из дому и вернувшаяся в этот мир в настоящем обличии ради него. Он вспоминал это, и поток по проводу начинал бежать быстрее и стремительнее. В груди и по всему телу стало распространяться чувство, которое ему сложно было объяснить. Он не мог понять, боль это была или эйфория. Так или иначе — ему нравились эти ощущения, хоть с каждой секундой он чувствовал, что его заряд падает. Меттатон все так же медленно запустил свои руки под спину девушки и обнял ее, а потом подался назад и встал, поднимая Ханну за собой. Он обнял ее сильнее и не переставал целовать, запуская глубже свои пальцы в ее мягкие волосы, все сильнее давая волю страсти, теряя контроль над собой под наплывом воспоминаний и ощущений в области пояса. Он не видел, пряча свое лицо в районе ее шеи и плавно переходя чуть выше, но Ханна закрыла глаза, а на лице ее скользнуло подобие улыбки. Девушка попыталась поднять руку и обнять Меттатона в ответ. Когда ей удалось, это вызвало невероятный всплеск эмоций с его стороны.
— О дааа! — вырвалось из него на выдохе, при этом он закрыл глаза и запрокинул голову, открыв рот, а лицо слегка скривилось, ни то от боли, ни то от удовольствия.
Меттатон не послаблял объятий, словно нарочно, вопреки каждому уходящему заряду, он обнимал приятнее и нежнее. И в это мгновение его ладони слегка сжали ее плечи.
— ЭмТи… — Ханна обняла его второй рукой и посмотрела со слабой улыбкой, но ее живые глаза выражали всю радость и нежность, которую она сейчас испытывала.
— Ты вспоминаешь, — с игривой улыбкой, но слабеющим выражением посмотрел на нее Меттатон, но вдруг резко переменился, улыбнувшись более соблазнительно и слегка облизнув языком свою нижнюю губу, — нет, молчи, молчи, дорогая — это шоу будет продолжаться до победного финиша, и коронуется фейерверком. Я выйду абсолютным победителем сегодня, я уже чувствую, как потеплели твои пальчики. Я не имею права проиграть, ведь ты, моя девочка, будешь теперь со мной — я делаю это для тебя… А сейчас дорогая, давай устроим шоу с самыми высокими рейтингами. Больше страсти и чувств! Не разжимай свои объятия…
С этими словами он жарко и глубоко поцеловал ее губы, бесстыдно впуская свой игривый язычок и составляя внутри хитроумные сплетения. Чем дольше длился этот поцелуй и чем сильнее он был, тем больше была нагрузка на провод. Меттатону немного казалось, что его разделяет на части изнутри, но он не разрывал поцелуй, а продлял его еще дольше. Да, он слабел с каждой секундой, являясь живой батарейкой для Ханны и источником всех прошлых воспоминаний для маленькой частички ее души, что сейчас находилась в этом новом теле. Робот держался из последних сил, но не ослаблял нежности и страсти, а девушка стала обнимать его более живо и натуральнее, получая все больше жизненных сил благодаря сильным всплескам эмоций, ускоряющих передаваемый поток заряда. Меттатон чуть сильнее налег на ее тело, чтобы направить его назад, что позволило ему снова аккуратно уложить девушку на постель. Лишь после этого он с улыбкой и почти усталым лицом прервал поцелуй, посмотрев в глаза возлюбленной утомленными, но сверкающими и такими же, как у нее, яркими глазами своего привычного розового цвета.
— Ты неисправим, — оживленно сказала Ханна, когда его подбородок лежал у нее на груди, а сам Меттатон изнеможенно, но со своей привычной чарующей улыбкой, смотрел в ее лазурные глаза.
— Бабах… вырываются искристые фонтаны фейерверка, восхищенные фанаты рукоплещут и сходят с ума. Шоу достигло пика… — говорил он, не унимая улыбки. — Я люблю тебя, девочка моя!.. Умоляю, позови Альфис — я снова исчезаю…
— Как в прошлый раз, помнишь? — ответила Ханна, поглаживая его своими теплыми пальцами по волосам. — Ты засыпаешь, просто засыпаешь.
— Тогда, — сказал он, закрывая глаза и укладывая голову удобнее у нее на груди, — спой мне колыбельную водопадов…please… darling…
Последние слова Меттатон почти прошептал, после чего сердце в блоке у него на поясе полностью погасло. Ханна обняла его голову своими руками и улыбнулась, прижавшись щекой к его волосам. Она лежала на постели в таком положении еще какое-то время, сначала просто приходя в себя и собирая по крупицам все полученные воспоминания. После она стала добавлять в свою новую систему другие файлы, которые хранили иные моменты ее прошлой жизни, пока, наконец, Ханна полностью не восстановила баланс между своими истинными воспоминаниями и новой компьютерной системой, которая теперь обеспечивала ее жизнедеятельность. Девушка автоматически ознакомилась со всеми новыми особенностями и воссоздала в последовательности все, что с ней произошло до этого момента. Когда все стало на места, Ханна нежно улыбнулась, глядя на Меттатона, лицо которого так и продолжало мирно лежать у нее на груди. Девушка аккуратно подвинула робота в сторону и встала с постели. Первые ощущения, когда она стала на ноги, были весьма необычными и не совсем привычными, но Ханна сделала несколько шагов к двери и поняла, что ей нужно совсем немного времени, чтобы привыкнуть. Так же было с руками, особенно с пальцами. Повозиться с запертым дверным замком пришлось чуть дольше, чем подойти к самой двери, но и эта проблема была быстро решена. К тому же, по какой-то необъяснимой причине, девушка сразу же решила призвать на помощь свою магию, желая усилить податливость ее душе этого нового механизированного тела. Ханна и не догадывалась сначала, что тем самым она создает новую тень, которая в последующем станет своеобразной оболочкой для ее нового тела. Она поняла это, спустя какое-то время. Сейчас же девушка решительно, пусть и слегка неуверенно в устойчивости, шагала вниз по лестнице, придерживаясь для верности руками о стены. Как только она спустилась вниз и увидела Альфис, то невольно заулыбалась. Ханне казалось, что она вот-вот заплачет от радости. Монстресса взволнованно бросилась к ней и, заикаясь от волнения, стала лепетать и о чем-то расспрашивать. Девушка попыталась внятно объяснить, что произошло, и попросила Альфис подняться наверх, чтобы зарядить Меттатона. Весь оставшийся вечер она провела рядом со своим любимым. Альфис с большим трудом в одиночку удалось спустить Меттатона на первый этаж, чтобы подключить его к компьютеру и понаблюдать за его состоянием в момент зарядки. Так же она подключила к системе и тело Ханны, чтобы просканировать ее новую систему и исключить возможные ошибки. Пока монстресса увлеченно смотрела в монитор, периодически поедая свою обожаемую лапшу быстрого приготовления, Ханна держала Меттатона за руку и, не отрываясь, смотрела на его лицо, в эти яркие розовые глаза, на эту соблазнительную, но пока еще слабую улыбку. Было удивительно для них самих, что за все это время они не проронили ни единого слова. Но было достаточно лишь одного движения, которое девушка сделала почти сразу же, когда Меттатон слабо открыл глаза — она положила свою ладонь на прозрачный блок у него на поясе, где энергично замерцало розовое сердце. Наверное, даже незаметно для самой себя, она вновь применила свое волшебство, подобно тому, которое случалось до этого на премьере Меттатона, а после в гримерке и в краю водопадов перед прощанием. Она передала его сердцу свое тепло, а вместе с ним снова зазвучали ноты той самой колыбельной, которую они слышали в волшебных водах Ватэрфола. Примерно так закончился день, когда Ханна снова вернулась в подземный мир, но на этот раз ее возвращение было намеренным и обдуманным. Она вернулась сюда навсегда, чтобы больше никогда не расставаться с теми, кто в этом мире стал для нее очень дорог и любим. Шли дни. Девушка постепенно привыкала к своему новому телу, адаптировалась ко всем особенностям и набиралась сил. С каждым днем оболочка ее тени, которая поглощала в себя это новое тело, позволяла Ханне становиться более живой и настоящей. Это напоминало чем-то процесс полного соединения призраков Подземелья со своими материальными телами. Девушка все сильнее и острее воспринимала различные ощущения и чувства, плавно переходя от состояния механизированного устройства к живому и реалистичному существованию. Время от времени она практиковала свои магические навыки, которые увенчивались успехом с каждой новой попыткой и практикой. День за днем ей становилось все привычнее мириться со своей новой сущностью, но в итоге она полностью привыкла и почти перестала замечать всю необычность своей новой жизни, в которой, правда, оставались некоторые нюансы. В один из довольно обычных дней, к некоторому удивлению, Меттатон отключился от зарядки очень рано, задолго до того, как таким же образом должна была проснуться Ханна. С самого утра робот суетно ходил по дому и раздавал указания. Он успел разбудить Альфис и вызвать по телефону несколько своих работников. Утром в бывшей лаборатории воцарилась оживленная и бурная суета. Меттатон без конца звонил по телефону, немного нервничал, и почти все время что-то говорил Альфис. Монстресса в свою очередь, чтобы ничего не забыть, записывала за роботом в свой старенький рабочий блокнот. После не слишком долгой суетни, Меттатон, вместе со своими работниками, покинул дом бывшей королевской ученой, даже не поднявшись в комнату к Ханне. Дверь наверху нарочно была заперта плотно, чтобы ни малейший звук не смог раньше времени потревожить девушку. Как только заряд батареи ее нового тела достиг абсолютного максимума, Ханна медленно открыла глаза. Она немного потерянно села на кровати и осмотрелась. Хотя прошло уже достаточно времени, как частичка ее души снова вернулась в Подземелье и поселилась внутри роботизированного кукольного тела, которое специально для нее смастерила Альфис, девушка по-прежнему просыпалась, как настоящий человек, и первые минуты пыталась прийти в себя ото сна. Ее душа, которая за столь небольшой промежуток своей жизни успела повидать много различных миров, и которая, возможно, все так же продолжала путешествовать за пределами Подземелья, позволяла Ханне до сих пор видеть по ночам сны. Теперь уже девушка была не человеком, и сон можно было технически назвать процедурой подзарядки, так же, как и у Меттатона. Но, благодаря частичке своей живой души внутри, ее волшебному дару, который она так же частично унаследовала, Ханна превратила это механизированное тело в некое подобие той тени, которая впервые попала в Подземелье, когда девушка возвращалась с братом домой из путешествия. Осознав, где она, и первым делом, проведя небольшой автоматизированный осмотр системы обеспечения, Ханна поднялась на ноги и решила спуститься вниз, чтобы поздороваться с Альфис и подумать, чем заняться сегодня. По какой-то странной причине, Меттатон очень просил девушку не покидать дом монстрессы без его личного разрешения до определенного момента, поэтому каждое утро Ханна искала, чем бы ей заняться новым в доме у своей дорогой подруги или чем оказаться полезной. Свое решение по поводу небольшого заточения девушки в границах дома Альфис Меттатон не слишком сильно хотел объяснять, ссылаясь на какую-то необходимость. Каждый раз, в свойственном ему стиле с утвердительностью и определенной жалостью, роботу удавалось уговорить девушку выполнять его странную просьбу, поэтому Ханна даже не перечила, покорно оставаясь с Альфис, осваивая и привыкая к своему телу, или просто чем-то помогая монстрессе. Она почти бесшумно спустилась по ступенькам на первый этаж. К этому времени в доме уже было тихо, лишь Альфис озабоченно бегала вокруг рабочего стола, делая заметки в блокноте и укладывая какие-то вещи в небольшую сумку.
