– Пурпурные? Да! Это мое любимое место. Я нашла его еще в детстве, когда приходила сюда с тобой. Эти цветы…они восхитительны! – девушка делает паузу, окидывая взглядом клумбы. – Не знаю почему, но этот цвет…пурпурный. Он цепляет меня, где-то глубоко во мне все трепещет…Да что это я, несу какую-то чушь.

– Нет-нет, продолжай! Знаешь, ведь это и мой любимый цвет.

– Неужели? Так сразу и не скажешь, – пожурила ее внучка. – Я читала, что в древности это был цвет благородных домов, царей и императоров.

– А также цвет печали и раскаяния…, – вздохнув, грустно добавила старушка. – Я помню в Петрограде ходили слухи об одной танцовщице. Она не была известна благородной публике, во всяком случае, официально. Пурпур? Да…Пурпурная царица! Так, кажется, ее звали.

– Пурпурная царица?! А это не слишком? – засомневалась Саша.

– Шла война, народ был подавлен. Революционеры сидели в подполье и еще только обдумывали свои планы, иногда совершая жуткие теракты. Это было не самое спокойное время. С другой стороны это было время расцвета модерна! Люди хотели зрелищ и мира. Война им не нужна была. Вот тогда и взошла звезда Пурпурной царицы.

– Бабушка, а ты знала ее? Ты же занималась балетом. Вы ни разу не пересекались?

– Подай-ка мне мою книгу, – попросила женщина внучку.

Та достала сборник стихов А. Блока из своей сумки и передала его бабушке.

– Знала ли я ее? – продолжила женщина, раскрывая книгу. – Хм, возможно. Во всяком случае, мне хочется так думать. Но столько всего произошло за эти годы… Иногда я думаю, знала ли я ее по-настоящему или она была лишь призраком, мифической Пурпурной царицей, что растворилась в дымке вместе с великой страной? – женщина проглотила комок и протянула внучке руки. Они дрожали, но крепко сжимали немного потрепанную черно-белую фотографию. На ней была изображена молодая пара: мужчина с небольшой бородой в офицерской форме и женщина в экстравагантном наряде, весьма открытом, с подобием короны на голове. – Но от правды бежать бессмысленно. Как и от самой себя. Думаю, начать рассказ нужно с февраля 1917 года…

Крупные хлопья снега медленно, слегка пританцовывая, спускались из самых глубин темно-свинцового неба. А падая на землю, лишь сильнее создавали контраст белоснежного земного покрова с темным небесным. Тусклый свет фонарей тоскливо рассеивается под натиском вечерних теней. На улицах не многолюдно. Несколько последних дней уходящей зимы выдались морозными и неспокойными, поэтому многие стараются лишний раз не появляться в вечернее время суток на улице. Тем сильнее выделяются те, кто осмеливается на это.

Две молодые девушки неспешно идут по тротуару. Одна из них высокая, темноволосая в пурпурной накидке. Ее волосы были аккуратно убраны в пучок и спрятаны под элегантной шляпкой. Она шла ровно, прямо с высоко поднятой головой. Она – Раскова Александра Григорьевна, знаменитая Пурпурная царица из варьете «Сады Жарден». Другая – бледная светловолосая девушка, ростом ниже, чем Александра, проще одетая – ее лучшая подруга и компаньонка Елизавета. Александра, взяв Лизу под руку, читает ей стихотворение:

Ночь, улица, фонарь, аптека,

Бессмысленный и тусклый свет.

Живи еще хоть четверть века –

Все будет так. Исхода нет.

Умрешь – начнешь опять сначала

И повторится все, как встарь:

Ночь, ледяная рябь канала,

Аптека, улица, фонарь.

– Как здорово у тебя получается, Саша! – восторгается ею Лиза. – Когда-нибудь, когда я обучусь грамоте, я обязательно научусь делать это так же, как и ты!

– Конечно, научишься! Я сделаю для этого все, что в моих силах, – подбадривает ее подруга. – И сегодня мы сделаем первый шаг на встречу к твоей мечте! Сегодня мы купим тебе букварь!

Девушки, весело смеясь, обнимаются, чем привлекают внимание случайных прохожих. Некоторые проходящие мимо мужчины то и дело оборачиваются, глядя на них, хитро ухмыляясь.

– Не нравятся мне их взгляда. Зря ты меня вытащила сюда! Ох, зря. А если и Игнат Матвеевич прознает…– боязливо шепчет Лиза.

– Да уймись ты, Лизка! Никто не прознает! А если узнает, так я тебя в обиду не дам! – отвечает Александра, целуя подругу в лоб. – Я обещала, что всегда буду заботиться о тебе и защищать. Помнишь, я сказала, что ты для меня словно младшая сестра! А мое слово крепко! Крепче, чем кулаки Игнатки. А эти…пускай смотрят! Только это им и остается рядом со своими женушками, пока другие гибнут на войне. Жалкие трусливые крысы.

– Не надо, Саша, не говори так. Воевать дано не всем, от других проку больше будет здесь, в мирной жизни… Все же, не вернуться ли нам?

– Какая ты все же еще дуреха. Хорошо, только зайдем в книжный и сразу назад.

Книжный магазин Соломонов и Ко. располагался с южной стороны одного из доходных домов Петрограда, которые в предвоенные годы росли словно грибы после дождя. Реклама гласила, что в данном магазине по приемлемым ценам можно найти многие редкие издания самых разнообразных авторов со всего мира. Но в действительности же, если цены и были действительно «приемлемые», то ассортимент совершенно не поражал своим разнообразием. И все же этот магазин был ближе остальных, а Елизавета очень настаивала вернуться, поэтому выбор для Александры был очевиден.

Внутри магазин оказался слабо освещенным. И чтобы не создавать неудобства, девушки, зайдя в магазин, стали отряхивать себя от снега прямо около дверей. Однако Александра, проходя чуть-чуть вперед, не заметила перед собой молодого мужчину в форме и тростью. Столкнувшись с ним, она задела и трость и стоящие рядом книги, которые тут же с грохотом свалились на пол.

– Черт возьми! Смотрите куда идете…– раздражается девушка, но, заметив трость тут же замолкает. – Я… Простите, я не хотела. Сама виновата! Курица слепая!

– Ничего. Я и, правда, зачитался и не заметил Вас, – мужчина оперевшись о стеллаж поднял свою трость. – Как придет новое издание Блока, отложите мне, будьте любезны, – обратился он продавцу, который тут же появился за прилавком.

– Конечно, конечно, Алексей Владимирович! Непременно отложу!

Алексей Владимирович махнул головой в знак прощания и, прихрамывая, опираясь на трость, вышел на улицу. Только сейчас Саша смогла хорошенько разглядеть его: коротко стриженные русые волосы, короткая борода, ярко-голубые глаза какие-то по-особенному грустные. Во всяком случае, ей так показалось.

– Чего-то желаете? – обратился к девушкам продавец.

– Нет, нет. Мне ничего не надо, – замялась Лиза, как только он перевел взгляд на нее. – Саша! Саша!

– А?! Что простите? – растеряно ответила девушка.

– Книга. Вам нужна какая-то книга? – переспросил продавец.

– Ах, да! Мне нужен Букварь и Блок. Тот же сборник, что и мужчине до меня. И скажите, Вы, кажется, знаете этого мужчину? Кто он такой?

– О! Это герой войны! Как его не знать!? Получил ранение и был отправлен на более мирную службу сюда в Петроград. Сейчас Алексей Владимирович служит в департаменте полиции. Говорят, он занимается особенно важными делами. Но что касаемо книг: Блок будет позже. Приходите через пару дней. Букварь, кажется, где-то завалялся. Я сейчас его найду.

– Хорошо, я Вам очень признательна.

Поскольку Лиза очень боялась встретиться с Игнатом Матвеевичем (владельцем варьете), им пришлось возвращаться через узкий и заставленный всякой всячиной черный ход. Варьете было прибыльным, особенно в последние годы, но хозяин не очень то хотел раскошеливаться на ремонт. А он был необходим. Взять хотя бы узкий коридор, по которому сейчас словно мыши, которых тут было полно, были вынуждены красться девушки. Деревянные половицы давно сгнили, и уже даже не поскрипывали, а просто томно прогибались под тяжестью ступни. Грибок и плесень методично отвоевывали все больше территорий стен, отчего бумажные обои местами висели на честном слове. Но этим ходом пользовались не часто, в то время как основные помещения находились не в сильно лучшем состоянии.