– Где ваш жилец? – выдохнул Таспер. – У меня для него сообщение. Срочное.
Бармен ответил, не поворачиваясь:
– Наверху – первая комната налево. Крыша занялась. Им надо действовать быстро, чтобы спасти дом на другой стороне.
Эти слова донеслись до Таспера, когда он уже запрыгал по лестнице. Он повернул налево. Коротко стукнул в дверь, распахнул ее и ворвался внутрь.
Комната была пуста. Горел свет, озаряя голую кровать, запятнанный стол с пустым кувшином и несколькими листами бумаги и камин с висящим над ним зеркалом. Рядом с камином как раз закрывалась еще одна дверь. Очевидно, кто-то только что вышел через нее.
Таспер прыгнул к двери. Но на секунду задержался, увидев себя в зеркале над камином. Он не собирался останавливаться. Однако какая-то особенность в старом, коричневом и испещренном крапинками зеркале на мгновение сделала его отражение гораздо старше. Он выглядел слегка за двадцать. Он выглядел…
Таспер вспомнил Письмо от Незнакомца. И понял, время настало. Он вот-вот встретится с Мудрецом. Надо лишь позвать его. Таспер подошел к всё еще слегка покачивающейся двери. Он колебался. В письме говорилось, позови немедленно. Зная, что Мудрец прямо за дверью, Таспер чуть-чуть приоткрыл ее и так придерживал пальцами. Он был полон сомнений. Он думал: «Я в самом деле верю, что боги нуждаются в людях? Так ли я уверен? Что я скажу Мудрецу, в конце концов?» Позволив двери снова закрыться, он понуро произнес:
– Крестоманси.
Позади раздался свист от порыва воздуха, который толкнул Таспера, наполовину развернув. Таспер вытаращился. Рядом с кроватью стоял высокий мужчина. У него был необычайнейший вид в длинном черном халате с вышитыми на нем желтыми кометами. Изнанка халата, показавшаяся, когда он взметнулся от порыва воздуха, была желтой с черными кометами. У высокого мужчины были очень гладкие черные волосы, очень яркие черные глаза, а на ногах – красные домашние тапочки.
– Слава Богу, – произнес этот диковинный человек. – На мгновение я испугался, что ты пройдешь через дверь.
Голос вернул Тасперу воспоминания.
– Вы привели меня домой через картину, когда я был маленьким, – сказал он. – Вы Крестоманси?
– Да, – ответил высокий диковинный мужчина. – А ты Таспер. А теперь нам обоим надо уходить, пока это здание не загорелось.
Он взял Таспера за руку и потащил его к двери, ведущей на лестницу. Как только он открыл дверь, внутрь ворвался густой дым, сопровождаемый резким треском. Было ясно, что постоялый двор уже охвачен огнем. Крестоманси снова захлопнул дверь. Дым заставил их обоих закашляться. Крестоманси кашлял так сильно, что Таспер испугался, он задохнется. Он потянул их обоих обратно в центр комнаты. Дым теперь завитками проникал сквозь голые половицы, вызвав у Крестоманси новый приступ кашля.
– Вот надо было этому случиться именно тогда, когда я слег с гриппом, – произнес он, когда смог говорить. – Такова жизнь. Эти ваши упорядоченные боги не оставляют нам выбора.
Он прошел по дымящемуся полу и открыл дверь рядом с камином.
Она открылась в пустоту. Таспер испустил вопль ужаса.
– Именно, – прокашлял Крестоманси. – Ты должен был разбиться насмерть.
– Мы не можем спрыгнуть на землю? – предложил Таспер.
Крестоманси покачал гладкой головой:
– Не после того, как они сделали это. Нет. Мы должны ворваться в их лагерь и нанести визит богам. Не будешь так любезен одолжить мне свой тюрбан, прежде чем мы отправимся?
Таспер вытаращился на столь странную просьбу.
– Я хотел бы использовать его вместо пояса, – прохрипел Крестоманси. – Путь на Небеса может быть немного холодным, а у меня под шлафроком только пижама.
Полосатая нижняя одежда, которая была на Крестоманси, выглядела тонковатой. Таспер медленно размотал тюрбан. Предстать пред богами с непокрытой головой вряд ли хуже, чем в пижаме, подумал он. Кроме того он не верил, что боги вообще существуют. Он протянул тюрбан. Крестоманси завязал отрезок бледно-голубой ткани вокруг своего черно-желтого халата и, кажется, почувствовал себя удобнее.
– А теперь крепко держись за меня, – велел он, – и с тобой всё будет хорошо.
Он снова взял Таспера за руку и зашагал в небо, увлекая его за собой.
Некоторое время Таспер был слишком поражен, чтобы разговаривать. Он мог только дивиться тому, как они шагали в небо, словно по невидимой лестнице. Крестоманси шел с самым прозаичным видом, время от времени кашляя и немного дрожа, тем не менее продолжая крепко держать Таспера. Очень скоро город превратился в мешанину красиво освещенных кукольных домиков внизу с двумя красными пятнами пожаров. Звезды расстилались рядом с ними, над головой и под ногами, как если бы они уже поднялись над некоторыми из них.
– До Небес долгий подъем, – заметил Крестоманси. – Есть что-нибудь, что ты хотел бы узнать, пока мы идем?
– Да, – сказал Таспер. – Вы сказали, боги пытаются убить меня?
– Они пытаются устранить Мудреца Распада и, возможно, не понимают, что это одно и то же. Видишь ли, ты и есть Мудрец.
– Вовсе нет! – возразил Таспер. – Мудрец гораздо старше меня, и он задает вопросы, о которых я даже ни разу не задумывался, пока не услышал от него.
– Ах, да. Боюсь, тут возник ужасный порочный круг. Это вина того, кто пытался устранить тебя, когда ты был малышом. Насколько я смог понять, ты семь лет оставался трехлетним – до тех пор, пока не начал вызывать в нашем мире такое возмущение, что нам пришлось найти тебя и выпустить. Но в этом мире Тиры, где всё так четко организованно и неизменно, пророчество утверждало, что ты начнешь проповедовать Распад в возрасте двадцати трех лет или, во всяком случае, в этом самом году. Следовательно, проповедь должна была начаться в этом году. Тебе не было нужды появляться. Ты когда-нибудь говорил с кем-то, кто действительно слышал проповедь Мудреца?
– Нет, – ответил Таспер. – Если подумать.
– Никто и не слышал, – сказал Крестоманси. – В любом случае, ты начал с малого. Сначала ты написал книгу, на которую никто особо не обратил внимания…
– Это не так, – возразил Таспер. – Он… я… э, Мудрец писал книгу после проповедей.
– Но разве ты не понимаешь? Поскольку к тому времени ты вернулся в Тиру, событиям приходилось нагонять тебя. Поэтому они развивались в обратную сторону, пока ты не смог попасть туда, где должен быть. В ту комнату в постоялом дворе, в начале твоей карьеры. Полагаю, сейчас ты как раз достаточно взрослый, чтобы начать. И подозреваю, наши небесные друзья там наверху запоздало бросились туда и попытались прикончить тебя. Это не принесло бы им никакой пользы, как я вскоре и сообщу им.
Он снова начал кашлять. Они добрались до очень холодного места.
К этому моменту мир представлял собой темную арку под ними. Таспер видел солнечное зарево, показавшееся из-под мира. Они продолжали взбираться. Свет разрастался. Появилось солнце – громадное яркое пятно далеко внизу. К Тасперу снова пришло смутное воспоминание. Он изо всех сил пытался поверить, что всё это неправда, но не преуспел.
– Как вы всё это узнали? – резко спросил он.
– Ты слышал о боге по имени Окк? – прокашлял Крестоманси. – Он приходил поговорить со мной, когда тебе должно было быть столько лет, сколько тебе сейчас. Он был обеспокоен… – он снова кашлянул. – Мне лучше поберечь остаток дыхания для Небес.
Они продолжили взбираться. И звезды проплывали вокруг них, пока вещество, по которому они шагали, не изменилось и не стало плотнее. Вскоре они уже взбирались по темному трапу, который, по мере их продвижения наверх, вспыхивал перламутром. Здесь Крестоманси отпустил руку Таспера и с видом облегчения высморкался в носовой платок с золотой каймой. Перламутр трапа перешел в серебро, а серебро – в ослепительную белизну. Наконец, они пошли по ровной белизне – чертог за чертогом.
Боги собрались встретить их. И не выглядели радушными.
– Боюсь, мы неподобающе одеты, – пробормотал Крестоманси.
Таспер посмотрел на богов, а потом на Крестоманси, и неловко съежился. Каким бы причудливым и странным ни был наряд Крестоманси, он совершенно очевидно являлся домашней одеждой. Штуки на его ногах были меховыми домашними тапочками. А талию Крестоманси обвивал похожий на кусок голубого шнурка тюрбан, который должен бы быть на голове Таспера.
