Когда навек клялись любить,
Но позабыли, как всегда.
Глупцы безвольного начала
Природы катаклизма бой,
Когда бы волей обладали,
Мы воспротивиться от снов
О том, что разум наш притворно
Терзает сладостью поры,
О том, что сердце так жестоко
И горячо в груди щемит.
Но в рок не выпало людской
Быть с волей бога над судьбой,
Чтобы писать ее не на словах,
А в действиях сухим свинцом.
Никто, кто даже и желал,
Не обошел удел порочный,
Но кто когда-то погибал,
Щадит уж тех, кто жив меж прочих.
Птичка
Птичка моя певчая.
Руки даны нам, чтобы
Держать в руке ладонь,
Что мы можем согреть.
Не для того, чтобы нож
В спину чужую врезать,
Но чтоб помочь взлететь
Или на ноги встать.
Чтобы в кругу страстей
Выход найти и уйти
В край, где быть может,
Нелюдно, но вдруг окажется тихо,
Будет достаточно вольно
Чтобы пожить просто, мирно…
Но нет в молчании правды.
Тихо, плетет веретено
Нить для судьбы лукавой,
Что вслед за нами идёт,
Словно волчица, утайкой,
Не выпускает из виду,
Но такова ее доля,
Ну а наша – вершится.
Ты для меня отрада,
Но есть и яду крупица,
Капнет та каплей яда
В полный кувщин водицы.
Я изопью до дна,
Ведь для меня питье,
Ты мне его подала
Маленькой хрупкой рукой.
Может быть не простится
Мне, этот горький порыв,
Но лучше мысли не сбыться,
Чем ножу в ребра быть,
В хрупкие, коим бы дело
Скрыться в обхвате рук,
Сильных и милосердных,
В плен, от добросердых мук.
И сохранить бы чистым,
Словно родник лесной
Разум твой, лик чудесный,
Что мы зовём душой.
Влюбился
Влюбился. Уж лучше б застрелился,
Чем как привольный ветер
По волнам без мочи бился,
Без веры в берега увидеть.
Ведь во начале чувства нет его конца,
Как край не видно у подножия холма,
Как не узнать исхода у начала истока.
И быть тому виной дурного
Иль может будет лишь добро
Не смыслю, как в вопросе жизни
Быть или не быть.
Но сердце в такт тихонько бьётся
И вторит робко одному,
Чтоб быть, пусть даже и виною,
Быть может запахом пепла,
И может даже примесь крови
Вновь заиграет на губах,
Но быть – ведь в нашей то природе
Мытарства путь избрать, сражаться,
Противиться спокойной воле
Затихнуть, словно камень в море,
И позабыть поток страстей.
Мы мыслим, вместе с чувством странным,
Что день за днём, как катаклизм,
Нас накрывает, бьёт на риф
В среде опасностей преграды.
Судьбы хитро устроенный узор
Извилистой тропой уводит,
То от беды отвадит в бок,
Но от простого наведёт к мудрену,
Но если быть чему-то уж дано,
То загоняться прочь нет проку.
Как от рождения не мог, уйти,
Так не отвадиться от жизни,
И натяжение возьмёт силы
Красною нитью оплести
И лбами вместе сотрясти,
Коли противиться решишься.
Древняя
И будешь грезиться в ночи
Загадкой в сумрачной тиши,
И сотканной из мрака тьмы,
Её ты силой воспеваешь.
Ты безупречна и вольна,
Как ветер в поле, и бескрайня
Твоя прелестная краса,
Что ум уводит без оглядки.
Твой разум – мириада дум,
Но не заботит то, что бытно,
Ты вся из собственных вершин,
Что достижимы лишь по мыслям.
Ты вечной силы вызов для живых,
Ведь ты – не позабытая картина,
Что зрела свет и тьму эпох,
Что чуяла рождение миров.
Ты – древность, дар волхвов шептал,
Когда-то, тихо уловимый
Поток твоих полночных дум,
Сквозь дрему шелестом сочимый.
Ты неприступна под преградой
Незримого величия красы,
Которую когда-то воспевали
Велико-греческие творцы.
Твой взгляд – пленительная лира,
Твоя мечта – недостижимая пора,
Когда дыханием согреть бы
Ты лепесток цветка смогла.
И посему, не взор твой краше,
Но черной глубины душа,
Навек в кандалы заключенна
Во плоти, что жива века.
========== Часть 2 ==========
В гостях у ведьмы
Трясины ноша,
Высь – лишь мгла.
Ночное ложе у ковра
Из листьев желтых хоровода
Опавших утром, слишком рано.
Но нет другого выхода
У путника, что в ночь, во мрак,
Таращит взор без воли зреть
Кто есть там: хищник, иль человек
Иль леший дух, хранитель тайны.
Для них он лишь мишень,
Живая, но едва ли,
Помеха для своих страстей,
Безумца радость на мгновение,
А волку голода боленье
Быть может утолит на раз,
Но где-то скрипнет сук,
Сорвётся птица, крылами ветки взболтыхнув,
Она – лишь соучастница убийства,
Случайный зритель. Ну и пусть.
Сквозь рваное пятно водицы,
Сквозь тонкие вертлявые места,
Камней чреду и тонких тропок,
Мальчишка от беды бежал.
Но в эту ночь, не благосклонна,
Судьба была ни на ночлег,
Ни на благополучну долю,
Его, младого, уберечь.
Нога по щиколотку в каше
Из тины темной и густой
Ступала дальше,
В край изгнаний,
Ей уготованный давно.
В века, когда на земле были
Вожди, горды, до божьего гнева,
В те времена, когда молили
Сберечь покой у Перуна.
Жила она одна, не в заточение,
Но в тех угодьях, как ловец,
Паук, что сплел надежно сети,
И силу он хранит свою,
Как камень в злато обрамлённый,
Так к каждой жертве – свой подход.
И новой лик ещё так светел,
В зеркальной глубине он вдохновлён.
И свежие черты, и соки жизни
Струятся, словно музыка в саду.
Идёт избранник для союза,
Чтоб жизнь свою отдать, как наяву.
Он думал сон, когда средь топи,
Мальчишка очутился средь пира,
Где каждый рад, и каждый весел.
Где пляски до светла утра.
Где мед рекой, где сладких речи
И красоты без дара речи
Хозяйка дива здешних мест.
Ее объятия, как пух,
Кружили юношу в ночи,
Ее уста, как солнца луч,
Теплы, нежны, до неги чувств.
Все, что желал, она дала,
Как в сказке, только без конца,
Старуха шелестом скрипучим
Шептала морок с уст колючих,
Когда седины на чело
Сменили юности тепло.
Рассвета первый луч блеснул,
Терпко горячий, невезуч
Гость ведьмы принял свой удел
– лежал почтенный старец сей.
Лесной палач
Увы, приятель, не с проста,
В ночи горит нам тусклая звезда
И вой округу оглашает
Печально душу заставляет
Он замирать, щемить нутро
Под голос волчий без оков.
Их бег – удалья сила лап,
Их век – охотник и добыча,
Кто он в сей миг – решать не нам,
На этом есть и маленькая хитрость.
Сплетённый не руками, но узор,
Творящий тризну сотней жизней,
Что вместе – нити в полотно,
Что для судьбы – немного мыслей.
И новой схваткой в ночь войдёт
Багрянец крови, сила жил.
Волк бросится. Не нарожон.
Он хищник. Бед носитель, не честей.
В природе есть один закон:
Прав тот, кто жизни вкусит плод.
Тот, кто в ночи умрёт,
