Из всех прочих фортов Ник выбрал двадцать шестой. Он был не хуже и не лучше остальных четырехорудийных фортов, но имел перед ними два небольших преимущества.
Во-первых, он находился недалеко от двадцать седьмого, а это упрощало подготовку операции. Во-вторых, в пятидесяти километрах от него, там, где дорога пересекала русло реки, был расположен блокпост.
Река уже распадалась на цепь отдельных луж, но к посту каждый день выезжал патруль с очередной сменой. Благодаря необходимости этих разъездов из хранилищ форта не было откачано последнее горючее.
После того, как Ник прошел мимо часовых, войска еще десять дней стояли в предгорьях. Ни капитан, ни его труп, так и не нашлись, и солдаты ждали контрольное время, когда Степ должен сдохнуть от голода и обезвоживания. Успокоив себя тем, что вода у него давно кончилась, армия убралась на базы.
Войска отошли, и путь был свободен, но Ник задержался с выходом на два дня, так как сборы его группы еще не закончились. Их мероприятие носило предварительный характер, и кроме Степа в группе шло всего трое. Хотя Ник почти не нес поклажи, успевать за ними ему было очень трудно.
Обойдя форт Болотный, они двинулись на запад, выйдя через три ночи к тихому кишлаку. Там их уже ждали. На маленьком грузовичке, под двойным дном, заваленным мешками с зерном, они проехали двести километров до маленького селения. Разгрузив зерно, таги наложили саманных кирпичей поверх второго дна и выгрузили их ночью в тридцати километрах к северу от двадцать шестого форта.
В этом месте, в пятистах метрах от дороги, Ник собирался провести не меньше недели, а двое из его парней могли задержаться на целый месяц. Хорошо поработав лопатами, они приготовили в песке надежное, хотя и небольшое укрытие. Кирпичи пошли на укрепление песчаных стен, второе дно кузова стало потолком землянки. Разведчики закончили работу лишь на рассвете, тщательно замаскировав свои ночные следы.
Это было началом предварительного этапа. Отдохнув до двенадцати часов, они распаковали техническую часть своего багажа. На очень ограниченном пространстве им предстояло разместить временный штаб разведки. Ник установил записывающую аппаратуру. В растущих неподалеку кустах пустынной колючки таги замаскировали радиоантенны. Над укрытием из песка выглядывала стойка с миниатюрной телекамерой, позволяющей с десятикратным увеличением разглядывать движущиеся по дороге объекты.
На середине дороги, в тридцати метрах один от другого, разведчики закопали два пластмассовых стаканчика, заряженных малогабаритными подслушивающими устройствами.
Это была обычная рутинная работа разведки, не имеющая ничего общего со снятием часовых и геройским проникновением на особо охраняемые объекты. Начинался предварительный сбор ничтожной, но совершенно необходимой для проведения операции информации. Его первые результаты подвергнутся анализу уже через неделю. Чтобы составить более полное представление о гарнизоне форта, им придется добывать сведения буквально по крупицам почти в течении месяца. При этом чрезвычайно важным являлось то, чтобы гарнизон ни о чем даже не заподозрил.
Степ давно уже склонялся к тому, что миром управляет отнюдь не примитивное вранье, а утонченная ложь, основанная на знании правды, то есть точной информации. Теперь он сам собирался воспользоваться частичкой этой власти.
Для достижения успеха было необходимо направлять действия гарнизона форта. В его отношении Ник собирался воспользоваться стандартной моделью управления: вранье, вранье, вранье, а в передышках между ним - немножко стрельбы и резни.
Многие считали, что в жизни резня имеет особую ценность, поскольку дает смазку необходимую для работы механизма управления. Ник не разделял садистских убеждений, но знал из практики, что резня - простое дополнение к лжи, универсальное средство, пригодное, как для придания ей убедительности, так и для ее логического завершения. Для взятия неприступного укрепления требовалась изощренная, правдоподобная ложь, основанная на очень точных сведениях.
Патруль из двух бронетранспортеров выехал из ворот форта в восемь часов. Спустя двадцать минут раздавшийся из динамика шум разбудил спящих разведчиков. Один из них включил телеаппаратуру и заснял машины спереди, а потом и с правого борта.
Когда первый из двух закопанных на дороге стаканчиков оказался под головным броневиком, из дорожной пыли выпрыгнул низкий цилиндр, похожий на большую желтую таблетку, и прилепился к днищу машины. Резиновый амортизатор смягчил удар и сделал его незаметным для экипажа. Вторая таблетка прилепилась к днищу замыкающего броневика. С этого момента в штабе разведки было слышно каждое слово, сказанное в машинах патруля.
Компьютер отсеивал технические шумы и автоматически включал запись при начале передачи звуков человеческой речи. Через неделю разведчики уже будут знать имена каждого члена экипажа всех броневиков, иметь образцы их голосов и много другой полезной информации.
Самым большим недостатком этого метода являлась недопустимость въезда подслушивающих устройств в гараж форта. Будучи случайно замеченными, они бы свели всю операцию к нулю. Когда, возвращаясь, патруль проезжал мимо поста, по радиокоманде таблетки отклеивались от машин и падали на дорогу. При помощи пеленгатора разведчики находили передатчики в пыли и, отжимая пружины, заправляли их обратно в стаканчики.
Все шло хорошо, только последние километры пути, самые важные для сбора информации, патрули оказывались вне слышимости. Лишние тридцать минут болтовни не имели особой ценности, но возвращение в форт, согласно правил, обуславливалось паролем. Инструкции принимались больше двадцати лет назад, и на большинстве укреплений процедуру въезда давно упростили. Ведь все равно броневики находились на постоянной связи со своими командирами. Но полагаться на общее разгильдяйство представлялось рискованным, и, применив весь технический арсенал, Ник наладил прослушивание радиосвязи форта с патрулями.
За первые три дня прослушивания существование системы паролей обнаружить не удалось. Дело шло к тому, что ему придется создать ситуацию, в которой гарнизон откроет ворота, не спрашивая пароля.
Прихватив видеозапись уже заснятых машин, Ник покинул временный штаб. Он уходил с двумя разведчиками, оставив для наблюдения одного, которого должны были сменить через неделю. Их путь лежал в форт номер двадцать семь, точнее - в его пустую бетонную коробку.
Литой трехэтажный бункер почти на треть был вкопан в грунт, остальное скрывалось под насыпным песчаным холмом. В нижнем - подземном этаже размещались помещения складов, артиллерийских погребов, электростанции и командного пункта. Средний этаж, расположенный на уровне местности, представлял из себя просторный гараж. Верхний уровень занимали жилые и бытовые помещения. Толстые железобетонные трубы элеваторов проходили через верхние этажи, от артиллерийских погребов к основаниям башен.
Для въезда транспорта служили большие ворота из мощных броневых плит. Напротив них, в противоположной стене гаража, имелся второй выход. Коридор вел к вертолетному капониру, расположенному рядом со склоном искусственного холма.
Все бетонные работы были завершены, ворота и двери установлены, не хватало только оборудования и вооружения. Ворота оказались заварены, и разведчикам пришлось хорошо поработать резаком, чтобы сдвинуть с места броневую плиту. Когда-то это строение оказалось совершенно бесполезным, но теперь ему предстояло сослужить хорошую службу.
Группа стрелков, переданных под командование Ника, никогда не видела бункер изнутри. Несмотря на относительную простоту его планировки, до того, как действовать в нем, им было необходимо освоиться. Перед группой стояла задача такой сложности, что не окажись этого недостроенного форта, для тренировок пришлось бы соорудить нечто подобное.
Команда прибыла на броневике. Стрелки приехали ночью, и кроме боеприпасов привезли пять десятков ростовых мишеней. Чтобы избежать лишнего шума и меньше пуль проходило навылет, выбор оружия был остановлен на пистолетах-пулеметах калибра девять миллиметров, снабженных глушителями. Во избежание рикошетов от бетонных стен и стальных конструкций, выбрали патроны с мягкой безоболоченной пулей.
