Поднялся легкий ветерок. Сорванные им мелкие песчинки закружились у гребней песчаных волн. Этот ветерок должен вызвать панику у поисковой команды, подтолкнув ее к решительным и быстрым, но не очень обдуманным действиям. Поиск следов теперь значительно осложнится. Да и вряд ли кто-нибудь будет тратить на это время. Скорее всего, от дороги техника двинется прямо к горам и так перепашет песок колесами, что никто не возьмется проверять - проходил там Ник или нет.

Смертельно хотелось спать, но натянутые до предела нервы и взвинченный мозг не давали ему уснуть. Степ пытался расслабиться и отвлечься. Несколько раз это ему даже удавалось, но сон никак не шел. Песок нагрелся, и он решил, что следующий раз зароется немного глубже. Ник уснул только в шестнадцать часов, когда уже потерял на это надежду. Точнее, не уснул, а забылся тяжелым кошмарным сном...

Он долго ехал по бездорожью, и на каждом ухабе в его пробитых легких булькала кровь. Но хуже всего было перед пробуждением. На него надвигалась черная стена, высотой до самого неба, а вокруг стояли люди в военной форме с серыми пятнами вместо лиц. Один человек уходил в полумрак. Капитан видел только спину, но точно знал, что это доктор Хартли. Это был доктор Хартли, и он уносил последнюю надежду. Ник закричал : ,, Джон ! Джон !" - и проснулся, не услышав своего голоса.

Настроение было скверным, но он успокоил себя тем, что видел сны и покруче, а до сих пор еще не убит. Конечно, сон оказался очень натуральным, но Ник считал, что глупо искать в снах точное пророчество, иначе их набралось бы уже на целый батальон...

,, Просто моя голова перегрелась под лучами солнца ", - подумал капитан. Куст колючки даже с утра давал слабую тень, а после полудня она ушла в сторону, оставив голову под слабым прикрытием маскировочной сети.

Смеркалось, стояла полная тишина. Вероятно, армия ищет его в ущельях, и у него оставались, по крайней мере, одни спокойные сутки. Конечно, в горах есть пещеры, и войска могут заняться их поиском. Но уже на следующий день, в процессе прочесывания, у командиров может появиться подозрение, что их просто надули.

Ник вылез из песка и досыта поел персиков. Потом, уже будучи сытым, он доел остальные и спрятал в песке пустое ведро. Аварийный продуктовый запас вертолета был рассчитан на три дня. Вода в жестяных баночках, консервы, шоколад и галеты имелись в количестве, достаточном, чтобы пилот, не бедствуя, мог дождаться в пустыне команды спасателей. Трехдневный запас продуктов без особых проблем можно растянуть на шесть дней. В придачу к этому у Ника имелась почти полная двадцатилитровая канистра воды. Если не бродить по пустыне днем, воды в ней вполне хватит на десять суток. Такой запас жидкости представлялся даже излишним, но у него не было меньшей емкости.

Он не представлял облавы на одного человека, которая могла бы продолжаться больше недели. В этих горах армия всегда выдыхалась быстро, и можно было попробовать ее перележать, никуда не уходя. Но военные проявляли повышенную активность и действовали подозрительно точно. ,, Может у меня просто разыгралась мания преследования, а никакой реальной опасности нет ", - подумал Ник.

Вероятность того, что его найдут в месте, где он находился, представлялась ничтожной. Только нельзя считать дураком своего противника. Если у командования возникнет подозрение, что капитан не пошел в горы, то, не меняя позиции, он будет просто ждать неприятностей.

Его беспокойство было связано в основном с тем, что, уходя от погони, он трижды выполнил практически один и тот же прием. Это уже выглядело как шаблон, а действовать по шаблону - привилегия армии. У нее для этого достаточно и людей, и техники. За один день Степ трижды пропустил вперед своих преследователей и, вероятно, в штабе многие уже сделали соответствующие выводы. Но он был совершенно уверен в том, что никто не возьмет на себя ответственность остановить погоню на основании одних умозаключений.

С другой стороны, потеря одного дня малозначительна для них. Скоро они поймут, что Ник не пошел к горам и пытается отлежаться, пока все не успокоится. Представлялось очевидным, что всю пустыню лопатами не перекопать. Скорее всего, проболтавшись денек по горам, пехота выставит посты вдоль дороги между фортами, а для страховки еще вспашет полосу. Если, к тому же, это будет сделано вдоль реки Байсу и дороги на двадцать вторую базу, Нику останется единственный путь - добровольно плестись обратно, прямо в лапы особистам. Такая перспектива ему отнюдь не улыбалась.

Капитан навьючил на себя воду, продукты и оружие. Получилось очень тяжело и не очень удобно. Путь на север для него явно закрыт. Приятнее всего было пойти на запад, к реке, но там и в более спокойное время можно запросто напороться на патруль. Оставался только один путь - путь на восток. С грузом больше полцентнера за спиной ему предстояло идти всю ночь и через сорок километров пересечь дорогу от двадцать второй базы к форту Лесной. Налегке, Ник прошел бы это расстояние без особого труда, но такой груз мог выжать его, как тряпку.

Конечно, было бы гораздо лучше - разделить переход на два этапа, но по понятным причинам Степу очень не хотелось задерживаться в этой зоне. Он не чувствовал усиливавшегося холода. Чтобы не перегреться, ему пришлось даже расстегнуть куртку.

Ночь подходила к концу и Ник уже едва двигался, когда почувствовал под ногами укатанный колесами грунт. Теперь ему предстояло пройти еще около километра и устроится на дневку. Труднее всего капитану дались именно эти последние тысяча триста шагов. Он рухнул на песок и минут двадцать лежал, не в силах даже пошевелиться.

Небо только начало светлеть, и у него еще оставалось время позавтракать, но даже мысль о еде оказалась ему неприятна. Он вдоволь напился воды и быстро нашел место для дневного сна. Уже достаточно рассвело, когда Ник закрыл глаза и почти мгновенно уснул.

В полдень его разбудил шум моторов. Судя по звуку, в идущей по дороге колонне кроме броневиков шли тяжелые грузовики. Из укрытия дорога не просматривалась. Вылезать из песка, а потом снова прятаться, у него просто не было сил и он снова уснул, даже не дожидаясь, пока все стихнет.

Второй раз Ник проснулся только в семнадцать часов. Его опять разбудил гул приближающейся техники, но теперь она двигалась гораздо медленней. После дневного сна Ник не чувствовал особого прилива сил, но все же заставил себя выбраться из песка и подползти к проходу в барханах.

По дороге медленно ехали две боевые машины. Под их прикрытием, подняв тучу пыли, рядом с дорогой полз трактор. Конечно, двигаясь с такой скоростью, тракторными колесами не поднять столько пыли. Ее источником мог быть только многокорпусный плуг. Да, точно, трактор шел вдоль дороги, оставляя за собой полосу рыхлого песка. Ник понял, что его уже вычислили, хотя и с небольшим запозданием.

Он чувствовал себя уставшим. Каждое движение приносило ему боль, движение ногами - очень сильную. Ник знал, что в таком состоянии идти совершенно невозможно. Еще один такой переход и он полностью выйдет из строя. Надо было отлежаться. Отдохнуть хотя бы одни сутки. Только сутки, большего Ник не мог себе позволить.

Чтобы не терять день совершенно даром, он выбрал место для отдыха, с которого просматривался участок дороги. Этой ночью капитан никуда не спешил, ему пришлось отдыхать. Появление трактора в какой-то мере даже обрадовало Ника. Теперь у этой вспаханной полосы его могут ждать как угодно долго. Но, с другой стороны, это свидетельствовало об исключительной активности штабных работников, и оставалось непонятным, что они еще предпримут.

Обычно штаб не напрягался на службе, но на сей раз он похоже серьезно взялся за дело. Ника обкладывали по полной программе. Вообще-то, по его мнению, у штабных работников не должно быть к нему личных претензий, скорее всего их науськал сам Главная Задница.

Степ старался не скандалить с штабными крысами, по крайней мере последние восемнадцать лет, с того проклятого офицерского собрания. Черт его дернул тогда выступить ! По молодости он еще не знал, что все подвиги совершаются в штабах, а все ошибки - на передовой.