И, как оказалось, на это была причина.

Придя в комнату, он обнаружил аккуратно положенное на кровать письмо. И содержание этого письма ему совсем не понравилось. Более того, оно добило его окончательно.

Но ведь сегодня был его день рождения?

Нет, день смерти.

День смерти его родителей.

========== Часть 39. Основатель и последователь: просьба и месть ==========

Гриффиндорцы дружной толпой покидали трибуны.

— Сириус, — обратился к Бродяге слегка простывший Ремус, кутаясь в мантию, — у Джеймса какие-то дела?

— С чего бы вдруг? — удивился Блэк, прекратив улыбаться Марлин, которую он обнимал за талию.

— Я не знаю, но он пропал, ничего не сказав. Думается мне, что у него сегодня есть особые планы.

Непонимающе пожав плечами, Ремус обратился к задумчивому Питеру:

— Как тебе игра?

— Я не знаю, — ответил тот. — Не могу сказать, что мне не понравилось, но… Может, дело в погоде?

— Дело в капитане, — влез серьёзный Сириус, провожавший взглядом упорхнувшую к Лили Марлин. — Слабенько они сыграли. Давайте начистоту: ловец Рейвенкло, Сноу, столь же подвижен, как утюг, который, как мне кажется, на метле-то сидел чуть ли не впервые в жизни, не чета Сохатому. Лично я видел снитч два раза до того, как его заметили ловцы, но я не упрекаю Джима, он ведь именинник, — усмехнулся Бродяга, Ремус и Питер понимающе улыбнулись. Но усмешка быстро сошла с лица Блэка, будто её и не было. — Однако, друзья, я не могу понять, почему остальные игроки так активно принялись ломать себе шею и различные конечности. Никогда такого не видел, даже не слышал о таком. Я удивлен, как ещё старушка Макгонагалл не разогнала всех к чёртовой бабушке.

— Она решила сделать подарок Сохатому, дала доиграть матч, — предположил Хвост, засунув руки в карманы мантии.

— Да, организовала торт из полуживых игроков Гриффиндора в Больничном крыле, — саркастично вставил Ремус. Обычно сарказм ненадолго всплывал в его фразах до и после полнолуний. Люпин вздохнул и покачал головой.

— В любом случае, что бы там ни было, давайте просто порадуемся победе, — предложил чуть повеселевший Сириус. — Хоть и десять очков, да наши.

Джеймс Поттер

То, что было написано на свежем пергаменте, по сути, не говорило ни о чём, кроме того, что родители Джеймса якобы умерли и что письмо оставил Альбус Дамблдор.

«Мистер Поттер,

прошу не отказать в конфиденциальной беседе в моём кабинете после матча. До меня дошли сведения о смерти ваших родителей.

Будьте мужественны.

Альбус Дамблдор».

Обыкновенно уверенный в себе Джеймс Поттер был чрезвычайно взволнован. Он не позволял своим мыслям даже близко касаться в той или иной степени содержания письма. Джеймс даже не заметил, как по вежливому предложению директора очутился в кресле напротив него и взял в руки обжигающе горячий чай. Он не чувствовал ни жжения, что обыкновенно просыпается под кожей, когда возьмёшься за что-то горячее, ни боли. Всё вдруг стало каким-то мелким и ничтожным. И меньше всего студенту хотелось верить в правдивость написанных строк.

— Как ты уже понял, Джеймс, я позвал тебя неслучайно, — перешёл к делу Дамблдор, проницательно глядя на молчаливого гриффиндорца.

Последний поднял голову, поставил нетронутый чай на стол и с решимостью посмотрел на директора.

— Надеюсь, ты готов к разговору? — осторожно осведомился Альбус.

— Да, профессор, — взял себя в руки Поттер. Он перестал напоминать статую, способную лишь неподвижно смотреть на собеседника, удобнее усевшись в кресле и приготовившись ловить каждое сказанное слово.

— Прекрасно.

Одним жестом Дамблдор без каких-либо видимых усилий закрыл входную дверь и ставни окон. Внезапно наступивший мрак рассеялся после зажжения свеч.

— Нас точно никто не слышит? — что-то вдруг дёрнуло Джеймса задать этот странный вопрос.

На миг Поттеру показалось, что профессор собирался что-то ответить, вместо этого он поднялся из-за стола, подошёл к шкафу и открыл его. Из-за створок показался хорошо знакомый предмет.

— Это Омут памяти, сэр? — решил проверить свои догадки гриффиндорец.

Альбус Дамблдор медленно кивнул и жестом подозвал студента к себе. Джеймс послушно проследовал к нему и негодующим взглядом начал сверлить то Омут памяти, то директора. Дамблдор ничуть не смутился.

— О, я понимаю тебя. Вероятно, ты хочешь узнать, отчего я прибегнул к этому интересному предмету и причём здесь твои родители. На наше с тобой счастье в моем арсенале нашлась парочка воспоминаний, которые прольют свет на некоторые обстоятельства.

Не говоря больше ни слова, мужчина вытащил из груды всевозможных пузырьков, находившихся в шкафу, содержавших непонятные субстанции, один-единственный, вскрыл его и вылил содержимое прямо в чашу. По его взгляду Джеймс понял, что пора «нырять», и окунулся в воспоминания с головой…

— Альбус, — требовательно и одновременно взволнованно обратился к задумчивому профессору статный мужчина лет шестидесяти. В этом темноволосом кареглазом собеседнике директора Джеймс узнал своего отца. — Вы уверены, что нас никто не слышит?

Альбус Дамблдор, расхаживавший по кабинету рядом со столом, внезапно остановился и внимательно всмотрелся в лицо недавно вошедшего явно обеспокоенного мужчины. Не найдя на нём никаких признаков недоверия, он спешно подошёл к мужчине, всё также задумчиво смотря на него, и негромко ответил:

— Нынче никому нельзя верить, Чарлус, — директор Хогвартса, ничуть не изменившийся в лице, скрестил руки за спиной и стал расхаживать вдоль портретов, окидывая взглядом каждую картину. — Будь уверен, даже у стен есть уши, глаза и рот. И мы оба прекрасно понимаем, кому это нужно.

Недолго думая, Поттер-старший взмахнул палочкой, не проронив ни слова.

— Оглушающие чары, — понимающе улыбнулся Дамблдор, остановившись у своего стола. Он снова окинул задумчивым взглядом кабинет, продолжая говорить: — Вы никому не доверяете.

— Я доверяю только своей семье и вам, Альбус, — в голосе отца Джеймса не было ни нотки радости, а лицо отображало лишь решимость.

Директор прекратил созерцание своего пристанища и облокотился о стол. По его вежливому предложению волшебник сел в кресло, до сих пор стоящее напротив стола в кабинете.

— Полагаю, у вас есть веские причины обращаться ко мне, — Дамблдор послал собеседнику вопросительный взгляд.

— Это дело исключительной важности, Альбус, и оно должно остаться между нами, — многозначительно произнёс тот.

— Что ж, — профессор развернулся, обошёл стол и сел. — Тогда начнём.

Мистер Поттер не заставил себя ждать.

— Как мне известно, некий Волдеморт имеет успех в кругах аристократии, — негромко начал он. — До недавнего времени о нём лишь говорили. Он присутствовал на светских раутах, был желанным гостем в любом чистокровном доме. Но всё изменилось. Теперь его называют «Тёмный Лорд», не упоминая имени, но не все чистокровные волшебники рады его видеть, не говоря уже о маглорождённых…

— О маглорождённых? — на лице Дамблдора проявилась несвойственная ему нотка ошеломлённости.

— Да. Он называет их «грязнокровками», — на последнем слове Чарлус Поттер едва заметно скривился. — У Министерства, особенно в Аврорате, есть серьёзные основания начать охоту за последователями Волдеморта. Домашние клубы почитателей этого волшебника превратились в сборища безумцев. — Дамблдор выразительно выгнул бровь дугой, а Поттер-старший перестал сдерживать свои эмоции. — Поверьте, я видел собственными глазами то, о чём даже Крауч не догадывается. Волдеморт сформировал оппозиционное военное подразделение с говорящим названием «Пожиратели смерти», призванное Тёмным Лордом «очистить волшебное сообщество от грязнокровок и осквернителей крови». У задержанных нами волшебников, состоящих в этой организации, есть несколько характерных признаков, по которым мы их вычисляем.