— Спорим, — охотно поддержал мальчик. — Только я думаю, что они вовсе не ели жабу, а просто стесняются.
— Да кто в такое время может стесняться? — не унимался мальчик в очках. — Сейчас все друг перед другом кичатся чем только можно!
Сириус обратился к сидевшему у двери пухляшу:
— Пацан, ты чего такой напуганный? Я же не кусаюсь, не собака всё-таки. Давай знакомиться! Я Сириус Блэк.
Блэк вскочил с места, подошёл к мальчику и пожал ему руку, а затем сел на место.
— М-меня зовут П-питер П-петтигрю.
— Отлично! А чего заикаешься? — без обиняков спросил Блэк и рассмеялся. — Мама в детстве показывала отрубленные головы эльфов?
— Н-нет, — сконфузился Питер, — п-просто в дет-тстве н-неудачно н-нап-пугали.
— А мне показывали. Мерзкое зрелище, — фыркнул Сириус и подмигнул.
— Я думаю, что тебе просто надо расслабиться, — высказал своё мнение другой и тоже пожал Питу руку. — Я Джеймс Поттер, кстати.
— О-очень п-приятно, — щёки Петтигрю немного покраснели. — М-может, ты и п-прав.
— Да я всегда прав, — весело заявил Поттер и самодовольно заулыбался. — А насчёт заикания — я готов поспорить, что тебя снова нужно немного испугать. И всё как рукой снимет!
Затем внимание двоих переключилось на никого не трогавшего Ремуса.
— Спорим на сикль, что он любит зубрить? — Поттер протянул руку Блэку, и тот её пожал.
— Спорим! Но я думаю, он тот ещё фокусник!
Рука Джеймса Поттера незамедлительно показалась перед Ремусом. Мальчик немного удивился такой скорости, но пожал руку и представился:
— Ремус Люпин. Зубрила.
Секунду спустя хохотали все. Даже Пит.
— А ты ещё и шутник! — воскликнул Джеймс.
Дальнейшее путешествие прошло очень весело: Сириус рассказывал истории из жизни, Джеймс юморил. По приезде в Хогвартс мальчики прошли процедуру распределения. И каково было их удивление, когда все четверо оказались в Гриффиндоре! Сидя рядом, за одним столом, Джеймс поднял кубок и провозгласил:
— Раз так вышло, что все мы сыны славного факультета Гриффиндор, то нет причин не выпить тыквенного сока! Я думаю, мы подружимся, — Джеймс подмигнул Ремусу и сел.
— Помню, Сохатый так меня испугал, что я сначала не мог целый день говорить, а потом перестал заикаться.
— А я помню, что он сказал, когда узнал, что я оборотень: «Это неважно, друзья всегда друзья. Я тебя не брошу из-за того, что ты пушистый не только характером, но и шерстью временами».
— Он всегда был упрямым и смешным.
— И вечно попадал в передряги.
Нахлынули воспоминания. Вспомнились и матчи по квиддичу, и ночные похождения, и первые душевные откровения, первые письма друг другу… Воспоминания прервал целитель, вышедший из кабинета. Но не успел он и сказать пары слов, как в коридор влетел Дамблдор и увёл его неизвестно куда. Ошеломлённые Пит и Ремус крикнули им вслед, но ответа не последовало. Ремус опустился на диван. На душе стало неимоверно тяжело. Похоже, что Джеймса и Лили спасти не удалось.
========== Глава 17. У каждого свой ад ==========
Комментарий к Глава 17. У каждого свой ад
Дорогие читатели, благодарю всех вас за терпение, критику и поддержку! У меня вечно что-то идёт не так, но я никогда не забываю о вас и своей работе. Я бесконечно признательна!
Огромное спасибо моей дорогой бете, она большая молодец! Ещё раз всем спасибо, что вы со мной!
P.S. Предлагаю устроить конкурс: тот герой, которого бóльшее число раз укажут в комментариях, получит специальную историю в следующей главе! Для этого просто достаточно написать “Игра - ИмяПерсонажа” Игра началась!
Северус Снейп
Северус был вынужден присутствовать на срочном собрании Ордена. Всё, что ему в тот момент хотелось, ― убежать из душной, хоть и просторной, комнаты, спрятаться от всех и вся и просто ничего не чувствовать. Перед глазами до сих пор стояла маленькая Лили, улыбавшаяся ему в день, когда они познакомились, и это вызывало в душе Северуса невероятное чувство вины и сожаления. Что бы он ни делал, Лили не выходила из его головы. Он считал, что её смерть ― полностью его рук дело.
Тем не менее, ни Темный Лорд, ни Орден Феникса и слышать не желали о том, чтобы оставить Северуса в покое. Скорее, напротив, и первый, и второй словно сговорились ― Снейп бегал от одного к другому и наоборот, только и успевая узнавать подробности из жизни Того-кого-нельзя-называть и передавать информацию членам Ордена. Помимо того, Северус чувствовал, что за ним следят. Но ему было плевать. Больше в его жизни секретов не осталось. Кроме того, что остался между ним и Лили.
Северус не мог спать. Он не мог есть, думать о своём, жить спокойно ― яркий рыжий лучик солнца, его друг детства и самый близкий человек был мёртв. По ночам, когда душа начинала предательски ныть от боли, Северус перебирал в своей памяти воспоминания о Лили, их общие тайны, события. Северус вдруг осознал, что многое было сделано не так, что Эванс была не просто другом, а человеком, который увидел в нём нечто большее. Скупые слёзы текли по щекам Снейпа. Впервые в жизни он желал, чтобы Лили жила с Поттером. Чтобы Лили была счастлива. Чтобы была жива.
Сириус Блэк
С того дня прошла уже неделя. Всё это время Орден Феникса пытался разобраться в причине трагедии с участием Лили Эванс, Джеймса Поттера и Северуса Снейпа. За последним установили наблюдение. Двойного агента и так мало кто любил, а в нынешних обстоятельствах вообще пытались посадить под замок и спустить на него всех собак. Лично Сириусу он никогда не нравился, и теперь он не испытывал по отношению к бывшему слизеринцу ни капли сочувствия. Дамблдор ничего не комментировал, и это очень злило Бродягу. Складывалось впечатление, что директор Хогвартса не считал нужным что-либо сообщать Сириусу. Хотя, по мнению орденца, кому, как не ему, следовало бы первому сообщить о любой детали? Кто, как не он, знал Джеймса лучше всех?
С одной стороны, Блэк чувствовал глубокое разочарование и безразличие к происходящему. А с другой стороны ― неприкрытую ярость, гнев, несдержанность и глубокую ноющую боль в районе груди. В сочетании с типичными блэковскими чертами характера: деспотичностью, жёсткостью, холодностью, которые, хоть и не были свойственны Сириусу, но всё же сидели глубоко внутри него, ― это было похоже на взрывоопасный коктейль. Марлин по ночам тихо плакала в подушку, а днём не подавала виду. В новоиспечённой семье было общее горе ― друга и подруги разом не стало. Сириус и вовсе ночами не спал. Стоило ему хоть на минуту прикрыть глаза, как воспалённый разум выдавал картину, которую Бродяга увидел в хозяйской спальне особняка Поттеров. Такого зрелища Блэк выдержать не мог. В сознание парня постоянно закрадывалась мысль о том, чтобы самолично выловить и убить Снейпа.
Однако что-то до сих пор останавливало его. Отчасти это была постоянная опека Марлин ― она то и дело твердила Сириусу, что местью дело не решить и близких, к всеобщему сожалению, не вернуть. К тому же друзья и Орден напоминали ему, что эта трагедия может случиться в каждом доме, если перестать сопротивляться непрерывно набирающим обороты атакам Волдеморта и его союзников. Но кто из всех людей мог понять Сириуса? Ещё мальчиком он лишился семьи, затем отравили так любивших Блэка Дорею и Чарлуса Поттеров, заменивших ему родителей и давших ему пристанище. И после всего этого ― Джеймс! Мерлин, за что?! Да ещё и Лили! Как они могли? Сириус грезил убить Снейпа за то, что он отнял самое дорогое, что осталось у Бродяги, ― Джеймса. Родная кровь, родственная душа. Если бы знал Сириус, чем обернётся падение стены и чёртов эликсир, он бы дал умереть Поттеру, а после убил бы и себя. Ведь Сохатый не заслужил такого конца! Слишком много боли принёс ему этот злосчастный год. И теперь пережить всё это выпало на долю его лучшего друга.
Солидарных с Блэком относительно участи Снейпа в Ордене хватало с лихвой. К примеру, Аберфорт и Грюм не упускали ни единого шанса упомянуть, что среди них есть «убийца, от которого давно нужно было избавиться, а не ждать, пока он нас всех прикончит». Лишь глава Ордена, Эббигейл и Фэнвик не желали Снейпу смерти. Но были и те, кто не мог принять чью-либо сторону в конфликте: Эммелина Вэнс, Элфиас Дож, Эдгар Боунс. Всех, кто не разделял его взглядов на трагедию, Сириус автоматически начинал недолюбливать, несмотря на то, что эти люди не сделали ему ничего плохого. Иные даже поддерживали, чем могли. Ярость кипела внутри Бродяги, он уже не был зелёным школьником ― у него сложилось определённое понимание жизни, укоренилась злость, усилилась вспыльчивость. Марлин, пожелавшая вступить в ряды орденцев, порою не могла найти с ним общий язык. Складывалось впечатление, что Сириуса подменили, или же он просто выжил из ума. Понимая сложность обстановки и характер Блэка, никто к нему не лез и лишний раз даже не трогал и не звал на задания, о чём Бродяга и сам догадывался.
