По поводу красоты, конечно, можно поспорить, но… Но что-то мне расхотелось спорить с драконами после демонстрации огненной мощи. К тому же интересовало меня сейчас совершенно другое.

– Но по мне-то огнеупорные маги не прошлись… Вы уверены, что это безопасно?

– Конечно, уверен! – возмутился король. – Принц никому не причинит вреда, а уж тем более тому, кто пришёл в его комнату с миром. Верно же? – требовательно осведомился он у мелкого дракона.

Ага, принц, значит. Могла бы и сама догадаться. Если кто-то ежедневно сжигает свою комнату и продолжает жить во дворце, то это явно любимый отпрыск короля! Интересно, а кто его мать? Ведь должна же быть какая-то мать? Один бы король с заведением потомства не справился…

Но представить себе, что король, которого я только сегодня видела в окружении полуголых девиц, женат… как-то не получалось. Впрочем, много ли я знаю о драконьих нравах?

– Ну… – продолжал говорить король с огнедышащим детенышем. – Оборачивайся уже. И я вас познакомлю.

Наверняка драконы не умеют говорить, когда они в своей драконьей ипостаси. А может, и умеют, просто шифруются. Но юному драконьему принцу ничего и не нужно было говорить. Он так посмотрел на папашу своими темными глазами, что мне, человеку постороннему, сразу стало неловко.

Ясно же, моему визиту тут не рады, и эта игра в гляделки, которая сейчас происходит, – продолжение какого-то их давнего спора.

Король без труда выдержал испепеляющий взгляд своего дитятки и невозмутимо сказал:

– Надеюсь, вы поладите, а я не могу дольше задерживаться: государственные дела.

Он протянул мне золотистый клубок.

– Когда его высочество уснет, выйдите за дверь и бросьте на пол. Он приведет вас в вашу комнату. Просто так по замку не бродите. Во-первых, заблудитесь, а во-вторых, встретите еще… – он не договорил.

– Кого встречу? – спросила я обеспокоенно.

– Да никого не встретите, просто идите следом за клубком, и все тут.

Не успела я ахнуть, как дверь за моей спиной хлопнула. Мы с юным драконом оказались одни в комнате.

Когда я говорила, что дракон – уменьшенная копия своих взрослых собратьев, имелось в виду, что не настолько уменьшенная, чтобы его можно было, к примеру, посадить в карман или с удобством разместить в сумочке. «Малыш» грозно возвышался надо мной, а я смотрела на него снизу вверх. И смотреть на него было очень страшно.

Лучше делать как велели.

Я зажмурилась и запела:

Дойдя до этого места, я с ужасом поняла, что третью строчку я уже не помню, смогу только промычать что-то невразумительное.

– Ля-ля-ля ля-ля ля-ля…

– Только не это, пожалуйста, – раздался мальчишеский голос, и я открыла глаза.

Передо мной стоял худенький пацаненок лет десяти на вид. Совсем ребенок. Я еще раз оглядела стены комнаты, ощетинившиеся колюще-режущими предметами. Да уж, детская… И кто-то мне совсем недавно говорил про суровые нравы моего мира?! А у самого… А у самого несовершеннолетний сын живет вот в таком вот кошмаре! И куда смотрят органы опеки?

– У меня от ваших колыбельных глаз дергается, – заявил пацан. – Как у вас там вообще люди выживают, если им с детства такую муть в уши вкладывают?

Я не нашлась что ответить. Мне в детстве мама тихо напевала что-то из «Агаты Кристи», побочный эффект ее рок-н-ролльной молодости. И ничего, как-то же я выжила.

– А вот это ваше: «Придет серенький волчок и укусит за бочок», – не унимался принц. – Да пусть только попробует прийти! У него у самого ни зубов, ни бочков не останется! Ничего не останется, одни косточки.

В этом я как раз ни капли не сомневаюсь. Памятуя размеры «малыша» и пламя, вырвавшееся из дверей детской, на серенького волчка я бы не поставила даже ржавого рубля.

– Ну, это же просто такие песни… Образность там, народные традиции, метафоричность…

Последнее было откуда-то из лекций и сюда вроде не совсем подходило, но звучало внушительно.

– Дурацкие традиции, – непримиримо заявил мальчишка.

Я пожала плечами. Спорить я точно не буду. По-моему, это не та ситуация, в которой нужно отстаивать свою точку зрения несмотря ни на что.

– То есть колыбельных не надо? – уточнила я и покрутила в руках клубок.

Раз уж юный драконий отпрыск больше не пыхает огнем и ведет себя вполне по-человечески, может быть, мне пора отправиться в мою комнату?

– И что, теперь скажете: ну-ка марш спать? – с вызовом поинтересовался он.

Вот пристал! Откуда я знаю, что нужно говорить в таких случаях?! Опыта общения с детьми нет никакого. В семье я одна, ни мелких братьев, ни сестер. И племянников мне не подкидывали за неимением оных. Так что мои педагогические навыки равны нулю. Зато врожденное жизнелюбие и инстинкт самосохранения на высоте. А они в один голос подсказывают, что ставить эксперименты над дитятком, которое, если вдруг что пойдет не так, пыхнет огнем и «прощай, Марина, так получилось», – не лучшая идея. К тому же менторский тон и немедленное укладывание спать – последнее, что нужно этому драконышу.

– Вряд ли. Мне кажется, что спать ты не хочешь.

– Хорошо, – вдруг сказал он. – Давай тогда поиграем.

Я с подозрением покосилась на принца. Если он думает, что я соглашусь бегать по комнате, размахивая саблей, мечом, копьем (или что там еще развешано по стенам), то он глубоко ошибается. Не буду. И вовсе не потому, что ребенок может пораниться. А больше никаких игрушек не видно. Разве что…

– В него? – Я ткнула пальцем в направлении плюшевого дракона на кровати.

– Не-е-ет, – протянул пацаненок, заалев ушами. Игрушка в мгновение ока исчезла под подушкой. – Что я тебе, ребенок, что ли?

И он солидно добавил:

– В драконьи нарды.

Хм… а почему бы и нет. У нас нарды – вполне мирное занятие. Настольные игры вообще развивают и позволяют наладить социальные связи. Мне оставалось только надеяться, что и драконьи нарды никак не связаны со шпагами и мечами.

– Можно. Только я не умею…

– Ничего, я тебя научу. Так, на что играем?

– Что значит «на что играем»? – спросила я у драконьего отпрыска. Этот вопрос выбил меня из колеи. Я вообще не уверена, что можно играть с детьми в азартные игры, а уж тем более – на что-то.

Мальчишка посмотрел на мой клубок.

– Во-о-о! На него. Больше у тебя ничего нет, – улыбнулся он. – Тебя же из другого мира стащили? Значит, никакого имущества. Так что остается клубок.

– Зачем он тебе? Чтобы я заблудилась?

– Да ладно… В замке трудно совсем уж заблудиться. Максимум через два дня найдут.

Такая перспектива меня совсем не устраивала. Особенно учитывая, что тут можно встретить нечто такое, что мне не понравится.

– Нет, знаешь ли, не хочется. Придумывай что-нибудь другое.

– Хорошо. Другое так другое. Давай играть на желание.

Слишком легко согласился. Должен быть в этом какой-то подвох.

– Ладно, – прищурилась я. – Только желание загадываем до того, как играем.

Он заметно сник, кажется, прекрасно поняв, что я имею в виду. Но я не стала рассчитывать на его понятливость и уточнила:

– Сначала мы должны договориться, что обоих это желание устраивает, и только потом на него играть.

– Ну и нудная же ты, – проворчал драконыш.

– Или так, или никак! – усмехнулась я. Тоже мне, манипулятор выискался. Да у меня с детства такая практика… – Я в принципе могу и колыбельную.

– Нет!

Это что же надо сделать с ребенком, чтобы он боялся колыбельных? Не хочу и представлять.

– Значит, давай придумывать желание.

Не то чтобы мне хотелось как можно быстрее начать игру, но очень хотелось как можно быстрее ее закончить. Раньше сядешь – раньше выйдешь.

– Тот, кто проиграет… – он задумался, – будет рассказывать мне сказки каждый вечер!