Ах, души, значит, нет! Почему-то слова величества разозлили меня ужасно. А еще больше разозлило то, что, даже разозлившись, я не перестала на него таращиться. И как ни старалась доказать себе, что он мне совершенно не симпатичен – ну высокий, ну в плечах широкий, ну глаза такие, что в них не то что утонуть – с аквалангом можно плавать и рыбок рассматривать… В общем, какая-то странная сила тянула меня к нему неимоверно.

Встреться мы в моем мире – я бы уже все уши прожужжала Аленке о том, какой он красавец, какой умница и наверняка обладает миллионом других неучтенных положительных качеств.

– Ясно… Так, может, я вам уже спою да и пойду? Мне вообще-то тоже спать хочется. Я с утра по лесу бродила, потом тонула, потом меня к камню привязывали, потом в когтях через горы несли. Потом всякие напыщенные… – я поискала приличное слово, – драконы гадости говорили. В общем, устала я. А раз вам в моих изгибах «ни души, ни магии», то и нечего на них пялиться!

Я отвернулась. И запоздало вспомнила, что сзади моя одежда ничуть не менее прозрачна, чем спереди, а значит, при желании там тоже можно найти, на что попялиться.

– Послушайте, я вовсе не собирался…

Что он там не собирался, я так и не узнала. Дверь приоткрылась, и на пороге появился недобритый молодец, а рядом с ним стояла гадкая горбатая старуха, которой я была обязана своим появлением здесь. Та самая Коллиса.

Мерзкая Коллиса смотрела на меня с такой злостью, будто бы это я выдернула ее из привычного мира и примотала к камню, а не наоборот. Все-таки что-то не то с этими ведьмами. Как-то неправильно они понимают права человека… Впрочем, вполне возможно, что за людей они считают исключительно себя. А те, которых надо бросить в пасть к дракону, – они не люди, они так, еда.

На короля она смотрела совсем иначе. Заискивающе, робко. Видно, разгневать его ей хотелось куда меньше, чем меня.

Странно. По-моему, мы с ним одинаково недовольны тем, что я здесь.

– Вызывали, ваше величество? – тоненько пропищала она и пошатнулась, словно жить ей, старенькой и бессильной, оставалось пять минут, и те под вопросом.

Вот же притвора! А когда меня на плече от речки перла да к камню приматывала, сил было как у быка-производителя. И голос на весь лес гремел.

Король отодвинул фолиант подальше. На его лице явно читалось недовольство. Я его понимаю: тоже не люблю, когда отвлекают от интересной книжки. Точнее, не любила в той, прошлой жизни, когда у меня были интересные книжки.

– У меня есть одно дело, – сказал король и поднялся с широкого кресла. – Я проведу нашу иномирную гостью, а потом уделю и вам внимание.

Он посмотрел на старуху так, что она попятилась, а я впервые за все это время порадовалась, что я на своем месте, а не на чьем-то еще. Потом он перевел взгляд на меня.

– Нет, такой вид совершенно недопустим.

Кто бы спорил. Пусть скажет это своим служанкам! Можно подумать, это моя идея – вырядиться в такое вот развратное недоразумение! С другой стороны, пока не явились эти двое, ничего ужасного в моем виде король не находил, пожирал глазами как миленький! Вот они, двойные стандарты!

Король ухватил с кресла что-то вроде расшитого пальто, только тоньше, сунул мне в руки и повелел:

– Одевайтесь.

Даже на первый взгляд видно, что эта штука мне откровенно велика: в нее запросто поместилась бы пара-тройка таких худышек, как я. Ну, или один король. Но привередничать я не собираюсь. Любая непрозрачная тряпка уже лучше, чем то, в чём я сейчас стою.

Так что я с искренним энтузиазмом нырнула в пальтишко и запахнула его на себе. Теперь, в одежде, я почувствовала себя куда увереннее. Мы вышли в коридор, оставив изрядно струхнувшую старуху и недобритого в королевских покоях.

Сочувствия бабулька у меня вовсе не вызывала.

– Вы ее хотя бы сожжете? – спросила я без особой, впрочем, надежды.

– У нас это не принято, – король покачал головой. – А у вас?

– У нас уже тоже, – сокрушенно вздохнула я. – Но раньше бывало…

– Суровые у вас нравы.

Ага. Кто бы рассуждал о нравах. Уж точно не тот, кто полуголый гарем себе насобирал. И не тот, кого на магии переклинило. Душу ему подавай в изгибах и впадинах! Нравы у нас суровые?! А у них тут, как я погляжу, прямо санаторий. Хватают кого попало без спросу, к камням прикручивают, в лапах когтистых по воздуху таскают. Петь заставляют! И чуть что – сразу на кухню, хлоп… И ты уже мышь. Белая! Попробовал бы у нас так порезвиться, над полем позависать, огнем поплеваться. Враз бы струю из брандспойта в морду наглую огреб. И кучу штрафов от пожарных. И летал бы с номером на заднице! А еще паркуются как попало! И людей без страховки транспортируют. А еще…

Так, кипя от возмущения, я шла за королем, пока одна очень умная мысль не стукнула мне в голову.

– А вы уверены, что вам колыбельную нужно петь до того, как вы будете общаться с Коллисой? Мне вот почему-то кажется, что лучше говорить с ней бодрствующим. В спящем виде это несколько затруднительно…

– А с чего вы взяли, что колыбельную нужно петь мне?

– А кому же тогда? – удивилась я.

Мне это совершенно не понравилось. Честно говоря, я просто струсила. Ну а как тут не испугаться? Одно дело – петь королю: к нему я вроде уже привыкла за эти несколько минут, не чужой стал. И совсем другое дело – петь неизвестно кому. Вдруг у незнакомца консерватория за плечами, а я сегодня как раз немного не в голосе? Или он, например, эстет с богатым внутренним миром?

А может, мне предстоит усмирять какого-нибудь местного цербера? А если он не уснет, то сожрет незадачливую исполнительницу?

– Все, пришли, – объявил король и остановился перед дверью.

Как мне показалось, остановился в нерешительности. Что-то у меня окончательно пропало всякое желание петь. Это какое чудовище там заперто, если сам король его побаивается?

Дверь распахнулась, и на меня полыхнуло огнем.

Мамочки! Я отпрыгнула, спрятавшись за короля, а тот как ни в чем не бывало шагнул в комнату и, вытащив меня из-за своей спины, торжественно объявил:

– Ему вот петь надо.

Когда дым рассеялся, я увидела в глубине комнаты уменьшенную копию драконов, что притащили меня во дворец. Только те были огромными и мирными. А этот – мелкий и задиристый. Он буравил меня черными глазищами, и от их сердитого блеска становилось слегка не по себе.

Я с трудом отвела взгляд от маленького дракона и осмотрелась по сторонам. Комната чем-то неуловимо смахивала на детскую. Правда, довольно странную детскую. Во-первых, она очень большая. А во-вторых, вместо картинок с зайчиками и котиками на стенах висят мечи, шпаги, щиты и прочая оружейная утварь, в сортах которой я совершенно не разбираюсь. Да уж, с утра до вечера видя такой дизайн, немудрено начать на всех огнем плеваться…. Что еще тут? Окно за занавесками, большая кровать, а на кровати – плюшевый дракон, игрушка. Изрядно потрепанная, похоже, любимая…

– Это Марина, она споет тебе колыбельную, – заговорил драконий король так, будто бы ничего необычного в том, что сейчас произошло, не было.

А оно было. Только что нас так горячо поприветствовали, что из дверей в коридор пламя вырвалось. По идее, здесь все должно было или обуглиться, или сгореть дотла. И занавески, и постельное бельё – да вообще всё, кроме оружия из какого-то серебристого металла. А комната целехонька, даже не закоптилась. Вместо того чтобы незамедлительно приступить к пению, я с любопытством спросила:

– Как же тут ничего не сгорело?

– Огнеупорная магия, – пожал плечами король.

Угу. Ну конечно. Могла бы и сама догадаться. Раз тут есть магия, не применять же ее исключительно для превращения нерасторопных служанок в мышей!

– Специалиста найти было очень трудно, – довольно похвастался король, – выписывали из-за трёх морей. Но оно того стоило. Раньше ремонтные маги из его комнаты, считай, не выбирались. А теперь вот красота!