Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Глава 15

Погоня за ветром

✼ Для того, чтобы приблизиться к Истине, нужно сначала удалиться от неё на тысячу лет

✼ Бери пример с травы, её топчут, а она растёт

Арна помнит происходящие с ним события с того момента, когда он находился в оазисе, окружённом пустыней.

В цветущем саду возле фонтана темноволосый мужчина читал ему следующие строки:

Уходит род и приходит, а земля остаётся навек.
Всходит солнце, и заходит солнце и на место своё поспешает.
Всё одна маята, и никто рассказать не умеет.
Глядят и не пресытятся очи.
Слушают и не переполнятся уши.
Что было, то будет.
И нет ничего нового под солнцем.
Бывает, скажет о чём-то: «Смотри – это новость».
А это уже было. Века, что прошли до нас.

Арна, глядя на иерусалимского поэта, произнёс:

– Ничего нового и не должно быть. То, что Истина, то не ново. А что ново, то не Истина. Если придёт что-то новое, оно отнимет Истину.

– Твоими устами говорит Бог. Значит, ты можешь что-то объяснить? – с удивлением спросил Экклезиаст.

– Я постараюсь, – сказал Арна, – сначала надо понять, что жизнь – это не сад, где растут только вкусные яблоки. Чем хуже думает человек об окружающем мире, тем хуже для него он становится, потому что судьба – это характер человека. Сначала безрадостная реальность зарождается в его сознании, а потом становится судьбой. Печаль не должна переходить в сокрушение. Чем больше он думает о себе, тем больше он несчастен. Отчаяние приводит к тому, что не надо ничего делать. Значит, чтобы изменить его судьбу, надо изменить его мысли. А помнить о неприятностях – это растить плохой сад. Надо постараться найти не засорённое мусором личных неудач восприятие жизни.

– Жизнь гонит нас, словно ветер, и бросает, словно листья в пруд, – с горечью произнёс Экклезиаст.

– Лучше быть гонимым, чем гонителем, – продолжил Арна. – Силён тот, кто испытал отчаянье и победил его. Самый плохой вид малодушия – это жалость к самому себе. Воля не должна считать никакую ситуацию неразрешимой.

Даже великий ум погибнет, если за ним не будет сильной воли.

✼ Нелегко томиться, неважны дела,
Когда есть у птицы сильные крыла.
Кто придумал волю прятать под замок
В одиноком поле посреди дорог?
А была бы клетка послабей крыла,
Так рванула б птица, только б и была.
Только вот такую больше не словить.
Волю больше жизни можно полюбить.
Но ещё немного потерпи, браток,
И гуляй по свету, словно ветерок,
Ты в объятьях неба, сизый голубок.
Затерялась воля посреди дорог.

– Значит, вы осуждаете мою поэзию? – как-то робко спросил Экклезиаст.

– Ни в коем случае, – возразил Арна. – Поэта можно судить только по законам его любви. Поэт ничего не должен объяснять, он должен только создавать мифы.

Эти слова ободрили Экклезиаста. Иерусалимский поэт напоминал розу без шипов. Он был очень чутким и ранимым. И, посмотрев куда-то вдаль мимо Арна, задумчиво продолжил:

Построил себе прекрасные дома.
Посадил виноградники, цветники, сады, среда
Которых били фонтаны.
Накупил себе рабов, наложниц,
Окружил себя певцами и певицами.
Глаза день и ночь радовали сокровища.
Ни в чём, что очи мои просили, я не отказывал.
Ни от какой радости не удерживал сердце.
Но оглянулся я на дела свои, что сделали руки мои.
И на труды, которыми трудился.
И вот, всё суета и погоня за ветром.

– А я люблю гнаться за ветром. Он меня догоняет, а я его! – воскликнул Арна и продолжил уже серьёзней, – надо не горевать о том, чего нет, а радоваться тому, что есть.

– Почему страдают невинные? – загрустил Экклезиаст.

– Потому что не всё можно объяснить одним воздаянием. Все пути Творца ведут к одной цели, на благо Мира.

– Мне часто снится сон, – жаловался Экклезиаст, – что я нахожусь у вершины, но ни подняться, ни спуститься не могу.

– Надо подниматься, – сказал Арна, – потому что остановиться можно только при подъёме, но не при падении. Ты находишься на вершине своего творчества, но если гаснет внутренний творческий огонь, гаснет и сам человек. ✼

Совершенство – это одинокая, холодная вершина, покрытая льдом, на которую взбираются исключительные личности ценой огромных потерь и лишений. Так природа награждает их совершенством и одновременно лишает обыкновенного человеческого счастья
. ✼
Если сравнить море с жизнью, обыкновенные люди – это камни, которые море постепенно размывает в однородный песок, а великие личности – это скалы, возвышающиеся в памяти людей. Но и скалы через столетия превращаются в песок. В этом и состоит вопрос времени
. Когда ты читал свои стихи, – признался Арна, – у меня шёл мороз по коже. Это означает – правда – это Истина.

– А что такое Истина? – спросил Экклезиаст.

– Истина – это важнейшая категория, связывающая человека с Богом. Единственным держателем и хранителем Её является божественное первоначало Мира. Поэтому человек, говорящий неправду, отправляется в небытие.

– Я часто думал, – признался Экклезиаст, – что Бог не познан потому, что его невозможно познать.

– А ещё потому, – добавил Арна, – что быть непознанным и тайным – это великая наука управления. Ты находишься в иллюзиях. Конечно, она нужна для жизни так же, как и реальность. Отсутствие мечты губит человека.

– Откуда ты всё знаешь? Ты пришёл с неба?

– Я из страны сердечной чистоты и лучезарного отдыха. Тебе нужно идти и искать лотос, – уверенно сказал Арна.

– Цветочек, который растёт на болоте? – с улыбкой спросил Экклезиаст.

– Да, растёт на болоте, но тянется к солнцу. Вот так и надо жить.

Экклезиаст промолчал, посмотрел вдаль и продолжил читать…

«Какие великие, проникновенные стихи. И почему отцы церкви сомневались, вносить их в Ветхий завет или нет», – подумал Арна.

Экклезиаст будто услышал мысли его и воскликнул:

– Их уже просят и говорят, что она затмит все книги на свете. Я надеюсь, что они туда войдут.

«На все века, на все времена», – подумал Арна.

Он пробыл у древнего поэта всего несколько часов, но за это время между ними сложилось необыкновенное родство душ, какое бывает между людьми раз в сотни лет.

В какой-то момент Арна почувствовал, что голос иерусалимского поэта потеплел и глаза посветлели, в них появилась надежда.

День клонился к закату. Экклезиаста кто-то позвал. Второпях он крикнул, что скоро вернётся. У выхода его ждала красивая женщина с заплаканными глазами и просила, чтоб он не уходил.

«Когда женские глаза затуманиваются слезами, видеть перестаёт мужчина», – подумал Арна. Почувствовав, что с поэтом он больше никогда не увидится, крикнул:

– Экклезиаст, помни, полную чашу надо нести осторожно!

День их соединил, а ночь разъединила, и Арна растворился в ней. Поверьте, так бывает.

12
{"b":"631070","o":1}