— Лидия Петровна, пора бы начать… Время идет…

Хозяйка, разговаривавшая с художником Гурьевым и его женой, высокой, стройной блондинкой, с улыбкой, в которой сквозило ласковое сожаление здорового человека к калеке, взглядывала на капитана и мягко отвечала:

— Сейчас, Владимир Андреич… Одну минуту…

Наконец, она встала, подошла к круглому столику перед диваном, сдернула с него скатерть и, похлопывал по его блестящей лакированной поверхности, сказала:

— Итак, господа, мы начинаем… Присаживайтесь!

Жена капитана усадила его на диван и села напротив, рядом с ней поместилась хозяйка и жена художника.

Художник Гурьев в сеансе участвовать отказался.

— Я в первый раз присутствую на спиритическом сеансе и хотел бы понаблюдать со стороны, — сказал он, закуривая папиросу. — Я, откровенно говоря, в спиритизм не верю…

— Вот этого я не понимаю!.. — с раздражением перебил его капитан. — Вы же сами говорили, что никогда не были на спиритическом сеансе, следовательно, как же вы можете так категорически утверждать, что не верите в спиритизм? Сознайтесь, вы с ним едва ли даже знакомы по книгам? Ну, вот видите, я угадал… По крайней мере, вы не откажетесь записывать все, что мы вас попросим?..

— О, разумеется!.. — согласился художник.

Участники сеанса, касаясь лакированной поверхности стола кончиками пальцев, сидели молча и напряженно ждали.

Гурьев, удобно усевшись в кресло, вынул записную книжку, карандаш и стал всматриваться в моложавое, бледное лицо капитана.

Художнику как-то не верилось, что у слепого может быть такое подвижное лицо и такие лучистые глаза, и ему показалось, что в этих незрячих глазах порой можно было прочитать странное выражение затаенной тоски.

Жена капитана сидела со скучающим видом, вытянув перед собой пухлые руки, и шепотом разговаривала с хозяйкой. Стол стал медленно наклоняться в сторону капитана и, на секунду задержавшись, принял прежнее положение с резким отрывистым стуком.

— Это дух обнаруживает свое присутствие, — взволнованно заговорил капитан. — Господа, кто желает предлагать вопросы?

— Сначала спросим имя этого духа, — сказала хозяйка.

— Внимание, господа… Кажется, это дух необыкновенной силы…

Стол снова пришел в движение и стук слышался за стуком. Капитан перечислял вслух одну букву алфавита за другой: столик задержался на букве «и». — Я буду говорить вам каждую следующую букву.

Стуки прекратились, и капитан нетерпеливо спросил:

— Ну, прочитайте, пожалуйста, что у вас вышло.

— Пифагор! — громко прочитал удивленный художник.

— Странно, очень странно…

— Это необыкновенно сильный дух, я уже с ним беседовала… Предлагайте вопросы, господа!.. — торжественным тоном сказала хозяйка. — Впрочем, спросим его, какой это Пифагор.

Столик застучал снова. Заинтересовавшийся художник записывал букву за буквой.

— Исторический титан! — громко прочитал он. — Ого! Нельзя сказать, чтобы этот дух был очень скромен… Исторический титан! Громко сказано…

— Почему же вам кажется странным этот ответ: Пифагор и есть исторический титан, — тихо сказал капитан. — Господа, разрешите мне предложить духу вопрос, который я не хочу пока объявлять…

На этот раз столик долго оставался неподвижным и стучал с большими промежутками. Фраза получилась странная: «За облаками есть просвет, брат Владимир».

Услышав эту фразу, капитан вскочил, сел снова и заговорил голосом человека, внезапно опьяненного большой радостью:

— Господа, этот ответ относится ко мне!.. Меня зовут Владимиром… Вы мне разрешите задать еще вопрос? Пусть дух ответит мне одним стуком…

Столик заколебался и стукнул один раз.

Художник заметил, как в бледных щеках капитана вспыхнул румянец, и ему показалось, что в карих глазах слепого блеснула безумная радость.

— Пусть теперь дух мне скажет что-нибудь, — нежным детским голосом сказала жена художника.

— Богатство делает человека волком, а бедность — овцой, — громко прочитал художник и, смеясь, добавил: — А он, оказывается, чертовски мудрый дух, этот Пифагор! Ведь это классический афоризм.

— Вы напрасно смеетесь над этим, — с неудовольствием сказала хозяйка. — Этот Пифагор — добрый дух, но ведь бывают духи и злые, которые не прощают подобных насмешек и могут сыграть с вами нехорошую штуку… Что вы скажете, если сегодня ночью к вам явится дух в образе дьявола с хвостом и рогами?

— Я схвачу его за хвост! — решительно заявил художник.

— Я думаю, пора прекратить, господа… Уже поздно… — сказала жена капитана и встала из-за стола. Ее примеру последовали остальные участники сеанса и стали прощаться с хозяйкой.

Провожая художника и его жену в передней, хозяйка говорила:

— Не правда ли, интересный сеанс? Приходите в следующую субботу, у меня сеанс по субботам…

— А я, вероятно, не приду… Я получила работу и буду занята до восьми часов вечера… — сказала жена капитана, заботливо помогал мужу одеваться.

— А как же Владимир Андреич? — спросила хозяйка.

— О, он придет… Мне рекомендовали Старцевы одну интеллигентную девушку… Она будет за ним ухаживать и провожать его на прогулку и на сеансы…

Сидя с женой на извозчике, капитан оживленно говорил:

— Ты знаешь, Надя, я спросил духа, вернется ли ко мне зрение… И, представь, я слышу: «За облаками есть просвет, брат Владимир». Разве это не прямой ответ на мой вопрос? О, я надеюсь на следующем сеансе получить более определенные указания… Кстати, эта жена художника… Она брюнетка?

— Нет, блондинка, — со вздохом ответила жена.

Капитан замолчал. Ему почему-то вспомнилось легкое пожатие маленькой теплой руки жены художника, нежный голос и манера нечисто произносить букву «р». Когда она вошла в первый раз в комнату и заговорила, капитан почему-то принял ее за очень молоденькую девушку.

О, как он был бы счастлив видеть оживленные девические лица, смеющиеся глаза, свежую зелень деревьев, пестрые цветы, алмазные капли росы в их чашечках, золотые лучи солнца и разноцветные огни города… Каждую субботу он аккуратно являлся на спиритический сеанс, задавал духу вопросы, и ему казалось, что близок час, когда он получит точное указание и прозреет. Ему осталась только одна надежда на чудо, и он ждал этого чуда с нетерпением и диким упорством фанатика. Иногда ему казалось, что он испытывает легкое светоощущение, и надежда вспыхивала в нем с новой силой. В спиритизм он верил безгранично и с нетерпением ждал субботы и начала сеанса..

Он настойчиво заставлял жену читать ему вслух книги о спиритизме, заставлял ее рыться в медицинских. Журналах и расспрашивал каждого нового знакомого, не слыхал ли он о новых способах лечения слепоты.

И в этот вечер он был почти счастлив, словно предчувствовал неожиданную большую радость и близость чуда.

Поднимаясь по лестнице домой, он сказал жене:

— Ты помнишь, когда мы на прошлой неделе заходили в гомеопатическую аптеку, аптекарь говорил, что читал в каком-то журнале о вновь найденном способе лечения слепоты. Зайди завтра к нему, разузнай все, как следует, и постарайся достать этот журнал…

На другой день, после обеда, капитан лег по обыкновению отдохнуть и проснулся довольно поздно, когда часы пробили уже шесть. Он встал и, придерживаясь за мебель, осторожно направился в столовую. Расположение комнат и порядок мебели ему были знакомы давно и он мог в своей квартире обходиться почти без посторонней помощи. Из столовой до него донеслись звуки незнакомого женского голоса, он вспомнил, что позабыл одеть тужурку, вошел в соседнюю комнату и сел в кресло. Здесь ему было слышно каждое слово и он догадался, что в столовой жена разговаривает с девушкой, которая должна за ним ухаживать.

Он слышал, кик жена его говорила:

— Да, больше тридцати рублей мы платить не можем… Ведь это, в сущности, нетрудно… Вы будете приходить в десять часов утра, будете провожать мужа на прогулку, почитаете ему иногда вслух. Обедать будете, разумеется, у нас… Я, видите ли, до сих пор ухаживала за ним сама, но теперь я буду с понедельника занята на службе…