– Могу описать пару-тройку модификаций ритуала с полной выкладкой формул, позволяющих создать абсолютно жизнеспособный хоркрукс. Хотя не думаю, что это то, чего ты ожидаешь, – Северус ехидно хмыкнул, заметив тень страха, мелькнувшую в глазах Дамблдора. – Все остальное, что я успел прочесть, всецело согласуется с твоим рассказом, – перейдя на более серьезный тон, сообщил он. – Меня прямо-таки поражает, как много подробностей ты сумел найти о предельно темном артефакте, являющемся чуть ли не вершиной колдовского мастерства, в доступных для всех магов источниках информации.
– Признаюсь, это было непросто. Но хоркруксы – не только порождение Темных искусств, это преступление против людской природы. Нельзя разорвать собственную душу и остаться при этом человеком. Полагаю, именно поэтому существуют предостережения о них в обычных книгах, – высказал свое предположение Дамблдор. – Теперь нам нужно определиться, в каком направлении мы продолжим наши изыскания.
– Я могу задать несколько вопросов? – вклинился в разговор Гарри, до этого лишь молча слушавший.
– Конечно, – директор легким наклоном головы подтвердил готовность отвечать, – обязательно спрашивай, если что-то неясно.
– Пока мне все понятно, но есть некоторые моменты… К примеру, профессор Дамблдор, а когда вы узнали, что я – хоркрукс? – Гарри держался нарочито безэмоционально.
– На втором курсе ты, мой мальчик, ведомый интуицией, уничтожил дневник Риддла. После твоего рассказа о том, что произошло в Тайной комнате, я заподозрил, что это был не просто зачарованный предмет, и кинулся искать информацию, которая помогла бы мне разобраться в случившемся, – Дамблдор взял со стола перо и принялся бесцельно вертеть его в руках. Все время он намеренно смотрел на Гарри, показывая, что не пытается что-либо утаить. Однако было видно, что давалось ему подобное с трудом, будто необходимость раскрывать истину о столь жутких вещах причиняла ему боль. – Вот тогда я и пришел к выводу – Том создал хоркруксы. Логика сразу подсказала мне, что такой артефакт не один. В результате долгих раздумий я отыскал подтверждения в пользу этой версии даже в собственной памяти. Ты же помнишь наши прошлогодние занятия? Само собой, я много лет старался найти ключ к разгадке твоего чудесного выживания после убивающего проклятия. Да и пророчество не давало мне покоя. В итоге мозаика сложилась в правдоподобную картину. Когда ты вернулся в школу на третий курс, я улучил момент и незаметно провел диагностику твоего состояния. К сожалению, мои подозрения оказались верными, – Дамблдор чуть помолчал, всматриваясь в бесстрастное лицо Гарри, и признался: – Я испугался. Мне стыдно об этом говорить, но ужас осознания твоей природы порой вынуждал меня прикидывать – не стоит ли тебя изолировать ото всех.
– Или убить? – Гарри цинично усмехнулся. – Ведь хоркруксы нужно уничтожить, разве не так?
– Да, пару раз и такая мысль мелькала, – последовал честный ответ. – Но ты был ребенком! Ни в чем не повинным мальчиком! Даже страх перед бедой, какую может принести твое существование, не смог бы заставить меня причинить тебе вред, – глаза Дамблдора повлажнели от непролитых слез. – Поэтому я ничего не предпринимал и ни с кем не делился этими сведениями. Никто, ни единая душа не знает, с каким тяжелым сердцем я до сих пор хранил эту тайну.
– Но теперь я – не ребенок, – подтолкнул к прояснению ситуации Поттер.
– Да. И ты сам выберешь свой путь. Очень надеюсь, что он будет правильным и не навредит нашему миру, – посмотрев прямо в глаза Гарри, почти жестко заявил Альбус. – Я постараюсь помочь тебе принять верное решение… если ты мне позволишь.
– Хорошо. Сэр, вы упомянули о том, что пытались разгадать, почему я выжил в годовалом возрасте после визита Риддла в Годрикову Лощину. И какова версия? – Гарри бросил короткий взгляд на Снейпа, но тот не выказывал признаков недовольства или нетерпения, следовательно, можно было не прекращать расспросы.
– Прежде всего, я твердо уверен, что твоя мать все-таки провела какой-то особенный кровный обряд. Лили, едва лишь узнала об угрожавшей опасности, сразу же начала искать способ защитить тебя. Я слышал, что Сириус в этом здорово поддерживал ее. Он родом из древнего семейства и имел кое-какое представление о Темных искусствах как таковых, а не только о защите от них, чему учат в школе. Лили и ко мне обращалась несколько раз, когда требовалось разобраться в тонкостях того или иного ритуала, – Дамблдор покладисто принялся отвечать на заданный вопрос, подтверждая свои слова о том, что готов поделиться всеми знаниями по интересующей теме. – Но я мало чем мог ей помочь, если дело касалось кровного колдовства, потому что всю жизнь старался оставаться в стороне от Темных искусств. Понимаешь, Гарри, они оказывают на меня значительное влияние, а я не хотел подвергаться их разрушительной силе.
– То есть вы верили, что меня сохранила кровная магия мамы? Поэтому и к Дурслям отправили? – продолжал жадно допытываться Поттер, вовсю пользуясь выпавшим шансом прояснить для себя кое-какие обстоятельства собственной жизни. – Но после второго курса вы ведь изменили свое мнение. Не так ли? Так почему и позже упорно отсылали меня… Оу! – Гарри хлопнул себя по лбу, похоже, самостоятельно догадавшись о причине. – Вы боялись меня… хоркрукса, в который я превратился, поэтому держали подальше от магического мира, а уж если я возвращался к волшебникам, то исключительно под присмотр тех же Уизли. Они осведомлены о моих проблемах?
– Нет! Они ничего не знали и, надеюсь, никогда не узнают! Я же сказал, что тщательно хранил этот секрет абсолютно ото всех, – беседа явно была не из приятных для Дамблдора, ведь ему приходилось чуть ли не извиняться за каждое свое прошлое решение. Но он по-прежнему считал, что поступал правильно. – Только совсем недавно, когда понял, что мои дни сочтены, я открылся Северусу, чтобы он стал тем, кто поддержит тебя. И ты немного ошибаешься, я не боялся твоего присутствия в магическом мире, как ты предположил, а переживал, что кто-то может вычислить твою природу. Я слишком мало отыскал информации о живых хоркруксах, чтобы быть уверенным, что толковый темный маг не сумеет определить подобное по каким-то неизвестным мне признакам, – директор развел руками. – Возвращаясь к вопросу, почему на тебя не подействовала Авада Кедавра, считаю, что все дело в спонтанном создании хоркрукса. Вероятнее всего, его появление спровоцировал обряд, проведенный твоей мамой, поскольку полагаю – Том и не подозревает, что часть его души теперь находится в тебе. Даже убежден в этом, иначе он не пытался бы тебя убить в день своего возрождения, – увидев заинтересованность Поттера темой, Дамблдор пояснил: – Согласно некоторым сведениям, обнаруженным мной, нельзя уничтожать собственный хоркрукс. Я не нашел четкого объяснения, почему это так, но думаю, что в таком случае происходит что-то вроде самоубийства.
– А посторонний, получается, может справиться с куском чужой души без последствий для создателя?
– Дневник ты обезвредил до того, как Том возродился, так что, скорее всего, тогда твои действия никак не повлияли на… оригинал. А вот с кольцом я потрудился прошлым летом и, похоже, Том ничего не заметил, – Дамблдор посмотрел на свою искалеченную руку. – Спасибо, Северус, лишь благодаря тебе я до сих пор жив, – вдруг решил отклониться от русла беседы Альбус, тем самым давая Гарри несколько секунд на осмысление услышанного.
– Если не забыл, я прогнозировал, что к июню ты умрешь. Но подвернулся весьма удачный яд, которым Поттер напоил тебя, – язвительно напомнил Снейп.
– Я планировал разобраться с еще одним хоркруксом, но, к сожалению, не вышло, хотя лично мне это пошло на пользу, – Дамблдор не стал вдаваться в подробности и оправдываться. – Ты готов еще о чем-нибудь спросить? – обратился он к Гарри.
– Что вы подразумеваете под заявлением, что с этой проблемой мы теперь будем разбираться втроем? – у Гарри было много вопросов, но сейчас следовало определиться с самыми важными. – Чем мы займемся?
