– Поздно? Среди упомянутых тобой оговоренных случаев, насколько я в курсе, есть и пункт о совершении преступления. Так зачем спешить? – перебил вдохновенную речь Тикнесс, не понимавший подобного упрямства. Правда, некоторые догадки у него на этот счет были – и они совсем не радовали. Вот и сейчас он уставился на Фоули, прикидывая – не начнет ли тот нападки на него самого, на Тикнесса, как только расправится со Снейпом. – А подумать, как ты предлагаешь, никогда не вредно. К этому я и призываю вас уже давно, но вы с Берком меня не слышите. Что ж – ваше дело. Я пообещал не вмешиваться и сдержу свое слово, хотя мне не по душе то, что вы затеяли. Но на мою помощь сильно не рассчитывайте. Я этого не видел, – Тикнесс указал на бланки разрешения на применение Веритасерума. – Поттер – национальный герой, а не преступник. Я и дальше намерен придерживаться этой версии.

– Не слишком ли ты круто взял? – Фоули не ожидал такого от Тикнесса. Догадываясь, что тот боится сделать лишнее движение, чтобы не слететь с министерского кресла, он надеялся на большую покладистость.

– Об этом же я интересовался у тебя, но не получил ответа. Так что и я воздержусь, – Тикнесс шкурой чувствовал, что ему нужно принимать решение, и как можно скорее.

– Ладно, допросим их на суде с сывороткой. Уверен, судьи будут не столь щепетильны в этом, как ты, – Фоули схватил свои бумаги и, скрипя зубами, покинул кабинет. Одно его утешало – для ареста, благодаря какой-то там замшелой поправке, виза министра не требовалась.

«Необходимо менять законы, – размышлял разозленный Фоули, направляясь в следственный отдел. – Зачем министру знать, к кому применяют Веритасерум? Кто придумал эту глупость с контролем использования зелья, влияющего на волю, на самом высоком уровне? Аврорам разрешено пускать в ход непростительные в критической ситуации, и для этого им нет нужды спрашивать разрешения у министра, – Фоули кипел от гнева. С вопросов о несовершенстве их системы он перешел на личность министра. – Кто он такой, чтобы указывать мне, как правильно вести расследование? Его дело управлять – вот пускай этим и занимается, пока еще может! Дай мне только разобраться с пожирательским дерьмом, и я всерьез возьмусь за тебя – волдемортовская марионетка. Я поддержал тебя лишь для того, чтобы не позволить Дамблдору протолкнуть на пост министра своего человека, а у него для этого были все козыри на руках – как-никак именно его люди задержали всех главных пособников старого режима, к тому же весьма оперативно. Радуйся, Тикнесс, что мне пока выгодно, чтобы ты сидел в этом мордредовом кресле!»

***

– Но как же без Веритасерума? – Аддерли, услышав от Фоули об отказе министра, заметно приуныл.

– Вы следователь? Так покажите, на что вы способны! Поттер – мальчишка! Заставьте его выдать себя! Найдите к нему подход! Отыщите его слабости и сыграйте на них. Мне без разницы, как вы этого добьетесь, но у вас одна попытка, один допрос. Вы обязаны выяснить – верна ли наша догадка о том, что Снейп имеет на него виды и делал ему авансы: обнимал, целовал, да, в конце концов – прикасался якобы со скрытым смыслом. А уж если вы вытянете из Поттера, что они уже в постели кувыркались – то я вас сразу назначу главным в отделении расследований.

– Я постараюсь справиться, – глаза Аддерли алчно зажглись, ему явно пришлась по душе обрисованная перспектива.

– Жду результатов. Раскачиваться некогда. До января мы должны провести заседание суда и решить судьбу Снейпа, – Фоули, поставив задачу, поторопился вернуться в свой кабинет – его внимания ждали десятки документов.

***

Вызов в следственную комиссию Гарри не удивил, он был к этому готов. Аддерли лишь слегка скривился, когда увидел, что Поттер пришел в сопровождении общественного защитника – Миллисенты Багнолд. Снейп притащил с собой эту вредную старуху только на третий допрос, и Аддерли надеялся, что сегодня ему удастся побеседовать с Поттером без свидетелей, учитывая секретный статус дела. Но Багнолд была облечена надлежащими полномочиями самим министром еще в первый день работы комиссии, поэтому избавиться от ее присутствия никак не выйдет, а следовательно, и вопросы придется задавать осторожно, и откровенно давить на допрашиваемого не получится.

После получаса расспросов об использованном ритуале, о подготовке к операции по уничтожению Темного Лорда, о личной роли Поттера в планировании и осуществлении столь опасной акции, Аддерли, так и не услышав ничего нового, перешел к главной теме, что волновала и его, и Фоули:

– Мистер Поттер, вы сказали, что провели лето в одном доме с мистером Снейпом, выискивая необходимую информацию. Почему этим занялись вы, а не кто-то гораздо опытнее вас? К примеру, тот же Дамблдор. Согласитесь, у него ведь было бы больше шансов найти верное решение.

– Профессор Дамблдор давно серьезно болен. Думаю, вы об этом уже знаете, – Гарри с трудом сдержался, чтобы не произнести это язвительно. – Он опасался, что его состояние может ухудшиться и, попав в руки колдомедиков, против своей воли выболтает им наши секреты. С больными людьми такое случается. Поэтому от составления плана он самоустранился и поручил это дело нам. Так как пророчество говорило обо мне и, следовательно, я обязан был принять непосредственное участие в операции, то вас не должно удивлять, что выбор пал на меня.

– Почему вы работали вдвоем с мистером Снейпом? Разве не лучше было подключить для этого команду грамотных специалистов? – Аддерли потихоньку подбирался к интересовавшей его теме.

– Чем больше людей задействовано, тем вероятнее утечка информации. Если бы я был достаточно умен, – Гарри усмехнулся, показывая, что он не чует подвоха, – то, возможно, и самостоятельно искал бы выход. Мистер Снейп единственный из членов Ордена Феникса имел доступ к Волдеморту – это и объясняет, почему выбор пал на него.

– И вы оставались в… – Аддерли взглянул на свои записи, – в Блэк-хаусе только вдвоем. Никто к вам не приходил в гости? Даже Дамблдор?

– Это так. Мы трудились в обстановке полной секретности, – подтвердил Гарри, приготовившись отвечать на вопросы личного характера. Он радовался, что ему пока не предложили выпить Веритасерум – все же в своих актерских способностях он был не слишком уверен. Демонстрировать притворство, к тому же в присутствии очень проницательной мадам Багнолд, он опасался, не желая быть уличенным.

– Я знаю, что мистер Снейп весьма неприятный в общении человек. Это заявили десятки студентов во время их опрашивания по делам Пожирателей Смерти, к которым относится и мистер Снейп. Также свидетели однозначно утверждали, что вы никогда не ладили с этим преподавателем. Как вам удалось выдержать в его обществе целых два месяца? Вас не раздражали его пребывание рядом и обидные замечания, на которые он горазд? – Аддерли впился немигающими глазами в лицо Поттера, надеясь уловить хотя бы намек, что его вопросы задели того.

– Простите, а вы работаете исключительно с теми коллегами, которые вам нравятся? А если начальство распорядится, чтобы вы взялись за какое-нибудь разбирательство вместе с тем, кто вам не по душе? Вы откажетесь? А если от этого будет зависеть ваша заработная плата или, не приведи Мерлин, жизнь? – Гарри озадаченно и чуть недоуменно взглянул на следователя.

– Хотите сказать, что вас вынудили обстоятельства? – Аддерли, казалось, и не заметил, что не получил прямого ответа, а теперь сам делал выводы на основании заданных ему вопросов, а следовательно, и собственного отношения к интересующему его моменту. Багнолд лишь удовлетворенно посмотрела на Гарри, оценив его ход.

– Естественно.

– Как мистер Снейп вел себя, когда вы оставались наедине, отрезанные от ваших друзей и знакомых?

– Он постоянно работал с книгами в библиотеке, – Гарри пожал плечами, снова уходя от подробностей и объяснений.

– Мистер Снейп кричал на вас? Отпускал в вашу сторону нелестные замечания, как он поступал в Хогвартсе? – Аддерли понял, что без подсказок не обойтись – Поттер оказался совсем не болтливым, правда, он и в первую их встречу в школе тоже не отличался красноречием.