Все было бы нормально, если бы не явно подстроенный заранее инцидент, испортивший Поттеру настроение.
– Мистер Берк, это правда, что мистер Малфой, задержанный и отправленный в Азкабан якобы за содействие Пожирателям Смерти, на самом деле не поддерживал идеи Темного Лорда и был на светлой стороне противостояния? – пожилой маг представился репортером «Ежедневного Пророка». Гарри узнал его – тот первым после проведения ритуала приходил в Хогвартс брать интервью. У него был такой цепкий и проницательный взгляд, будто он только и ждал, когда сможет уличить кого-нибудь во лжи, без труда указав, в чем именно тот пытался всех обмануть.
– Я не могу ничего сказать насчет того, какие идеи поддерживал мистер Малфой, об этом следует спрашивать у него самого, но факт, что его не освободили из заключения, когда к власти пришел Темный Лорд, о чем-то должен говорить. Вы так не думаете? Да и мистер Поттер в нашем присутствии, – он посмотрел на тех, кто сидел рядом с ним и кого теперь звали героями, – вскользь упоминал о заслугах мистера Малфоя.
– Мистер Поттер, как вы прокомментируете слова мистера Берка? – журналист тут же переключился на Гарри, вцепившись в него не хуже хищника, учуявшего дичь.
Поттера так и подмывало заявить, что никак не станет комментировать, ведь он после ритуала просто хотел уязвить Риддла, а сейчас ему нужно как-то выкрутиться, даже не заикаясь о том, что существовали хоркруксы. Он скосил глаза на Снейпа, тот лишь чуть повел плечом, не собираясь на публике как-то обозначать свое отношение к данному вопросу. Поттер оказался в сложной ситуации: утверждать, что Берк его неправильно понял, он не мог без того, чтобы не обозвать, пусть и косвенно, дураками четырех весьма уважаемых сотрудников Министерства, занимавших к тому же главные управленческие посты. Пришлось смириться – его загнали в ловушку, использовав его же оплошность.
Пауза слегка затягивалась, в зале воцарилась тишина – все словно боялись упустить хоть звук из ответа.
– Однажды мистер Малфой действительно посодействовал мне в деле, не относящемся к личным и определенным образом связаном с Темным Лордом, – Гарри аккуратно подбирал слова, не желая запутаться в своих заявлениях.
– Это помогло вам добиться победы? – репортер, казалось, был осведомлен о патологической правдивости Поттера, задавая вопросы, требующие четких «да» или «нет».
– В некотором роде, – Гарри единственно из упрямства не хотел высказываться однозначно.
– То есть поступок мистера Малфоя никак не повлиял на ход событий, что привели к победе? И вы прекрасно обошлись бы и без его стараний?
– Я уже объяснил, что мистер Малфой однажды оказал помощь, – Гарри чуть зубами не скрипел на настойчивость журналиста. – Что непонятного в моем ответе?
Поттер не выносил Малфоев – и поодиночке, и всех вместе взятых. Он считал Люциуса магглоненавистником, приверженцем «чистой крови» и искренним сторонником Риддла. Но и отказаться от собственных столь неосторожных слов, произнесенных при свидетелях, Гарри теперь не мог, потому что тогда и все остальные его заявления подвергнутся сомнению, а такого точно допускать было нельзя. Большинство этих высокомерных снобов и так взирали на него как на мальчика-выскочку. А Гарри намеревался позиционировать себя как весомую фигуру магической Британии: не из-за желания покичиться славой, а для того, чтобы никому, вроде Тикнесса, в будущем не пришло в голову вертеть им по своему усмотрению, как это происходило в настоящий момент с этим неприятным вопросом.
– Значит, все же помощь мистера Малфоя оказалась весьма важной, – подвел итог репортер довольно громко, чтобы его слышали все в зале. – Спасибо, мистер Поттер.
Гарри скрипнул зубами, но от обвинений в перекручивании его слов отказался, догадываясь, что вряд ли чего-то этим добьется. Просто следовало впредь тщательнейшим образом контролировать то, что говоришь.
Позже еще несколько вопросов уже других корреспондентов показались Гарри с подвохом, и он не был уверен, что его ответ не используют в каком-нибудь другом смысле, чем это представлялось ему самому. Но ничего нельзя было поделать – у Гарри почти не имелось опыта общения с прессой, да и тот в основном касался мисс Скитер, которая играючи переворачивала все сказанное с ног на голову.
***
Возвратившись в Хогвартс, Дамблдор скупо похвалил Гарри и Северуса, отметив, что они отлично справились. После этого Поттер и Уизли оставили его наедине со Снейпом. Директор выглядел отвратительно и еле держался на ногах, ему явно срочно требовалась помощь специалиста.
– Что это с Дамблдором? – едва лишь они оказались в коридоре, спросил Рон. Он был немного обескуражен и даже испуган тем, как тот моментально изменился, стоило ему переступить каминную решетку в собственном кабинете – крайнюю усталость выдавали и бледность, и задрожавшие руки, и сброшенная с лица учтивая улыбка.
– Он… Он очень болен еще с той зимы. Проклятие разрушает его. Сев… Снейп делает все, что может, но… В общем – он совсем плох, – Гарри печально вздохнул. – Директор старается скрыть свое состояние, так что не нужно этим ни с кем делиться. Хотя, боюсь, скоро и так всем станет об этом известно.
– А что это за история с Малфоем? Чем же он тебе помог? – бросив по сторонам настороженный взгляд и не обнаружив посторонних, продолжил расспрашивать Рон.
– Тем, что подкинул дневник твоей сестре, – порыкивая, честно ответил Гарри, уставившись себе под ноги, а затем пояснил: – Это из-за моего ребячества. Следует научиться думать, перед тем как что-либо говорить, особенно в присутствии политиков и министерских чиновников. Мне захотелось сделать больно Риддлу, дав ему понять, что его предали приближенные соратники. Про Снейпа он и так сообразил, когда тот перестал обращать на него внимание и выполнять его команды после ритуала, вот я и приплел Малфоя, заявив, что тот якобы сам мне дневник отдал. А этот Берк мне сразу не понравился, – Гарри посмотрел на друга, чтобы выяснить, как он воспринял признание.
– Почему сегодня не рассказал там правду? Оу! – Рон даже на секунду остановился, догадавшись о причине. – Там ни слова не прозвучало про… те штуки. Из-за этого? Да?
– Про «те штуки» забудь и больше никогда даже не вспоминай, – хмуро кивнув, подтверждая его предположение, попросил Гарри. – О них никто не должен узнать. Министр тоже так считает, поэтому засекретил все в деле Риддла, что связано с ними. А что вы с директором выяснили насчет возвращения Гермионы?
– Как и намекала Джинни, у Гермионы проблем не будет. Дамблдору так и сообщили в Отделе образования – мол, если бы это был кто-то другой, то они еще подумали бы, давать ли разрешение на присоединение к учебному процессу посреди года. Но раз речь идет о подруге самого Гарри Поттера, то они беспрепятственно оформят ее перевод в Хогвартс, – Рон не стал лукавить, хоть и догадывался, что Гарри не очень обрадует подобная постановка вопроса.
– Ну вот и практическая польза от моего статуса героя, – скривившись, как от зубной боли, язвительно бросил Гарри. – Придется привыкать, – заметив недоуменный взгляд Рона, он растолковал: – Дамблдор советовал не отказываться от преимуществ, которые сейчас Министерство само пихает мне в руки. Утверждает, что это может пригодиться в будущем.
– Все правильно, – согласился с директором Рон. – Что бы ты ни говорил – от заслуженных привилегий не нужно отворачиваться.
– От них отвернешься… – насмешливо хмыкнул Гарри, намекая на официальное признание его героем магической Британии.
– Знаешь, я как-то по-другому представлял себе прием в Министерстве. Это скорее походило на пресс-конференцию, только к вашим словам прислушивалась куча народа, а не одни репортеры, – уже почти добравшись до факультетских апартаментов, отметил Рон, пользуясь последней возможностью поделиться мнением без свидетелей.
– Я, конечно, понимал, что придется выступить перед приглашенными, но тоже не ожидал подобного напора. Не очень приятно, когда тебя выпытывают о личном, а все с замиранием предвкушают, что же ты ответишь, – Гарри передернул плечами, вспоминая, как ему сложно было смириться с необходимостью рассказывать о себе. – Складывается ощущение, что ты – подопытная лягушка и тебя препарируют на глазах у всех, рассчитывая выяснить, что же прячется внутри, – признался он и тяжко вздохнул, а затем через силу улыбнулся. – Думается мне, что сегодняшний прием был лишь началом. Они еще попьют крови и проверят на прочность мои нервы.
