– Она уезжала домой, ухаживать за матерью.

– Все они так говорят. А проверить бывает трудно. Может быть, она что-то скрывает от нас.

– Думаешь, она попала в беду?

Анжела послала ему предостерегающий взгляд, показав на Лауру.

– Нет, я не это имею в виду.

– А что же тогда, дорогая?

– Трудно сказать. Просто иногда, когда я с ней разговариваю, чувствую, что она пытается что-то утаить.

– Что ее разыскивает полиция?

– Артур! Что за глупые шутки!

Лаура тихонько ушла. Она была умненькой девочкой и прекрасно понимала, что отец с матерью хотели бы поговорить о няне, не стесняемые ее присутствием. Сама она была равнодушна к новой няне. Эта бледненькая темноволосая девушка с тихим голосом обращалась с Лаурой ласково, но было понятно, что Лаура ее совершенно не интересовала.

Лаура думала о Леди в голубой накидке.

– Иди, Джозефина, ну иди же! – сердито говорила Лаура.

Джозефина, бывший Иосафат, хотя и не очень сопротивлялась, но явно не хотела подчиняться. Она так сладко спала возле оранжереи, а Лаура ее разбудила и теперь тащила вокруг дома к террасе.

– Ну вот. – Лаура бросила кошку на пол неподалеку от детской коляски, а сама не спеша пересекла газон и, скрывшись за большой липой, обернулась.

Джозефина некоторое время сердито размахивала хвостом, а потом принялась вылизывать живот, вытянув, как казалось, непропорционально длинную заднюю лапу. Покончив с этой частью туалета, она зевнула и огляделась вокруг. Затем принялась было мыть за ушами, но передумала, снова зевнула, наконец поднялась и неторопливо пошла за дом.

Лаура догнала ее, подняла и решительно отнесла обратно. Джозефина посмотрела на Лауру и села, размахивая хвостом. Но как только Лаура скрылась за деревом, она зевнула, потянулась и пошла прочь. Лаура принесла ее обратно, приговаривая:

– Здесь хорошо, Джозефина, солнышко.

Но Джозефина, совершенно очевидно не разделяла точку зрения Лауры. Прижав уши, она сердито била хвостом.

– Привет, молодая леди.

Лаура вздрогнула и обернулась.

Позади стоял мистер Болдок. Она не слышала, как он подошел по газону. Джозефина воспользовалась замешательством Лауры, бросилась к дереву и взлетела наверх. Устроившись на ветке, она со злобным удовлетворением посмотрела вниз.

– Вот в этом у кошек преимущество перед человеком, – заметил мистер Болдок. – Когда им хочется скрыться от людей, они могут забраться на дерево. Мы же в таких случаях можем разве что запереться в сортире.

Лаура слегка смутилась. Сортир относился к разряду вещей, упоминать которые, как говорила няня (прежняя няня), молодым леди было не положено.

– Но приходится выходить, – продолжал мистер Болдок, – хотя бы потому, что надо и другим дать войти. А вот твоя кошка просидит на дереве часа два.

Однако Джозефина тут же продемонстрировала присущую кошкам непредсказуемость. Она быстро спустилась с дерева, подошла к ним и, замурлыкав, стала тереться о брюки мистера Болдока, как бы говоря: «Вот этого я и ждала».

– Привет, Болди. – В балконной двери показалась Анжела. – Пришли засвидетельствовать свое почтение новорожденной? О господи, опять эти кошки! Лаура, дорогая, отнеси Джозефину на кухню. Я так и не купила сетку. Артур высмеивает меня, но кошки все-таки залезают в коляски, устраиваются поспать на груди ребенка и могут его задушить. Надо отучить кошек ходить на террасу.

Лаура понесла Джозефину на кухню. Мистер Болдок бросил ей вслед внимательный взгляд.

После ланча Артур Фрэнклин повел друга в кабинет:

– Вот здесь есть статья…

Мистер Болдок бесцеремонно, по своему обыкновению, его прервал:

– Подождите. Я должен вам что-то сказать. Почему вы не отошлете девочку в школу?

– Лауру? Собираемся… После Рождества, думаем. Когда исполнится одиннадцать.

– Не тяните, отправьте ее сейчас.

– Но это будет середина учебного года. Кроме того, мисс Уикис вполне…

Мистер Болдок с удовольствием прошелся по адресу мисс Уикис:

– Лауре ни к чему наставления этой засушенной старой девы, синего чулка, пусть и набитого мозгами. Ей нужны развлечения, подружки, другие заботы, в конце концов. Иначе, как знать, может произойти трагедия.

– Трагедия? Какая?

– На днях двое вполне симпатичных мальчиков вытащили из коляски свою маленькую сестренку и бросили ее в реку. Сказали, что ребенок доставляет маме слишком много забот. И искренне в это верили.

Артур Фрэнклин был потрясен:

– Думаете, это ревность?

– Да, ревность.

– Но, дорогой Болди, Лаура – неревнивая девочка. Никогда за ней этого не замечали.

– Откуда вы знаете? Ревность терзает душу.

– Она никогда ее не проявляла. Лаура – славная, добрая девочка, но не способная на сильные чувства, я бы сказал.

– Как бы не так! – фыркнул мистер Болдок. – По-моему, вы с Анжелой не знаете собственную дочь.

Артур Фрэнклин добродушно улыбнулся. Он привык к выпадам Болди.

– Будем приглядывать за ребенком, – пообещал он, – если вас это беспокоит. Я намекну Анжеле, что надо быть осторожнее. Скажу, чтобы меньше тряслась над младенцем и побольше внимания уделяла Лауре. Это должно помочь. – И с любопытством поинтересовался: – Я всегда удивлялся, что вы находите в Лауре. Она…

– В ней есть задатки редкой и неординарной личности, – ответил мистер Болдок. – По крайней мере, мне так кажется.

– Ладно… Я поговорю с Анжелой. Но она только посмеется над этим.

Но Анжела, к удивлению мужа, не посмеялась.

– В этом что-то есть. Все детские психологи признают, что ревность к новому ребенку вполне естественна и почти неизбежна. Хотя, честно признаться, я ничего похожего в Лауре не замечала. Она спокойный ребенок. Не могу сказать также, что она уж очень ко мне привязана. Надо постараться показать ей, что я рассчитываю на ее помощь.

И вот несколько дней спустя, когда они с мужем собрались уехать на конец недели к друзьям, Анжела решила поговорить с Лаурой.

– Позаботься о ребенке, Лаура, пока нас не будет. Хорошо? Как замечательно, что я могу на тебя положиться, что ты за всем присмотришь. Няня, как ты знаешь, здесь человек новый.

Слова матери окрылили Лауру. Она сразу почувствовала себя взрослой и важной. Ее бледное личико оживилось.

К сожалению, благотворный эффект был почти сразу же сведен на нет разговором в детской между няней и Этель, который Лаура случайно услышала.

– Ребенок – просто чудо! – воскликнула Этель, нежно ткнув в малышку пальцем. – У-у, наша красавица! А вот мисс Лаура всегда была невзрачненькой. Неудивительно, что отец с матерью никогда не любили ее так, как мастера Чарльза или эту малышку! Она хорошая девочка, мисс Лаура, но больше о ней и сказать-то нечего.

Вечером Лаура опустилась перед кроватью на колени и помолилась.

Леди в голубом не вняла ее мольбе, и она решила обратиться в высшую инстанцию:

– Господь Бог, пожалуйста, сделай так, чтобы ребенок умер и поднялся на небо. Только поскорее.

Лаура легла в постель. Сердце у нее отчаянно колотилось. Она чувствовала себя виноватой, понимая, что совершает зло. Она сделала то, что мистер Болдок ей запретил, а он мудрый человек. В том, что она поставила свечку перед Леди в голубом, она не раскаивалась. Может быть, потому, что не надеялась на результат. И никакого вреда не сделала, когда принесла Джозефину на террасу. Ведь она бы не положила ее в коляску. Вот это было бы злом. Но если бы Джозефина сама…

Но сегодня она перешла границы дозволенного… Ведь Бог всемогущ…

Лауру била дрожь. Но в конце концов она все-таки уснула.

Артур и Анжела уехали.

В детской наверху новая няня, Гвинет Джоунс, укладывала ребенка спать.

Ей было сегодня как-то не по себе. У нее и раньше бывали похожие ощущения, тревожные предчувствия, но сегодня…

«Мне это просто кажется, – убеждала она себя. – Фантазии, и больше ничего».