Лариса смутилась и опустила голову.

– А помнишь, как ты осталась у меня в комнате, а мой сосед Серега ждал полночи на улице? А мы никак не могли расстаться!

Костя коснулся губами руки Ларисы.

– Я все помню, Костя! – прошептала она.

– Зачем мы тогда все сломали? Расстались…

Лариса молчала и чувствовала, что сейчас заплачет. Хорошо хоть песня кончилась, и они остановились.

– Может, горячее? – с надеждой спросила Лариса у Кости.

– Не откажусь!

– Я сейчас!

Лариса с готовностью кинулась на кухню. Вернулась с большим дымящимся блюдом.

Выпили «под дичь». Причем Костя два раза, отчего, кажется, немного захмелел.

– Григорьев, ты, говорят, выпить не дурак? – подколола его Кукушкина.

– Брехня! – рассмеялся он.

– И, кстати, ты сильно изменился! Облезлый какой-то стал, потертый…

Кукушкиной явно хотелось его поддеть. Но Костя и на этот раз не обиделся.

– Жизнь такая. А вы молодцы, девчонки, на все сто! Так держать. А Яна – это вообще! Королевна! Мечта поэта!

– Пустил слюни! – с презрением отреагировала Ольга.

Лариса почувствовала какую-то смутную обиду.

В это время вернулась Яна, очень довольная и веселая.

Встала на середину комнаты и, поводя плечами, с чувством запела: «Только раз бывает в жизни встреча…»

Надо отдать должное – пела Крестовская всегда хорошо, голос низкий, сильный, и слух музыкальный в наличии.

Лариса Петрова угрюмо взирала на этот номер.

– Браво, королева! – выкрикнул Костя и бросился к Крестовской.

Не удержавшись, упал ей в ноги. Яна расхохоталась.

– Нахрюкался уже до синих соплей, – фыркнула Кукушкина.

Яна уселась за стол и сразу предложила выпить. Причем «за любовь»!

Костя Григорьев с воодушевлением поддержал ее.

После того как бокалы показали дно, Крестовская задумчиво промолвила:

– Все-таки любовь – поразительная вещь! Начинаешь воспринимать все в ином свете! И мир сверкает, становится таким ярким!

Ее глаза вдохновенно сияли.

– Тебе ОН позвонил, что ли? – догадалась проницательная Кукушкина.

– Кто? – удивилась Яна.

– Ну, этот твой Аполлон, юный, прекрасный? С которым ты чуть в Америку не улетела?

Яна не успела ответить, потому что в беседу вмешался Костя. Схватив Яну за руку, он закричал:

– Никаких Америк! Крестовская – это народное достояние!

– Да ты, кажется, надрался, батюшка? – с неодобрением заметила Ольга.

Лариса попыталась спасти положение и предложила гостям чай с тортом.

– Сейчас поставлю чайник! – сказала она и упорхнула на кухню.

Следом за ней отправилась Кукушкина.

– Слышь, Лара, Григорьев, кажется, назюзюкался до неприличия!

Петрова строго возразила:

– Подумаешь, выпил человек. Что в этом плохого? Праздник все-таки!

– Говорят, он вообще пьет по-черному!

– Подумаешь, сплетники болтают. А потом, если даже и пьет? Может, просто плохо человеку, жизнь не сложилась, вот и пытается как-то заглушить тоску.

– Что-то ты больно рьяно кидаешься на его защиту, – хмыкнула Кукушкина. – Не иначе как прошлое вспомнила?

– Какой смысл его вспоминать? О будущем надо думать.

– Угу! Хорошее тебя будущее с Григорьевым ожидает!

– Не каркай, Оля! И не лезь не в свое дело.

– Ах, значит, это не мое дело? Да я вообще тогда сейчас уйду! – обиделась Кукушкина.

– Ну и иди! Если хочешь испортить мне праздник – иди. В чем я перед тобой виновата?

– Ладно, проехали! – улыбнулась Оля, после чего схватила со стола соленый огурец и захрустела им. – Сама вскоре убедишься, чего твой Григорьев стоит.

– Ты никогда не любила Костю!

– А за что мне его любить? За то, что он с тобой так обошелся? Ты, видимо, все забыла! Гордости у тебя нет.

– Да какая гордость?! – в сердцах выдохнула Лариса. – Ну о чем ты говоришь? Гордость, гордость! На что она мне сдалась? Я просто хочу быть счастливой. Нормальное человеческое желание – быть счастливой. Ты можешь это понять, Кукушкина?

Ольга не успела ответить, потому что из комнаты вдруг раздался пронзительный крик Крестовской.

Женщины бросились в гостиную, где увидели дикую картину.

Костя Григорьев ползал перед Яной на коленях, хватал ее за ноги и повторял при этом нечто невразумительное:

– Королева красоты, сестра Лорен Софии, готов всю жизнь на руках носить, целовать землю, вообще лобызать…

– Девочки, уберите его, – попросила подруг Яна, – не фиг меня за ляжки хватать! Манеры, как у извозчика.

– Чего выставились, бабы? – закричал пьяный Костя. – Я Яну всю жизнь люблю!

С минуту Лариса потрясенно взирала на происходящее. Потом развернулась и ушла на кухню.

На кухонном столе она увидела пачку сигарет, оставленных Крестовской, и закурила. Появилась Кукушкина. Спросила с ужасом:

– Ларка, ты что – куришь?!

– Закуришь тут!

– Ну, давай и мне тоже!

Подруги вдвоем стояли у окна и курили.

– Вот видишь! Я же говорила, зря ты на Григорьева ставки делаешь, – начала Кукушкина.

– Заткнись! – отрезала Петрова.

– Ладно, – пожала плечами Ольга. – Заткнусь.

Она помолчала с минуту, потом пожаловалась:

– Какая дебильная ночь, Ларка! Я так устала.

Петрова не ответила.

Кукушкина сочувственно погладила ее по руке.

– Ларка, да не расстраивайся ты, зачем тебе это барахло? Григорьев и раньше-то был так, тьфу мужик, а теперь и вовсе… бэу – второй сорт!

– Он отец моего Васи, – ответила Лариса. По ее щекам катились крупные слезы.

– Да ты что? – ахнула Ольга. – Ничего себе! Нет, вообще я, конечно, догадывалась… И потом, Васька на этого мудака похож!

– Обидно, понимаешь, обидно! – с надрывом произнесла Лариса. – Вся жизнь коту под хвост!

– Не преувеличивай!

– Я не преувеличиваю! Но все не так, неправильно, понимаешь?

– Понимаю, – вздохнула Оля, – ну ладно… А у кого оно правильно? У меня, что ли?

– Но ведь есть счастливые женщины, вон хоть Крестовскую взять…

Кукушкина пожала плечами.

– Девочки, – на кухне появилась Яна, – представляете, какой ужас – этот придурок упал на пол и заснул! Валяется как бревно. Приставал-приставал, а потом захрапел, как хряк! Дайте сигаретку!

Теперь они курили втроем.

– Лариса, ты обиделась на меня? – виновато спросила Яна.

– С чего ты взяла?

– Мне так показалось! Он для тебя что-то значит, да? Ты огорчена?

– Просто дежавю какое-то! Опять ты мне, Яна, все испортила… – Лариса хотела пошутить, но неожиданно заплакала.

– Лара, прости! – заревела Крестовская. – Клянусь, мне этот лысый плейбой даром не нужен!

– Верим! – усмехнулась Оля.

– Ладно, все, проехали! – отрезала Лариса и пошла в комнату. Следом за ней потянулись подруги.

Костя Григорьев лежал на полу в позе «звездочка» и храпел.

– Что у меня тут, вытрезвитель, что ли? – зло сказала Лариса.

– Э! С Новым годом! – Кукушкина легонько ткнула Костю ногой. В ответ раздалось нечленораздельное мычание. – Свинья! – фыркнула Оля. – Надо ментов вызвать и сдать!

– Ну, так нельзя, все-таки человек, – тихо возразила Яна.

– Ладно, – решила Петрова, – пусть проспится и валит на все четыре стороны!

Кукушкина взглянула на часы:

– Еще полночи впереди, чего он тут будет валяться как хлам? Аппетит нам портить!

– Надо его в спальню перенести! – предложила Лариса.

Ольга скомандовала:

– Давайте, девочки, за руки за ноги, можно прямо по полу везти, невелика важность!

Отдуваясь, подруги дотащили Костю Григорьева до соседней комнаты. Лариса подложила ему под голову подушку и накрыла его одеялом.

Женщины вернулись в комнату, сели за стол. Какое-то время все молчали, потом Яна робко начала:

– Лара, ты пойми… Возможно, это даже хорошо, что тогда, в юности, все сложилось так, как сложилось! Ну представь, что вышла бы ты за Григорьева замуж, еще, не дай бог, ребенка от него завела, и что? Маялась бы всю жизнь… Теперь-то ведь ясно, что к чему!