– Я не пример, а живой человек! – Оля вдруг заплакала.
К ней наклонилась Лариса:
– Олька, ты что, плачешь, что ли? Ты же никогда не плачешь, ты ведь у нас кремень!
– Женщина я! – прорыдала Оля.
Потрясенная слезами Кукушкиной, Петрова подскочила к Зотову и закричала:
– А ну пошел вон отсюда! Это моя квартира! Устроил тут балаган! Жилье дерьмом обзывает, подругу мою оскорбляет, убирайся к чертовой матери!
Она схватила со стола салатницу и изо всех сил стукнула ею депутата по голове. Раздался рев раненого зверя.
Крестовская потрясенно прошептала:
– Он тебя теперь убьет!
Однако Зотов повел себя странно – встал, вытер салфеткой лысину и направился к выходу.
– Эй, Витя, ты куда? – растерянно крикнула ему вслед Крестовская.
– Прощай! – бросил Зотов и захлопнул входную дверь.
Петрова с надеждой спросила:
– Он совсем ушел?
Яна пожала плечами:
– Надеюсь! – Потом виновато сказала: – Девочки, простите меня… Я не знала, что так получится.
– Ничего! – махнула рукой Лариса. – Переживем! Главное, что все кончилось.
– Своеобразный Новый год, – хмыкнула Кукушкина. – Давно такого не припомню. Давайте выпьем, что ли, – надо стресс снять!
Подруги сели за стол. После ухода Зотова Яна повеселела прямо на глазах. Улыбаясь, предложила:
– Давайте забудем этот неприятный инцидент! Не будем портить себе настроение, ведь новогодняя ночь еще впереди.
– Ты быстро пришла в себя, – заметила Лариса.
– У меня хорошие компенсаторные способности! – рассмеялась Яна. – А потом буддизм учит нас ко всему относиться с буддийским спокойствием.
– Полчаса назад ты не была похожа на буддиста, – не удержалась от колкости Ольга.
– К черту! Давайте выпьем за дружбу, девочки, – с чувством произнесла Яна, – что может быть важнее этого? За нашу дружбу!
Они выпили, а потом вдруг Кукушкина поинтересовалась:
– А вот скажи, дорогая подруга, что ж ты забыла про нас, когда стала знаменитой? Будто начисто отрезало.
Яна смутилась:
– Я ведь говорила – у меня совершенно бешеный темп жизни, на себя не остается времени!
– Ясно-ясно, – покачала головой Оля. – Кстати, а что этот жирный загривок болтал про то, что у тебя на квартире была засада?
– Понимаете, Зотов специально подстроил все так, чтобы я не улетела в Америку. Он, конечно, рассчитывал, что из аэропорта я поеду домой. Но я догадалась, что он будет ждать меня там! – объяснила Яна.
– Так ты поэтому и приехала к нам? – догадалась Лариса. – Потому что больше оказалось некуда?
Яна смутилась:
– Не совсем так… Хотя если и так, то что это меняет? Девочки, ведь замечательно, что мы встретились!
– Если бы ты хотела нас увидеть, давно бы нашла возможность! – отчеканила Ольга. – Может, мы вообще уже… Померли давно!
– Я очень рада, что вы живы и здоровы, мои милые подруги, – улыбнулась Яна. – И мы снова вместе!
– А может, нам твоя помощь была нужна? – не выдержала Ольга. – У Ларисы вон муж умер! Остался ребенок маленький! Загибались тут с ней на пару от тоски! Вместе слезы хлебали, понимаешь? Напополам. А теперь вот ты являешься через столько лет, вся такая из себя сияющая, и про дружбу нам втираешь!
– Вот чего вы мне не можете простить, – усмехнулась Яна. – Успеха! Завидуете, что я чего-то в жизни добилась? А ведь вы сами во всем виноваты! Почему ты, Лара, не пошла в театральный? Мы ж с тобой в студтеатре вместе играли. Заметь – все главные роли были твои! Я только облизывалась. Ну и что? Да, у меня хватило пороху задвинуть этот инженерный вуз к чертовой матери, уйти в театральный и начать все с нуля! А что тебе, Петрова, мешало?
– Что ей мешало? – всплеснула руками Кукушкина. – Ты же не знаешь ничего!
Петрова прервала ее:
– Оля, не надо об этом!
– Или ты, Ольга! – Яна обратилась к подруге. – Какой метлой тебя гнали в эти проктологи?
– Кому-то ведь надо и задницы лечить, – хмуро отозвалась та.
– Скажи еще – призвание! – расхохоталась Яна, потом вздохнула: – Эх, девочки, я вам так скажу: пережить чужой успех тяжело. У меня друзей сильно поубавилось. Ну не могут у нас люди за другого радоваться – не дано! Вот говорят, свезло тебе, Крестовская, так свезло! С такой интонацией, как будто меня в этом обвиняют. Я вам анекдот расскажу. Привели в отделение милиции проститутку. Оказалось, она по профессии учительница. Ее спросили: «Как же вы, учительница, стали проституткой?» – «Повезло!» – ответила она. Вот и я что могу сказать, кроме того, что мне повезло? Почему именно мне – убей бог, не знаю! Может, так звезды сложились или еще что…
– Fatum non penis, in manus non recipis! – мрачно процитировала Кукушкина.
– Чего-чего? – изумилась Яна.
– «Судьба – не пенис, в руки не возьмешь!» – пояснила Ольга.
Крестовская рассмеялась:
– Хорошая поговорка!
– Латинская!
– Давайте выпьем за удачу? – предложила Яна. – Чтобы всем везло!
Девочки выпили.
– Только на всех удачи не хватит! – насмешливо заметила Ольга.
– А что вы знаете о моей жизни? – вдруг сказала Яна. – Вам кажется, это сплошной шоколад, да? Типа – съемки, гонорары, депутаты-любовники, брендовое шмотье и целлюлит как главная жизненная драма, да? Думаете, актерство – это легкий труд? – Яна встала в позу. – А вы знаете, каково выдержать несколько часов съемок на открытом воздухе и в мороз, и в дождь?
– Ну откуда ж нам знать? – не выдержала Лариса. – Вообще-то я, к твоему сведению, каждый день по восемь часов на улице стою у метро! Уже несколько лет!
– Зачем? – не поняла Яна.
– Затем! Что надо сына кормить! Работаю я так, поняла?
– Ты ж говорила, бизнесом занимаешься?
– Занимаюсь! Ага! Бизнесом! Что, по моей квартире не видно, какой у меня бизнес? Халву с вафлями продаю, на армяшку гну спину! Во уже где!
– Но у меня тоже не сахар! – вздохнула Яна. – Травмы всякие могут быть… Я же вам рассказывала, что с лошади упала, теперь только йога…
– А у меня поясница отстегивается вообще на хрен! – рассвирепела Лариса. – Никакая йога не поможет, поняла?!
– Что ты, Яна, на жизнь жалуешься? Тебе ли жаловаться? – вступила в разговор Кукушкина. – Да знаешь ли ты, каково это, когда вся мелочь в кошельке пересчитана за неделю до получки? Когда одна гречка и чай?
– Откуда ей знать! – неодобрительно заметила Лариса.
– Да я вообще сейчас уйду, раз вы так обо мне думаете! – заревела Яна.
– А что ты обижаешься? Она еще обижается! – тоже заревела Петрова. – Да если хочешь знать, у меня из-за тебя вся жизнь пошла сикось-накось!
– Ты че, Петрова? Перепила? – изумилась Крестовская. – Оля, что она говорит?
– А что? Помнишь Костю?
– Какого Костю?
– Григорьева Костю! – закричала Петрова. – Так ты, значит, даже не помнишь его?
– Почему я должна помнить какого-то Костю? – удивилась Яна. – Во дает!
Внезапно по ее лицу промелькнула тень, и она задумалась.
– Ну? – ядовито спросила Лариса.
– В общаге, что ли, был такой? Длинный, нелепый, – неуверенно предположила Яна, – еще все время клеился ко мне!
– Между прочим, сначала он к Лариске клеился, – строго заметила Кукушкина. – Я-то все помню! У них роман был в самом разгаре, когда вдруг ты выплыла.
– Что значит «выплыла»? – возмутилась Яна. – Да он сам мне прохода не давал, говорил, что землю будет целовать под моими ногами!
– А ты поощряла! – рявкнула Кукушкина.
– Ничего подобного!
– Лариса любила его, – с пафосом сказала Ольга. – А тебе так… Перепихнуться для забавы…
– Откуда я знала? – Яна достала сигареты, затянулась. – Любовь, любовь… Кто бы мог подумать!
– Разрушила ты их союз, Крестовская, как ни крути, – с упреком констатировала Ольга. – Подруга называется!
– Да говорю же – не знала я ничего, – с досадой повторила Яна. – И потом, я его в момент бросила. Там парень был – не на что посмотреть… Тощий какой-то, нескладный. Не в моем вкусе!
