На улице март – юный месяц весны. Первые потоки грязного снега бегут в мелких проталинах, обгоняя друг друга, щебечут первые весенние птицы. Большинству людей нравится пробуждение природы. Но, к сожалению, теперь ко мне это не относится. Небо стало гораздо выше, по нему плывут, раскачиваясь, пушистые облака, и светит солнце – яркое, ослепляющее, обжигающее глаза солнце. Кажется, что весной оно просто озверевшее будто бы мстит за все месяцы поздней осени и зимы.

Сегодня поистине тяжелый день. Конечно, на улице прекрасная погода. Слабый ветерок колышет ветви совсем голых деревьев. Люди переоделись в легкие вещи и идут, улыбаясь друг другу. Ну что за фарс! Будто кому-то есть дело до проходящего мимо человека.

Стоя у окна, я тупо пялилась на дорогу, продолжая весьма содержательную беседу с самой собой. Последнее время мысленный монолог был неотъемлемой частью моей однообразной и ничем непримечательной жизни.

– «Для чего я живу?»

Единственный вопрос, который терзал меня на протяжении семи лет.

– «Для чего я живу?»

Слегка заныло в груди.

– «Отлично! Обуревающая депрессия обрела физические проявления»

Утром, все как обычно: проснулась и, натянув дежурную улыбку на бледное лицо, принялась готовить завтрак. Покормила сына, поела сама, хотя уже давно перестала ощущать вкус пищи. Вымыла посуду, почистила газовую плиту и … поняла, что лежу на полу в кухне. Попыталась встать, меня замутило. Кончики пальцев похолодели, а перед глазами взорвался радужный салют.

Неожиданно тупая боль пронзила желудок и перешла в позвоночник. Я метнулась в туалет. Распрощавшись с завтраком, кое-как доползла до дивана. Боль миллионом тончайших игл разрывала желудок. Закинув приличную горсть таблеток в рот, незаметно для себя впала в забытье.

Не знаю: каким образом, но что-то настойчиво стучало в затылок: «поднимайся, поднимайся».

– «Зачем? – повис немой вопрос в голове, и тут же мгновенно появился ответ. – Ой! Сейчас приедет мама. Она собиралась забрать Антона на выходные, а я валяюсь на диване, как тряпка. Не думаю, что мой вид ее обрадует. Что же делать? Ведь я должна что-то сделать. Все как в тумане и перед глазами абсолютно темно. Ах да, точно, они же закрыты!»

Разум требовал действий. В почти невменяемом состоянии, я поднялась. Зачем, осознавала смутно. И тут все стало гораздо хуже.

Я упала обратно на диван, руки и ноги онемели, я их вообще перестала чувствовать. Время потекло странно медленно, как при замедленном воспроизведении. Сквозь какую-то пелену, я услышала крик Антона.

– Папа проснись, маме плохо!

Подошел Макс. Наверное, вид у меня был не очень обнадеживающий, так как на его сонном лице отразилось что-то похожее на испуг, или же мне тогда это только показалось. Он начал говорить про «скорую».

– Не надо, – простонала я, но он попытался возразить.

И тут сильно зазвенело в ушах, я перестала его слышать. Сердце бешено забилось; хотя нет, было не совсем так. Оно колотило в спину по ребрам, безжалостно и глухо, будто существовало отдельно от меня.

Конечности заледенели, на них накинулись теже самые иглы, что и в желудке, а голова оказалась в огне. Меня жутко затошнило, перед глазами вспыхнули радужные круги.

– «Нет! Не хочу терять сознание» – одно из самых отвратительных ощущений в жизни.

Я начала открывать рот и жадно глотать воздух. Не помогло! Грудная клетка словно окаменела, будто перекрыли кислород, а сердце надрывно продолжало с чем-то бороться. Я хотела закричать, но во рту пересохло; я хотела подняться, но тело отказывалось подчиняться.

Сердце сделало еще один удар, но он оказался какой-то чужой, будто последний. Абсолютно обезумев от нехватки кислорода, я изо всех сил хрипло выдавила:

– Инфаркт!

Почему эта мысль посетила меня? Даже как-то смешно.

Страх и ужас взяли верх. Глухое оцепенение не заставило себя ждать. Хорошо, хоть так, а то боль начала перерастать в какую-то навязчивую идею. И я провалилась.

Тишина. Пустота. Ни боли, ни страха, ни ужаса. Только состояние глубокого отупения. Странная легкость, точнее даже невесомость убаюкивала меня, успокаивала и опьяняла. Я превратилась в плитку нежнейшего шоколада и таяла, опущенная в пушистое молоко. Абсолютная эйфория, даже двигаться не хочется, но я все-таки открыла глаза. Пространство вокруг поразило своей необыкновенностью, все оно лазурно-голубого цвета.

Странно.

Ничего не чувствую, ни о чем не думаю.

Странно.

– Что со мной? … Где я? … Кто я? … – время остановилось.

Эйфория медленно рассеивалась, осознание произошедшего потихоньку окутывало меня. Нет, время не остановилось, оно замерло … замерло для меня надолго … навсегда.

– Нет!!! – вскрикнула я. – Так не должно быть! Так не может быть! Мне еще рано! Помогите! Эй, кто-нибудь!!!

Тишина. В ответ только давящая тишина, здесь даже эха нет. Началась истерика. Я кричала. Нет, я орала, в пустоту:

– Ну, пожалуйста, хоть кто-нибудь, помогите!

Слезы лились как вселенский потоп, сильно обжигая щеки. Я рванулась с места, бежала, летела. И ничего, нигде ничего нет. Остановившись, я невольно начала прислушиваться, теребя свои карманы.

– Карманы? Откуда взялась эта одежда? – я с неподдельным интересом оглядела себя. – Ладно, подумаю об этом позже. Наверное, времени теперь будет предостаточно.

Я очень постаралась сосредоточиться и успокоиться. Начала думать, но безумный страх парализовал мысли. Огненные слезы застилали глаза, еще больше мешая.

– Ведь не может все это происходить так быстро. Не может быть, что это конец. Столько незаконченных дел. А сколько еще не начатых? – недавние попытки сосредоточенности окончательно рассеялись. – Мне так мало лет, а мой мальчик … Все, хватит ныть, надо собраться. Несмотря ни на что, надо сосредоточиться!

Я начала перебирать фрагменты каких-то фильмов, отрывки каких-то книг. Глупо, конечно, но что я знала о смер…

– Нет, даже думать не хочу об этом слове!

Мысленно вскрыв самые потаенные уголки своего разума, я стала группировать хранившуюся информацию. Создалось ощущение, будто я разбираю в огромном шкафу с невероятным количеством ящичков и полочек. Это ненужно, это тоже не подходит, это вообще не стоило трогать, а это давно пора выбросить. Сколько же всего может хранить человеческая память? Никогда раньше об этом не задумывалась, жаль, но теперь это уже неважно.

Слезы хлынули с еще большей силой.

– Почему они такие горячие … здесь? Сколько мне еще бродить в этой пустоте? И как вернуться обратно?

Тут в голове мелькнула мало обнадеживающая фраза – воспоминание из жизни – которую неоднократно слышали многие люди:

– «Оттуда еще никто не возвращался!»

Стало очень грустно, но выхода из этой ситуации нет. Я села, поджав колени к подбородку, прикрыла глаза и застыла в смиренном ожидании.

Ждать пришлось недолго, отдаленно послышался какой-то звук, я вскочила и насторожилась. Звук повторился, я превратилась в одно огромное ухо, и тут вокруг начало что-то происходить.

Как по мановению волшебной полочки мой новый мир разделился на две половины. С одной стороны, была все таже голубая лазурь, но неожиданно она начала трескаться на миллиарды крошечных осколков. Они сыпались и таяли, выпуская наружу нечто зловещее. Проступающая чернота была ужасна, я оцепенела от страха и с трудом отвела глаза. С другой стороны мне открылось нечто еще более невообразимое: все пространство вокруг мерцало странными, но необыкновенно красивыми огнями. Я почувствовала, как при виде этих огней внутри меня появилось спокойствие, тепло, упокоение, мне непреодолимо захотелось поскорее попасть туда, и я уже сделала несколько шагов в том направлении, как вдруг в голове раздался чей-то голос.

– «Хм … не думала, что ты так легко сдашься!»

Голос явно принадлежал женщине, но был весьма необычный. Красивый, высокий, мелодичный, покровительственный – нет – все эти термины не подходят. Никогда в жизни я не слышала таких звуков, которые наиболее точно описали бы этот голос. Единственное слово, которое приходило на ум – совершенство.