– Кто вы? – изумленно спросила я.

– «Неважно – кто я, главное – кто ты?» – вкрадчиво ответил голос.

– Я не знаю …

– «Подумай, Оля. Разве это твое время, разве оно уже пришло? Разве ты закончила все свои дела?» – голос окутал меня странной заботой.

– Я … я не знаю, – совсем растерявшись, повторила я, вновь вглядываясь в манящие огни.

– «Никогда не ищи легких путей, это удел эгоизма и слабости! Если сейчас ты уйдешь туда, назад уже не вернешься, однако будешь счастлива. Но, помни, это еще не твое время, ты должна закончить начатое!»

– Что «начатое»? – я не могла понять, о чем говорит голос.

– «Ты знаешь. А теперь выбор за тобой»

Голос резко затих, а я стояла на перепутье. С одной стороны необыкновенные огни – спокойствие моей души, мир и упокоение; а с другой стороны проступающая чернота – ужас и страх, но там моя живая жизнь, это я точно чувствовала. Подумав немного, я осознанно сделала шаг назад и неожиданно начала падать. Все вокруг менялось с такой скоростью, что я не успевала рассмотреть. Меня крутило и переворачивало, воздух свистел в ушах, я стремительно летела вниз, машинально выставляя руки вперед, чтобы смягчить падение. И тут неожиданно резко, вопреки моей воли, тело вытянулось в тугую струну, как будто это была не я, а мягкий пластилин в чьих-то сильных рука. Я со всего маха шлепнулась на пол посреди своей гостиной.

– Папа, мама заснула? – тихо спросил Антон.

Макс растерянно посмотрел вначале на него, а затем на мое мертвое тело, лежащее на диване. Я резко вскочила на ноги, счет пошел на секунды.

– «О, нет, нет, нет! Мама не заснула! Не волнуйся сын, мама еще долго не будет ТАК спать. Теперь осталось только вернуться в свое тело! Но как это сделать?»

Не успев еще до конца все обдумать, я мгновенно переместилась к окну, все равно ничего другого на ум не пришло, изо всех сил разбежавшись, я прыгнула на диван в свое тело. И вдруг невозможная боль вернулась в полумертвое сердце. В мое сердце! Миллионы тончайших игл напомнили про заледенелые конечности. Я почувствовала, как кровь забурлила в венах, гонимая бешеным потоком жизни.

Мысли, чувства, запахи, ощущения – все вернулось! И впервые за последние годы я испытала абсолютное, нерушимое СЧАСТЬЕ!

Я немного приоткрыла глаза, боясь, что возвращение – это всего лишь очередная иллюзия.

Макс сидел рядом и растирал мне виски. Едкий запах нашатыря вернул к реальности. Резко вскочив на ноги, я осмотрелась, предыдущая невесомость мгновенно испарилась. Антон, явно ничего не понимая, прижался ко мне, а Макс, наоборот, слегка отстранился, выглядев при этом немного настороженно. Я стояла и смотрела на них уже не так как раньше, а совсем по-другому. Моя интуиция, давно не дававшая о себе знать, тихо прошептала: «теперь все будет по-другому» …

Столь бесконечного дня в моей жизни еще не было. Хорошо, что Антон остался у родителей, и муж, наконец-то, заснул, теперь можно спокойно обдумать произошедшее. Я открыла бутылку любимого красного вина и вышла в гостиную, завернувшись в теплый плед, уселась на диван и включила торшер. Мысленно перебирая события сегодняшнего утра, один вопрос не покидал меня:

– «Что это было? Физически я прекрасно себя чувствую и не страдаю заболеваниями сердца. Значит, не тело. Тогда, наверное, психика. Ну, с этим будет посложней!»

Незаметно для себя я задремала, приснился очередной кошмар, от которого захотелось поскорей избавиться.

Я открыла глаза и часто заморгала, ослепленная светом торшера. Оказывается, мой сон длился всего десять минут. Я огляделась. Моя гостиная: тусклый свет лампочки, теплый плед у ног, нетронутый бокал вина. Внимание остановилось на кресле, я несколько раз протерла глаза … в нем сидела бабушка.

Не могу сказать, что я испугалась, скорее очень удивилась. Она – мой друг, мой родитель, защитник и советчик. Если у меня в жизни что-то происходило, то она узнавала первой, у меня не было от нее секретов. Наша связь – это нечто большее, чем обычная привязанность родственников. С ней не нужно было притворяться: можно поплакать – она пожалеет; можно пошутить – она рассмеется. Не надо врать, что у меня все отлично, если на самом деле – это не так.

Ее смерть для меня стала неподдельной трагедией, не знаю, как я тогда справилась. Все случилось слишком неожиданно. Мама сотни раз предлагала ей нанять водителя, только спорить с бабулей совершенно бесполезное занятие. Утром 30 августа искореженную машину вместе с ее телом обнаружили в овраге недалеко от трассы.

По официальной версии бабушка не справилась с управлением и слетела с дороги, но нам мало в это верилось, так как она, несмотря на свой возраст, была самым аккуратным водителем в мире. И что случилось в реальности, никто не знает. Но главный вопрос, который также остается загадкой, в другом: что она вообще делала на загородной трассе?

И сейчас она сидит в моей гостиной на расстоянии двух метров.

– «Может быть, это очередной сон?» – я вновь протерла глаза.

Она улыбалась. Ее лучистые изумрудно-зеленые глаза источали любовь, заботу и нежность. Тело совершенно прозрачное в обрамлении неяркого серебристого сияния. Руки сложены на коленях, волосы убраны в тугой пучок, невозможно красивая, и несоизмеримо со своим возрастом молодая. Она выглядела так же, какой я помнила ее при жизни.

Ее звали Мария – высокая удивительной красоты очень стройная брюнетка. Волосы слегка вьющиеся, длинной до поясницы, цвета горького шоколада. Тонкие брови и сияющие изумрудом глаза в обрамлении густых ресниц. Они, как магнит, притягивали к себе, напоминая омут, из которого не хотелось выбираться.

Она успела отметить свой шестьдесят пятый день рождения, хотя на вид, ей было не больше сорока пяти. Внешне молодая, красивая, полная бурлящей жизненной энергии и завидного здоровья, она никогда не болела, даже простуду не подхватывала. Давние подруги часто подразнивали ее:

– Мария, если ты не начнешь стареть, то скоро тебе придется подделывать документы, чтобы не вызывать излишних вопросов. Признайся, ты душу дьяволу продала за такую внешность?

– Может быть, может быть, – только и отшучивалась бабушка.

Сейчас к вышесказанному добавились отпечатки всеобъемлющих знаний и вселенской мудрости, что еще больше усиливало эффект притягательности.

Я смотрела на нее с бесконечным обожанием. Мне хотелось броситься в ее объятья; рассказать обо всем, что сегодня произошло; поплакаться о том, как мне плохо, что нервы совершенно сдают, и я превращаюсь в тихого шизофреника. Мысли помчались неудержимым потоком, но я боялась даже двинуться, чтобы не спугнуть видение. Только слезы, как проливной весенний дождь, катились по щекам.

– Не надо, Оленька, не трудись, я все знаю.

Я вздрогнула. Как давно я не слышала этого голоса, слезы промочили подол ночной рубашки. Она приблизилась, села рядом и заботливо погладила меня по голове:

– Не плачь моя хорошая, скоро многое изменится.

Прикосновение шелковых, едва ощутимых пальцев, как бальзам на кровоточащие раны, я немного успокоилась.

– Ты хочешь мне что-то рассказать? – еле слышно выдавила я.

– Хочу, но не могу. Я должна тебя предупредить.

Она посмотрела на меня с неизмеримой тоской, а я на нее с абсолютным непониманием.

– Прости, что я оставила тебя так рано, – продолжала она, взволнованным голосом. – Прости, что не успела многое рассказать, многому научить. Но я должна была тебя защитить, даже ценой своей жизни.

– «За что она просит прощения? От кого было меня защищать, но самое главное: причем тут ее жизнь?»

В еще большем недоумении я продолжала смотреть на нее. Я была настолько поражена ее последними словами, что даже не смогла осознать их до конца.

– Мы приходим в этот мир с определенными целями. У каждого из нас есть свое предназначение, и ты не являешься исключением. К сожалению, сейчас я не могу тебе всего рассказать и объяснить. Но я должна предупредить тебя, подтолкнуть к некоторым действиям, и у меня очень мало времени.