– Давай дружить!
– Я… – мальчик смущается и краснеет, потупив взор, но быстро берёт себя в руки, становится серьёзным и пожимает руку. – Эрнст.
Всё такой же суровый и серьёзный он садится на своё место, провожаемый до него Рене, и отговаривается от вопросов парой дежурных фраз. Ему на самом деле очень неудобно сейчас, ему кажется, что что-то идёт не так, как он привык, не так, как обычно, и это выводит паренька из равновесия. Чтобы скрыть свою растерянность, он совсем отгораживается от всех, да и урок начался. Однако, после этого знакомства, Эрнст никогда не уйдёт с того места, которое показала ему Рене. И всё, что он будет делать ради всего класса, он прежде всего сделает потому, что эти люди дороги этой девушке. Нет, юноша не будет за ней ухаживать, как это обычно бывает в школе, он никогда не даст повода кому-либо заподозрить его чувства к Рене, но он будет нести их в себе, как человек несёт одну единственную зажженную свечу в полной темноте.
Сейчас, лёжа в блиндаже, на линии фронта, он вспоминает об этом и обещает, что обязательно скажет всё Рене однажды. Он обещает это, он готов клясться на крови, что сделает. Сердце это наполняется какой-то живой лёгкостью от этих мыслей. «Как же хорошо, что она поехала в отпуск, как можно дальше от этого кошмара…» О себе и о своей сохранности юноша сейчас не думает. Сейчас ему кажется, что он заговорён от пуль, потому что везучий. Эрнст прижимает к груди винтовочный патрон, зажатый в кулаке, и медленно проваливается в сон.
Утро встречает снайпера снегопадом. Большие, лохматые снежинки сыплются с неба, кружась в воздухе. Всё вокруг становится белым и чистым. Кажется, что сама война стирается с земли, но это лишь кажется. По позициям Галитии неточно бьёт вражеская артиллерия, патрули осторожно обходят позиции. Где-то в окопе играет губная гармошка. Она тянет какую-то мелодию, словно о чём-то плачет. Эрнст получает на складе патроны и белый маскировочный халат. Он слабо помнит, о чём думал прошлым вечером. Он помнит, что ему было от чего-то очень тоскливо.
Взяв патроны и обмундирование, он отправляется на поле. Там он долго ищет удобную позицию для стрельбы, намеренно избегая того танка, под которым лежал вчера. Это уже известная позиция, находиться на ней опасно. Наконец, выбрав для себя небольшую воронку, он устраивается в ней и начинает наблюдение. Из-за холма слышится гудение двигателей, которое перекрещивается с грохотом пушек, но огонь ведётся не прицельный. В какой-то момент окружающее и душевное состояние снайпера приходят в гармонию, и он просто смотрит на поле перед собой и на холм справа. Он не высматривает ничего, он не ищет жертв в прицел, он смотрит, как на это поле, на этот холм падает снег. Снег ложиться на останки танков, он попадает в воронки, стирая их черноту, он падает на Эрнста, укрывая стрелка, как покрывало. Где-то слева идёт патруль. Юноша слышит, как снег скрипит под сапогами солдат.
Неожиданно среди гула фронта и грохота пушек раздаётся едва различимый выстрел. Позади Эрнста на снег падает один из патрульных. Это выдёргивает парня из умиротворения. Он совершенно точно слышал выстрел, хотя его и замаскировали в общем шуме. Это означает, что его приглашают принять участие в дуэли. Эрнст тут же приникает к прицелу и просматривает доступный сектор обзора, выискивая то, что может выдать врага. Он ищет подозрительные кочки, странную поросль и другие признаки неосторожного стрелка. А между тем через несколько минут раздаётся ещё один выстрел. Где-то позади стонет раненый солдат, что подстёгивает Эрнста скорее решить вопрос с вражеским снайпером, иначе он сам рискует стать мишенью.
Однако, поиски не дают результатов. Парень делает глубокий вдох и отсчитывает до десяти, после этого он выдыхает, приводя свои нервы в порядок. Самое глупое сейчас – это поддаться волнению и начать глупить. Только спокойствие и собранность могут помочь выжить в этой ситуации. Если пытаться быстро решить ситуацию, можно не только угробить ещё больше своих, но и самому погибнуть на радость противнику. Поэтому Эрнст ещё несколько раз считает, приводя себя в порядок. Он старается не двигаться, интуитивно он прижимается к земле, стараясь едва ли не слиться с ней воедино. И пока что это позволяет ему выжить. Он смотрит на поле перед собой, высматривая, не шелохнётся ли где трава, не блеснёт ли окуляр прицела. В тоже самое время он ждёт следующего выстрела врага, который выдаст его позицию. Однако враг тоже не спешит, трава не колышется, снег падает на поле, покрывая его белой глазурью.
Проходит около часа, а новых выстрелов всё нет. Эрнст не решается даже шевелить головой, хотя его шея уже сильно затекла. Его внимание привлекает странное шевеление рядом с одним из подбитых танков. Что-то очень быстро мелькает между его траков. Медленно и очень плавно Эрнст переводит дуло своей винтовки и глядит в прицел. В следующую секунду его палец давит на курок. Затем раздаётся полный боли крик. В прицел юный стрелок видел, как пуля прошла ровно в щель и отрикошетила от ствола вражеской винтовки. Из-под танка появляется фигура. Она быстро бежит от танка. Видимо, этому человеку очень больно, раз он совершенно забыл о мерах осторожности и присутствии Эрнста. Но щадить раненого врага юноша не собирается. Пуля настигает беглеца прямо у кромки вражеских окопов, и уже мёртвое тело падает туда, словно мешок.
После удачной охоты он возвращается в окопы и докладывает о своей победе. Мимо него проносят убитых из патруля. Эрнст смотрит на них с каким-то отрешённым равнодушием. Может быть раньше, когда он был человеком, он мог бы пожалеть этих бедолаг. Может быть, тогда он испугался вида их ран или разозлился на противника. Но Эрнст ушёл. Он ушёл далеко в поле и не вернулся. Теперь в окопе стоял кто-то другой. У него лицо Эрнста, его имя, форма синего цвета, личный жетон с тем же номером. Подмены никто не заметил. Юноша уже не помнил, когда он попрощался с собой. С тем, кто ушёл в поле и не вернулся. Может быть, он даже умер. Он умер вместе с первым солдатом, чья голова попалась в прицел. Когда пуля сразила того несчастного, умер и Эрнст. Вот и сейчас перед ротным стоял не он, а человек с каменным лицом и стальной душой. И только кажется, что ему девятнадцать. Его голова покрыта лёгкой сединой под солдатской кепкой, на его лице морщины. Это солдат. У него нет возраста, нет времени, нет цели и смысла. У него нет родных и друзей, у него нет веры и убеждений. Горе и радость одинаково отражаются на лице, страха нет, нет жалости. У него даже нет имени. Это солдат, у него есть только личный номер на жетоне. Он не умеет любить, он призван в этот мир убивать. Убивать без сомнений, убивать без жалости, убивать без страха. И для него нет иной судьбы. Он – детище Войны. Он её послушный сын. Рука об руку со Смертью он идёт по миру. Там, где он проходит, увядают цветы, чистое небо заволакивает чёрный дым, а детский смех сменяется криками боли и ужаса. Но когда-нибудь мать сжалится над своим сыном. Она примет его в свои объятья. И Солдат ляжет на землю, прильнёт к ней грудью, сожмёт в объятьях. И нет на земле объятий крепче, чем эти. В воздухе повиснет тишина, ни один звук не нарушит её. И в этой тишине солдат обретёт покой.
Эрнст сам не заметил, как погрузился в это размышление. Он думал по пути в свой блиндаж. «Нет. Не безымянный. Меня зовут Эрнст. Не пустой, не убийца. Я пришёл сюда не просто убивать без цели и смысла. Я хочу, чтобы там далеко она не слышала разрывов, чтобы она не видела этого ада, чтобы они все там как-нибудь переждали. Мой дом, моя семья! И не возьмёт меня эта дрянная чертовка Война! Мне есть к кому вернуться, мне есть куда идти. И я сделаю всё, чтобы это как можно скорее закончилось». На его лице разглаживаются морщины, оно снова приобретает живой цвет. Лицо окопа становится живым. Он вошёл в свой блиндаж, достал из ранца пару галет, налил из фляги кофе и принялся ужинать. Быстро перекусив, он вышел из окопа, чтобы покурить. Но тут раздался сигнал тревоги. Никто не подозревал, что этот артналёт предвещает страшные события. Эрнст взял винтовку и встал к краю окопа, приготовившись к стрельбе.
