– Снова лес… – произнесла девушка разочарованно.

– Наши кони! – воскликнул Феликс и бросился к лошадям.

– Подожди меня! – закричал Торис, побежав следом.

Остальные тоже не стояли на месте, однако шарф, до этого свободно ставший с шеи Ивана, теперь обвязал и Юлию да свободным концом схватился узлом за торчащую из стены тронутую ржавчиной металлическую скобу.

– Отпусти немедленно! – потребовала девушка, пытаясь ослабить хватку вязаной змеи.

Иван потянулся к оружию, но шарф затвердел, словно высохший после того, как побывал в воде, войлок. Пальцы разжались, и клинок упал на траву.

– Нельзя туда! - запротестовал шерстяной. – Там Петля! Я не могу водить через Петли!

– Эй, вернитесь! - крикнул Иван, но беглецы уже достигли коней и теперь недоумённо смотрели на связанных непомерно длинным сине-зелёным шарфом.

А шерстяной, между тем, втянул своих жертв в каменный коридор. Дверь захлопнулась.

В тот же миг он ослабил свою хватку, став, как и прежде, мягким и пушистым.

– Ну вот, – непонятным тоном начал Иван. – Теперь наш поединок не только вдвойне бессмыслен, но и неосуществим.

– Как мы теперь с одним мечом? Свой я тебе не доверю, сразу говорю!

– Найду что-нибудь, – беспечно ответил молодой человек, делая вид, что потеря для него не важна. - И у нас ведь волшебный шарфик есть, да?

– Да! – подтвердил шерстяной, радуясь, что его ни в чём не обвинили.

“Вот же дурак!” – подумала девушка, а вслух спросила, обращаясь к проводнику:

– А почему ты тех не схватил, а только нас?

– Так это же их лошади… – пояснил смущённо шерстяной проводник. - Были б чужие, тоже не пустил.

– И теперь они вечно будут там блуждать? – спросил Иван.

– Отчего же всегда? - удивился шарф. – До тех пор, пока Петля не распутается.

– А когда она распутается?

– По-всякому бывает. День, два, год, а случается, что и жизнь.

Повисло молчание.

– Кто-то обещал, что выведет меня отсюда! – напомнила Юлия.

– Просто снова открой дверь! – подсказал проводник.

Ручка вновь моргнула синевой, и водный поток, хлынувший из-за приоткрытой двери, отбросил их на несколько метров вглубь коридора.

Когда вода ушла, Юлия обнаружила, что лежит в объятиях Ивана. Развернувшись к нему лицом, девушка засмеялась.

– Что такое? – неуверенно улыбнувшись, спросил он.

– Теперь и я осталась без меча, – сообщила она.

После того, как они, смеясь, помогли друг другу встать на ноги, вновь вернулись к двери.

– Давай я, – предложил Иван, взявшись за кольцо.

Юлия слегка посторонилась. Лев подмигнул жёлтым, и перед насквозь промокшими людьми предстала совершенно пустая прямоугольная комната без окон.

– Нет! Это вообще никуда не годится!

***

Если нужно что-то сделать, и, тем более, выполнить это хорошо, делай это сам.

Об этой простой истине думал Ватли, снимая чёрный парик и смывая грим, предававший светлой от природы коже смуглый оттенок. Вода в ручье была мутноватая, чему виной был быстро тающий снег.

И думал он о том, что если бы с самого начала воспользовался только своими средствами, без привлечения магии, такой бы путаницы не произошло, и Юлия была бы уже во дворце. Теперь только и оставалось носить воду решетом.

– Допросили всех очевидцев? – уточнил он у своего помощника тем же вечером.

Огонёк отражался в оконном стекле и прямоугольных линзах очков, но в кабинете, освещённом лишь одной свечой, царил полумрак.

– Всех, кого смогли поймать, – ответил тот. – К сожалению, все, кто что-то знал, успели скрыться.

– Как допустили?

– Что мы могли поделать? Магия!

– Магия… – брезгливо повторил Ватли и сплюнул на пол.

И тут в кабинет ворвался один из стоявших на посту за дверью стражников.

– У ворот люди! – прокричал он.

– Сколько?

– Двое!

– Возвращайся на пост! – указал ему на дверь Ватли.

– Но один из них утверждает, что он сам Феликс Оржелский!

***

– Смотри и учись! – бодро воскликнула девушка.

– Как думаешь, – начал Иван, выжимая всё так же молчавший шарф. – Если там будет огнедышащий дракон, мы сразу сгорим или ещё потом помучаемся?

Глаза льва на этот раз загорелись зелёным. Свет был куда более ярким.

Юлия, вздохнув, приоткрыла дверь и просунула голову в образовавшуюся щель.

Сердце девушки радостно забилось, стоило ей увидеть знакомую с детства обстановку.

Заглядывающая в окно полная луна освещала картину, на которой был изображён её дед в молодые годы в парадном мундире. Но самым главным достоинством портрета Юлия считала несколько жёлтых канареек, сидящих у на короля на голове, плечах и даже на эфесе меча.

Поблескивал канделябр на круглом столе, а на подоконнике стояла накрытая тканью клетка.

– Обманула колдунья, – усмехнулась Юлия. – Сказала, что я не смогу вернуться обратно.

– Это Штернхайм? – уточнил стоящий за её спиной Иван, с интересом разглядывая залитую лунным светом комнату.

Однако стоило девушке переступить порог, в душе шевельнулся червячок сомнения.

«Отец будет в ярости, – подумала она. – А впрочем, не казнят же меня за побег… наверное».

Раньше, когда отец был недоволен ребяческими выходками дочери, он приставлял к ней учителя музыки, и тот целый день вынужден был наблюдать, как Юлия упражняется игре на флейте.

Иван подошёл к окну и приподнял с клетки ткань.

– Оставь в покое Гильберта! – тут же воскликнула принцесса.

– А кто Гильберт? – Иван, всё ещё держа материю в руках, сдвинулся, чтоб не загораживать Юлии вид.

Девушка даже подошла поближе, чтоб удостовериться, что зрение её не подводит. На перекладине сидели две похожие друг на друга как две капли воды канарейки.

– Наверное, Мёнхен выпросила, – предположила Юлия, улыбнувшись непривычно нежно, всё-таки по своей маленькой сестрёнке она успела соскучиться.