Ни один из них не видел, как зрачки «охотнички» всего на мгновение затопили чернотой радужку.

– Сама не знаю. – Лилиит била крупная дрожь. Она замёрзла, перенервничала, но даже в таком состоянии смогла метнуть нож, который убил, казалось, неуязвимое существо. Она опустила глаза: – О, Рэйн, твоя рука!

Рана была ужасающей. Рога располосовали плоть почти до кости, обильным потоком из неё лилась кровь. Лил оторвала полоску ткани от своей уже негодной рубахи и как могла перетянула рану. Чуть повыше ранения.

– Что ты делаешь? – Рэйн был удивлён. В деревне такие раны сразу прижигались калёным железом и наживо зашивались нитками, вымоченными в настойке из трав.

– Это чтобы приостановить поток крови.

– Где ты этому научилась?

Лилиит пожала плечами. Но где-то на задворках сознания она услышала чистый женский смех.

Они, держась друг за друга, нашли выход из Рощи. На сплетённых между собой ветвях друзья тащили труп животного. Рэйн потребовал накрыть его широкими листьями, он боялся, что дождь сможет воскресить тварь и залечить все раны. Если олень встанет, им уже нечего ему противопоставить. Ножи, копья и силы закончились. Так они и вышли на поляну к старому дубу. Вот только на небе висело светило. А сухая земля говорила о том, что дождь закончился как минимум вчера.

– Лилиит! – девушка обернулась и увидела бегущую к ней женщину. За её спиной шла толпа людей во главе с кузнецом Тэйном.

– Мама? – Лил очутилась в объятиях и болезненно охнула, когда Фрида надавила на рану.

– Вот видишь, сами вышли. – Говоривший выглядел недовольно. Светило оставляло свои блики на его лысой голове.

– Сын! Мне придётся с тобой достаточно серьёзно поговорить! – а это уже был Тэйн.

– Поговорите, только отведите его вначале к Эфрикс или лекарю Галии. – Лилиит высвободилась из рук матери.

– Что вы с собой притащили? – главный охотник заинтересовался позабытой добычей.

– Это взнос Лилиит для вступления в группу охотников селения Гудрас. – Рэйнер встретился со взглядом Мартона и, не выдержав его, отвернулся.

Кто-то из охотников откинул листья и ахнул.

– Мартон! Мартон! Иди сюда! Эти дети убили калиера.

Лилиит стояла в центре большой комнаты под пристальными взглядами людей. Она чувствовала себя мошкой, которую изучают с отвращением и готовятся раздавить. Стало так холодно и одиноко: Фриду на совет не пустили, а Рэйнера отец отвел к лекарю.

Старейшина, сидя в глубоком деревянном кресле у дальней стены, теребил седую косичку и поглядывал на главного охотника. Мартон расхаживал перед собравшимися и бормотал что-то себе под нос. Охотники уже тёрли глаза, им надоело следить за своим предводителем, а Лилиит почувствовала жуткую усталость, казалось, что не спала она целую неделю. Несколько раз главный охотник останавливался у северной стены, возле которой выгрузили добычу девушки, и окидывал калиера жадным взглядом. Тот, казалось, спал. Золотистая шкура отбивала лучи, которые светило сбрасывало вниз, а рога раскинулись, занимая почти все пространство. На то, как охотники пропихивали их в узкие двери, сбежалась посмотреть вся деревенская детвора.

– Лилиит, дочь Хельмунда и Фриды, расскажи, как вам удалось найти и убить это могучее существо, живущее в Роще Древних. Или вы уже отыскали его мёртвым?

– Да кто б его убил, если не они. Там же дырка в черепе от ножа, – заикнулся кто-то из охотников, но под взглядом Мартона притих.

– Не мы его нашли. Он сам на нас напал, – заговорила девушка, тщательно подбирая слова.

– Потому-то в Рощу никто по дождю и не ходит!

– Потому никто и не смог убить калиера!

– Успокойтесь! – Старейшина встал со своего места, привлекая внимание собравшихся. – Лучше расскажи нам, Лилиит, как вам вдвоём с Рэйнером удалось убить существо и самим не пострадать.

Девушка была не согласна с тем, что они не пострадали, но все же попыталась ответить Орцеду, переворачивая историю в свою пользу:

– Калиер заметил нас первым. Так как мы не знали особенностей этого существа и напоминал он нам простого оленя, до тех пор, пока не выпустил рога, мы думали, что легко его убьём. Копьё Рэйнера сломалось почти сразу от удара рогами. От моего отломился наконечник. Он ещё где-то там в теле, сбоку у ноги. Калиер залечивал все свои раны и был очень быстр и ловок. Он неуязвим до тех пор, пока дождь омывает его шкуру. Убили мы существо в пещере. Мы туда заманили этого оленя. Умер как самое слабое животное, которое я встречала.

Каркающий смех наполнил комнату и обратил внимание собравшихся на его хозяйку. Эфрикс утёрла выступившие слёзы и заговорила:

– Вот так детки. Сколько веков люди боялись под небесной водой на охоту выходить, а решение – вот оно, плавает на поверхности.

Она опять зашлась в смехе, перебивая его кашлем. Старейшина обречённо вздохнул и обратился к Мартону:

– Что скажешь, охотник? Достойна ли эта плата для вступления в твою группу?

– Рэйнера, если он отречётся от кузнеческого ремесла, приму, а про девчонку – даже не просите.

– Эта девчонка теперь в состоянии занять твоё место, если пожелает, – закаркала ведунья.

– Заткнись, карга, пока зубами не подавилась!

Эфрикс веселилась от души:

– Она и тебя, и весь твой охотничий клан с потрохами уделала, а ты нос свой покоцанный воротишь. Орцед, старый хрыч, не стой столбом, скажи что думаешь.

Старейшина встрепенулся:

– Да, добыча великолепна. В жизни ничего подобного не видел. Я хочу пригласить сюда нашего кузнеца, чтобы он назвал стоимость материалов, которые можно добыть из этого странного существа.

– Почему именно он? – Мартон уже не знал, на кого наброситься.

– Потому что тебе это не по силам. – Ведунья улыбалась и поглядывала на дочку Хельмунда. Вот и получил он не сына, но наследника.

Тэйн прибыл через несколько минут. За ним послали парнишку, который столкнулся с кузнецом у ворот дома Орцеда.

– Я слушаю.

– Кузнец, ты из нас тут самый знающий. Осмотри животное. На что сгодятся его останки?

Мужчина молча кивнул, вытащил из-за пояса кинжал и присел рядом с тушей.

– Лилиит, позволишь старухе взять немного мяса от твоей добычи? – Эфрикс подошла почти вплотную к девушке.

– Теперь этой добычей распоряжаются охотники, – вывернул нижнюю губу Мартон.

– С какой стати? – хохотнула ведунья. – Добыл её не охотник. Да и в общину ты принимать девочку не желаешь.

– Изгнать её за непослушание и нарушение всех правил надо!

– Три сотни золотых шурлей за рога, это самая прочная и гибкая субстанция, с которой я встречался. Сто золотых за шкуру, из неё можно сделать мягкую и очень тёплую накидку или плащ. Если отсоединить железы, то воду пропускать не будет. Около пяти сотен монет за внутренности, но это навскидку. Если продавать в Фарлонд за ориданы, выйдет меньше. А ещё я слышал, что мясо калиера продлевает молодость. Я прав, Эфрикс?

Женщина засмеялась и довольно кивнула:

– А его сердце, коих в нём два, способно пробудить ото сна мёртвого. Ненадолго. Всего на день. Но и это очень много для неутешных родственников.

– Только сырое сердце? – Тэйн выпрямился.

– Нет, можно сразу приготовить зелье. Из двух сердец выйдет порядка тридцати склянок.

– Действительно, богатый улов. Итого: около двух тысяч золотых шурлей. Эта девочка теперь в состоянии купить всю деревню.

Мартон заскрипел зубами.

– Лилиит, ты не против, если я займусь разделкой туши и первым же приезжим торгашам продам рога и шкуру?

– Нет, Тэйн. Спасибо тебе за это. Эфрикс, ты сможешь сделать зелья и отвары на продажу?

– Хорошая хватка, – кузнец потрепал девочку по волосам.

Ведунья кивнула головой в знак согласия.

– А что насчёт её просьбы? Примете девочку в общину охотников? – Старейшина топтался на месте, чувствуя, как огромнейшие деньги выскальзывают из его рук. Ведь охотники всегда отдавали десятую часть от добычи Орцеду. А если Лилиит не станет охотником, то и он ножку от гриба получит.