– Это следы дыма, который оставили падающие и горящие немецкие бомбардировщики, – пояснил стоявший рядом генерал Гюндус. – Так бывает, когда сбивают сразу много самолетов…

– И сколько немецких самолетов уничтожили русские? – изумленно спросил президент.

– По нашим данным, на перехват русской эскадры вылетели примерно тридцать бомбардировщиков, только что переброшенных из Голландии, – ответил генерал. – Как проходил бой, точно сказать невозможно, так как была низкая облачность, и количество сбитых самолетов, участвовавших в налете, визуально установить не удалось. Но на свой аэродром не вернулся ни один из них. Господин президент, это было что-то вроде Синопа в воздухе.

– Этого не может быть! – воскликнул потрясенный Иненю и опустился на стул, продолжая сжимать в руках стопку фотографий.

– Однако это правда, господин президент, – ответил начальник турецкой военной разведки. – Более того, эти русские ухитрились утопить немецкую подводную лодку, которая имела глупость попытаться атаковать их эскадру.

– А какие потери понесли русские? – спросил президент. – Не может же такого быть, чтобы их корабли не понесли никаких повреждений!

– К большому сожалению, господин президент, все произошло так быстро, что немцы не успели сбросить ни одной бомбы, не выпустили ни одной торпеды. Русские корабли не получили и царапины. Они выловили немногих уцелевших летчиков со сбитых немецких самолетов, после чего отправились по направлению к Севастополю.

Кроме того, господин президент, – добавил начальник разведки, будто добивая своего начальника, – эта самая эскадра незадолго до этого посетила «с дружеским визитом» Румынию, после чего Констанца и Мангалия перестали существовать как порты. В Констанце в это время был один наш танкер. Русские вежливо выпроводили его оттуда, прежде чем начать погром. Они превратили порт Констанцы в груду дымящихся развалин.

И еще вот что. Прошлой ночью неизвестным способом были уничтожены нефтяные поля Плоешти. Было спокойно, ничто не предвещало трагедии, и вдруг все начало взрываться. Сейчас там пылает пожар до неба.

Так же были уничтожены железнодорожная станция, нефтеперегонные заводы и терминал на Дунае. Мой человек в румынской разведке сообщил, что как минимум два месяца никто не получит из Румынии ни нефти, ни бензина. Немцы остались без бензина. Это катастрофа, господин президент, и не только для них. Турция получала нефть и горюче-смазочные материалы тоже из Румынии. Ближайший альтернативный поставщик – Иран. Но он находится под властью англичан и русских, и кроме того, оттуда ничего невозможно вывезти из-за отсутствия дорог по суше и войны на море.

Президент Иненю тупо уставился на стоящего перед ним генерала. Он был близок к обмороку. Мысли в его голове крутились, словно белка в колесе.

– Генерал, а нет ли тут какой-нибудь ошибки? – с надеждой спросил он Гюндуса. – Может, ваши люди напутали?

– Господин президент, – ровным голосом сказал генерал, – мои люди готовы отвечать за свои слова. Аналитики из Генерального штаба считают, что Германия как никогда близка к поражению. Тем более с учетом новых факторов, – Гюндуз кивнул головой на лежащие на столе фотографии. – Господин президент, необходимо сделать все, чтобы успеть выпрыгнуть из арбы, с огромной скоростью несущейся к пропасти. Иначе мы рискуем оказаться вместе с Гитлером в числе побежденных. Дальше медлить опасно! Мои люди считают, что избиение немецкой авиации у Босфора было специально спланировано русскими, чтобы наглядно показать нашей армии, что с ней сделают ветераны Крыма.

– Хорошо, генерал, можете идти, – сказал президент Турецкой республики тусклым безжизненным голосом. – Кисмет – судьба, мы должны сделать все, чтобы сохранить свою свободу и свои границы. Я дам соответствующие распоряжения министру иностранных дел.

Когда генерал вышел, тихонько прикрыв за собой дверь, Иненю подумал: действительно, дальше медлить нельзя. Похоже, что мечты о Великом Туране так и останутся просто мечтами.

12 января 1942 года, 22:35.

Перекоп, ст. Армянск. Расположение ОТМБ-1 ОСНАЗ РГК

Командир бригады генерал-майор Бережной

Самый странный русский праздник – старый Новый год. Не понять иностранцам загадочную русскую душу. Сейчас, в последние дни затишья, мы отпразднуем этот праздник по полной. На Новый 2013 год мы не успели, на Новый 1942-й – опоздали. Ну, что же, тогда оторвемся сейчас. Только что закончился импровизированный праздничный киносеанс. С эскадры нам одолжили проекционный аппарат, а уж фильм мы подобрали сами. Давали мы не «Карнавальную ночь» и не «С легким паром». У товарища Тамбовцева на ноутбуке нашелся «Горячий снег». Пусть и не празднично, зато Юрий Бондарев, писатель-фронтовик, оказался в самую масть и командирам, и бойцам.

Но праздник праздником, а сухой закон – сухим законом. Нафиг, ибо нефиг. Вижу я, с какой тоской «дорогой Леонид Ильич» смотрит на графины с отечественным компотом из сухофруктов и трофейным лимонадом, разведенным из таблеток. Оказывается всякие там юпи-гупи и напитки зуко были придуманы задолго до лихих девяностых. А мы как-никак гробанули штаб 11-й армии. Так что живем и празднуем!

Хозяйки нашего праздника – наша Ирочка Андреева и военврач второго ранга Алена Лапина. Крупная светловолосая молодая девушка, так похожая на одну поп-диву начала 90-х, что все время хочется назвать ее Апиной. Но это пройдет, ибо характер у Алены совсем другой – скромный, даже застенчивый. Она только-только начинает отходить от пребывания в немецком лагере под Бахчисараем.

Да, весь наш бригадный медсанбат укомплектован бывшими военнопленными. Они нас уже видели в деле, особенно этого башибузука – майора Рагуленко. Бабы к нему так и льнут. Но ничего, я на него не обижаюсь, он и воюет так же горячо и изобретательно, как и охмуряет женский пол. Правда, с врачихами он не связывается, промышляет по сестрам и санитаркам.

Вот они, его пассии, хлопочут у стола, мечут все наше продуктовое богатство. Тут и те деликатесы, что остались с XXI века, тут и трофеи нашего рейда по немецким тылам. Ну, и конечно, мы уже успели получить свой первый паек от щедрот местных интендантов и подарки местных жителей, русских и украинцев.

Да, особая история – музыка к празднику. Майор Санаев и капитан Тамбовцев несколько часов просидели над фонотекой, прослушивая песни нашего времени и позднего СССР. Сами-то мы можем слушать и смотреть все, что хотим, но вот местных товарищей смущать не стоит.

Поэтому музыка играет или сугубо военно-патриотическая, вроде «Батяни-комбата», или просто «про лубовь». Среди местных дам неожиданный успех имела та самая Апина, о которой я упоминал раньше, со своим «Лехой». Девоньки пригорюнились, призадумались и даже пустили слезу. Правильно, ибо жизненно. У мужчин имел успех Кобзон с хором Советской армии, отгрохотавший басом «Хотят ли русские войны?».

В самый разгар праздника нас посетил Константин Константинович Рокоссовский. Красавец мужчина, храбрец, трижды краснознаменец, генерал-лейтенант, побывавший в подвалах НКВД и посидевший в Крестах, но так никого и не сдавший, а потому полностью реабилитированный.

Вообще товарищ Рокоссовский был приглашен на наш праздник официально. Но задержался в своем вновь сформированном штабе фронта на станции Армянск. И правильно, мы ему помогли, чем могли, а уж дальше он сам. Тем более что наша бригада в прямом подчинении у Ставки, то есть лично у Сталина, а значит, в любой момент может поменять место дислокации.

Генерал-лейтенанта тревожит концентрация немецких сил в районе Каховки. Поэтому он делает все, чтобы укрепить оборону по перешейкам. В этом он видит двойной плюс. Надежная оборона – это крепкая тыловая позиция, уходя к Лозовой, мы будем спокойны за Крым. Да и немцы просто уверены, что никого наступления в Таврии не будет, а будет… что? Правильно: после подвига наших моряков у Констанцы и на траверзе Босфора, в ОКХ должны быть уверены, что будет десант в любую уязвимую точку Черноморского побережья. Правда, неизвестно, какая шлея попадет под хвост лично Гитлеру, но надеюсь, что та же самая. Уж слишком аппетитно разложена приманка, чтобы ефрейтор спокойно прошел мимо.