В XVIII в. «цивилизованность» в контексте хороших манер, присущих той или иной нации, уже превратилась для некоторых в бранное слово, и, к примеру, Вольтер считал ее ненатуральной по сравнению с естественной вежливостью. Паскаль довольно цинично заметил, что цивилизованное поведение стоит принять просто потому, что это обычай, а вовсе не потому, что оно мудро или справедливо. Люди уже тогда понимали, что изысканность манер зачастую лишь фальшь. Вот, например, отрывок из сочинения французского дипломата Антуана де Куртена, датированного 1671 г. и содержащего инструкции, как вести себя в церкви: «Если ты забыл или же по неверию и лености своей не захотел преклонить колени пред Господом, стоит все же поскорее сделать это ради приличия, а также потому, что в церкви можно встретить представителей высшего общества». То есть, по мнению де Куртена, притворство можно было с легкостью выдать за благопристойное поведение.

С помощью манер также проводили культурные границы между классами. Европейское высшее общество изобретало и совершенствовало правила поведения, чтобы подчеркнуть свое отличие от иных сословий, и в особенности от крестьян. Люди, принадлежавшие к низшим сословиям, традиционно считались дикими и нередко описывались как ослы или обезьяны; подобное отношение нашло отражение на многих полотнах кисти Иеронима Босха и Питера Брейгеля. На их картинах современники изображены без прикрас: на холсте зачастую царит животная атмосфера карнавала, а упившиеся люди тут и там валяются на столах и под ними.

Старинные пособия по этикету, сея культуру, взывали к тому, что дурные манеры пробуждают в окружающих смущение и неловкость, однако на самом деле прорыв в области воспитания произошел не потому, что подобного рода книги якобы затронули верные психологические струны в душах людей. Изысканный этикет являлся для дворянства всего лишь способом отделить себя от черни, и в XVI–XVII вв. справочники по хорошим манерам в основном создавались для отпрысков высших сословий. К ним относятся, например, «Придворный» (Il Cortegiano) Бальдассаре Кастильоне (1528), «Галатео, или Об обычаях» (Galateo overo de’ costumi) Джованни делла Каза (1558), а также «Новое образование» (Le Civilité Nouvelle) Антуана де Куртена (1671) и многие другие.

Распространение этикета среди низших сословий общества ущемляло чувство собственного достоинства знати, и уже в конце XVII в. появились трактаты, авторы которых рассуждали, почему манеры дворян превосходят манеры представителей среднего класса. Несмотря на то что в наши дни общество является намного более демократичным, чем в Средние века или в начале Нового времени, в основе многих правил поведения до сих пор лежат механизмы разграничения. Если в XVII столетии тон задавал королевский двор в Версале, то теперь примером служат так называемая американская мечта и воспитанники Гарварда и других престижных вузов США, которые усиленно прививают нам свойственные их культуре ценности. СМИ и социальные сети давят на нас, требуя быть популярными, красивыми и интересными. В современном мире не ценятся скромность и деликатность – в моде всевозможные гуру и тренеры, которые снабжают нас инструкциями, как с помощью глянцевых фото, снятых профессионалами с наиболее выгодного ракурса, можно сделать свой профиль в соцсетях более популярным. Как и в былые времена, внешность и стиль решают всё – неважно, идет ли речь о натужно улыбающемся парнишке на страничке Facebook или о придворном, красующемся в пышном парике в Версале.

В основу нашей книги лег главный труд немецкого социолога Норберта Элиаса «О процессе цивилизации»[2], написанный еще в 1930-е гг. Согласно цивилизационной теории Элиаса, люди – в особенности это относится к европейцам – постепенно выработали жесткий код самоограничений, названный позже этикетом, поскольку импульсивная человеческая природа, базирующаяся на инстинктах, служила источником опасности в обществе, где борьба за место под солнцем происходила уже не только на полях сражений, но и в кулуарах. Когда естественные нужды человека и его телесные потребности стали объектом пристального внимания, их начали контролировать, создавая правила, регулирующие поведение. И в результате присущие нам агрессивность и сексуальность, а также пищевые привычки и все телесные выделения, вплоть до слез, оказались под постоянным пристальным наблюдением.

Элиас хотел, чтобы его работа раскрыла людям глаза на то, как цивилизационный процесс на самом деле протекал в европейской культуре. Исследователь полагал, что мы считаем цивилизованность чем-то естественным и относимся к ней так же, как в Средние века относились к необъяснимым силам природы. Легко заметить, что в этом Элиас прав, поскольку в лучшем случае хорошие манеры – вещь настолько обыденная, что человек ее даже не осознает. С другой стороны, если всегда придерживаться неосознанных правил, то это прямой путь к внутренним противоречиям и психическим проблемам, о чем не устают нам напоминать пособия по популярной психологии.

Неписаные и неосознанные правила человеческого поведения стали объектом изучения Десмонда Морриса, британского зоолога и популяризатора науки. Его интересовало то, как люди на самом деле поступают, а не то, что они говорят. Морриса критиковали за подход, согласно которому поведение Homo sapiens якобы представляет собой сумму бесчисленных «животных» инстинктов, однако ученый в ответ заявлял, что это часть наследия, полученного нами от предков-приматов. И по мнению Морриса, в данном случае ни один учебник хороших манер не смог ничего изменить: наше поведение с течением времени существенно не менялось, поскольку у человека как биологического вида всегда существовали одни и те же эмоциональные потребности и одинаковые способы для их выражения.

Так, появление на свет вежливых поклонов и книксенов скорее имеет биологическую подоплеку, нежели является результатом воспитания. Животные пригибаются и наклоняют головы, пытаясь казаться меньше, когда хотят усмирить гнев вожака, показывая, что они ему не угрожают. Поэтому и люди тоже кланяются власть имущим и в знак подчинения встают на колени перед могущественными правителями.

Способы невербальной коммуникации, выраженные языком тела: жестами, мимикой и позами, – это завязанное на инстинктах неосознанное поведение, которое мы стремимся обуздать и контролировать, соблюдая правила этикета. Разумеется, человеку тяжело признать, что по крайней мере часть его поведенческих моделей заимствована у животных. Наоборот, с помощью изысканных манер и светского лоска люди стремятся подчеркнуть, насколько далеко они ушли от своих четвероногих предков.

Крупнейший философ эпохи Возрождения, нидерландский ученый и мыслитель Эразм Роттердамский в 1530 г. написал трактат «О приличии детских нравов» (De civilitate morum puerilium), который во многом стал решающим этапом в истории европейской культуры воспитания. В своем роде это одно из первых и, безусловно, самых популярных пособий по этикету. Уже в конце XVII столетия энциклопедический словарь Французской академии сообщал, что в ходу была поговорка «Он не читал Золотой трактат Эразма», которая описывала человека, не способного справиться со своими обязанностями.

Изначально рукопись Эразма была предназначена для воспитания Анри, малолетнего отпрыска Адольфа Бургундского, но вскоре после публикации на латыни обнаружилось, что эта тематика также сильно интересовала представителей высшего сословия по всей Европе. К моменту смерти Эразма Роттердамского (а скончался он в 1536 г.) его трактат успели переиздать порядка 30 раз, а в XVIII в. количество публикаций на латыни уже превысило 130. Вскоре книга «О приличии детских нравов» превратилась в общеевропейский учебник по воспитанию: на английском языке трактат появился уже в 1532 г. Но сборник советов Эразма не просто переводили на многочисленные европейские языки: многие переводчики ничтоже сумняшеся переписывали целые куски из его рукописи без упоминания первоисточника, и о количестве таких безымянных заимствований нам сейчас остается только гадать.