Потом, преодолев ностальгическое настроение, его мысли вернулись к реальности. Он вспоминал слова ИНЫХ о Странных планетах. "Если разум, то как мы общаемся?

А общение, или пародия на него, несомненно есть. Ведь исправила же планета те огрехи в пейзаже, которые я заметил. Эту информацию она могла получить только от меня. Но каким образом? А обратная связь? Если планете действительно нужно общение - она должна передавать информацию на меня. И она ее передает. Но как?

И что это за информация? А может, она только пытается наладить со мной контакт?"

Поймав себя на том, что занимается решением всех задач сразу, Пилот оборвал рассуждения. Надо было пройти весь путь сначала.

"Итак, проверим канал "я - планета". О речевой связи не может быть и речи,- человек улыбнулся тавтологии,- следовательно, она считывает информацию другим способом. Предположим, что ей доступна дешифровка биополя. Ненаучно, но понятно - чтение мыслей".

Не потрудившись найти еще хоть одну приемлемую гипотезу, Пилот решил проверить эту. И проверить для начала самым примитивным способом. Полежав еще немного, обдумал детали.

Через четыре часа недалеко от дома стояло странное сооружение-куб из алюминиевой фольги с креслом и запасом пищи, на случай, если эксперимент затянется.

Пилот ходил вокруг сооружения с видом мальчишки, которому представился удачный случай почти безнаказанно провести взрослых. "Итак, экран готов. Что она предпримет, если я прав в своих предположениях?

...Пора".- С этими словами он вошел в куб и закрыл за собой небольшой люк. Ничего не происходило. Пилот долго стоял в полумраке, ожидая. Затекли ноги. Он сел и, почувствовав, что проголодался, достал большой бутерброд. Однако поесть ему не удалось. Стены камеры начали неожиданно нагреваться. Запахло тлелой одеждой. В тот момент, как только человек выбрался наружу, все сооружение вдруг полыхнуло магниевой вспышкой.

Обгоревший и перекрученный металл струпьями свисал со стальных трубок, служивших каркасом. Колонист затушил тлеющую штанину и провел рукой по голове: "Н-да, а прическу придется менять. Бyдет система двойного солнца. Того, что в небе и моей лысины... Очень строгая планетка. Зато я знаю прав".

Он пошел в дом, а на площадке его заменили роботы сервиса. Через пять минут уже ничто не напоминало об удачном эксперименте. Сидя за дисплеем и нажимая клавиши, Пилот слушал Блока. Потом бесцельно ходил по площадке около дома. Зашел в ангар. Вездеход стоял уже готовый взвихрить гусеницами пыль. От него веяло уверенной мощью. В кабине пахло лесом после дождя.

Человек сделал на машине несколько кругов вблизи жилища и остался ей доволен. Но все это прошло как-то безрадостно... Делать ничего не хотелось. А ничего не делать он не умел. Оставалось лечь спать. Но и этого он боялся. "Опять сны, опять Эльф. Почему постоянно снится одно и то же? Если это планета, то она очень уж жестока",- подумал он, привычно приписывая все беды влиянию планеты.

Во сне человек снова видел Эльф. Но то ли он стал забывать ее, то ли что-то другое, но образ ее был странно расплывчат. Лишь иногда линии изображения приобретали четкость. Кроме того, через весь сон проходило ощущение, что все это ему показывают. Словно он находился в огромной, не видно стен, лаборатории. И кто-то неведомый изучал Эльф...

...Проснулся Пилот в холодном поту. Сон помнился до мельчайших подробностей. От всплывающих в памяти картин становилось плохо. Он боялся, что планета готовит какую-то новую каверзу, изучая Эльф. "И не только изучая. Она, пусть плохо, но уже умеет синтезировать ее образ в моих снах. А я ей бравенько помогаю, постоянно вспоминая. Блокировка излучений мозга с помощью экрана приводит к нежелательным последствиям. Вот если бы уметь постоянно думать о какой-нибудь ерунде в течение продолжительного времени... Чушь".

Однако, как показали события, в этом был выход. Как-то Пилоту на ум пришла старая песенка, точнее - припев ив песни неунывающих капитанов, очень популярной среди слушателей курсов "Звездного Поиска": А вот еще один завет: Здесь мысли в смысле смысла нет.

Не любим мы копаться в смысле, Да здравствует свобода мысли!

Глупые слова и нехитрая мелодия надолго поселились в голове человека. Вероятно, эта песенка забивала остальное, над чем работал его мозг. Но об этом человек задумался потом, когда планета выразила свое недовольство. А произошло все так: накопилась масса мелких дел, которые нельзя было перепоручить роботам. Пилоту пришлось самому заниматься хозяйством. Удовольствие это растянулось на целый день. И целый день человек, работая руками, напевал песенку о смысле. А проснувшись, поразился темноте и даже не сразу понял, что это утро. Робот, обычно предлагавший в это время завтрак, пробормотал, что выход за пределы дома возможен только в скафандре. Пилот бросился к окну - там, в лиловой жиже, которая, вероятно, заменяла воздух, плавали огромные зеленые сгустки с кровавыми ресничками на псевдоподиях. Этот парад амеб сопровождали красные огоньки. Со страшным скрежетом метрах в пятистах от колонии из почвы начал расти бугор. По мере роста он покрывался трещинами, из которых выпархивали желтые змейки. Змейки слетались в небольшие стаи, свивались в клубки и проносились над колонией, посыпая ее искрами. Одна из трещин, выдохнув смрадный коричневый туман, разрослась и прошла под ангаром. Там чтото завыло и гулко ухнуло. Скорее всего, какой-нибудь бедняга робот провалился в тартарары. Наконец бугор, словно гигантский нарыв, взорвался. На колонию обрушился фонтан зловонной студенистой жидкости. Мерзко чавкая, в ее желеобразной массе лопались пузыри. Пилот увидел, что постройки ангара и лабораторий начали медленно оседать, будто нижняя их часть растворялась в этом гнусном киселе. Дрогнул и его дом. Струясь и перекатываясь, по полу к его ногам двигался отвратительный язык студня. Пилот опустил поднятый было парализатор планета была разумным существом. Еще никто из людей не нарушил неписаного Кодекса Космоса.

"Вот ты, значит, какая. Ну что ж..." Человек положил правую руку на сердце и плавным отбрасывающим движением приказал ему остановиться...

"...Я же умер. Н-да, с этой нянькой умрешь пожалуй". Он очнулся в своей комнате. Студня не было. За окном весело светило доброе солнышко, дул слабенький ветерок, зеленела травка. Все было на месте. Все, что успело опостылеть.

Шли дни. Каждый начинался традиционным "Ваш завтрак, Пилот". И продолжался традиционно. Он заставлял себя работать с утра до вечера. То в лабораториях, то в ангаре. Иногда даже писал музыку. Часто совершал далекие и недальние экспедиции по планете. Видел, что ему стало легче - планета исполняла его желания. Однажды он увидел город, в котором родился. Город был далеко, у горизонта. Пилот бросился к вездеходу, и они, человек и машина, слились в один организм, в один порыв- туда, к городу. Город исчез, когда до него оставалось совсем немного. Просто растаял зеленоватой дымкой и знакомым с далекого детства запахом свежих булочек. Осталась лишь боль.

Реальностью здесь была только природа. Точнее, ее иллюзия, созданная планетой. И бабочка, белая бабочкалипка, которая вчера села ему на плечо. Эта, такая земная, бабочка, неуловимая, как смутная мысль, все-таки оставляла ему надежду.

Однажды случилось событие, перевернувшее на время жизнь колониста: ранним утром на столике, рядом с ночником, он нашел пачку бумаги, допотопную ручку и конверты. Эти музейные ценности дала планета, и он использовал их по назначению-может, письма помогут избавиться от ностальгии? Писал обо всем. О работе, планете, об ИНЫХ. Но больше о тоске. Письма были правдивы. Пленник не мог быть неоткровенным, ведь адресат никогда не получит их. И вот, когда бумага кончилась, Пилот вновь увидел па горизонте город. Желание бежать, лететь туда он подавил. Машинально подошел к открытой двери и смотрел. Долго. Пошел как-то незаметно для себя. Сначала медленно, потом быстрее. Потом побежал. Уже вблизи понял, что это не его, а чужой и незнакомый город. Но что-то, что сильнее разума, толкало его туда.