— Чего ты ждешь, Брисс? Приглашения?

— Да, — проложил цепочку поцелуев по сильному плечу Василиска Борис.

Незаметно выпрямил на постели, уложив лицом вниз, и заставил стонать от наслаждения, мастерски играя на струнах его тела пальцами.

— Брисс, ну же! Пожалуйста!

Борис улегся на Василиска, обхватывая узкие бедра ногами, и забрался в него на всю длину, не сдерживая себя совершенно. Да никто его об этом и не просил, даже наоборот. Он прокусил губу до крови, продлевая удовольствие и доводя себя до полного сумасшествия, так что когда его накрыл оргазм, язык контролировать было некому.

— Люблю тебя, солнышко мое хмурое, не хочу терять.

Солнцев сжал простынь в кулаки, дернулся в судорогах сильнейшего оргазма, а потом сдернул Лисовского на постель, ворвался в него мартовским котом, затрахал до изнеможения и выкинул его слова из головы. Ни к чему это все. Ни к чему.

…

Василиск спускался вниз по широкой мраморной лестнице и в который раз убеждался, что Лисовский — великий актер и манипулятор, а его пидорские тряпки — очередная провокация. Все вокруг говорило о том, что у владельца особняка прекрасный вкус. Не у дизайнера, а именно у хозяина. Разницу мог уловить лишь тот, кто сам из тех. Мужские голоса указали Солнцеву направление движения. Да уж, если бы не это, он бы еще долго блуждал по огромному дому в поисках обитателей.

Не самая большая и чертовски уютная кухня была полна народу. Ну, в его представлении, конечно. Концентрация полуголых симпатичных мужчин на квадратный метр в ней явно превышала все мыслимые нормы.

— Заходи, чего замер, — помахал ему ложкой от кастрюли с каким-то изумительно пахнущим супом Вовка. — Мы как раз завтракать собираемся.

— Может, обедать? Время половина одиннадцатого, — сказал Василиск и шагнул в кухню, запинывая неловкость ногами в самый дальний угол своего сердца. Что делать, если Лисовский кинется к нему с поцелуями, он не знал.

— Мы раньше девяти не встаем, — улыбнулся ослепительно красивый парень, сидящий на высоком табурете возле барной стойки, отделяющей плиту, холодильники и прочую кухонную дребедень от остальной части. — Влад Лисовский, сын вашего закадычного врага Бориса.

— Очень приятно, — кивнул Солнцев и откровенно порадовался тому, что познакомился со старшим Лисовским, когда ему стукнуло 38 лет.

Отец и сын были очень похожи, так что представить, каким был Борис в молодости, не составило никакого труда. Он бы перед ним ни за что не устоял.

— Ну, насчет «мы» ты приврал, — проворчал могучий двухметровый блондин, сидящий за кухонным столом.

Разобранный на части пистолет, какие-то щеточки, крючочки и даже кисточки не оставили у Солнцева сомнений в том, что перед ним тот самый демон, что разорвал стальное звено кандалов руками.

— Я, например, в пять утра жить начинаю.

— Ты не человек, Мишаня, ты терминатор, а потому не считаешься, — сказал Влад.

С нечеловеческой грацией спланировал с табурета, доплыл до блондина и так ласково взъерошил ему волосы, что даже у бесчувственного Солнцева по спине поползли мурашки. Он посмотрел на довольно щурившегося демона и понял, что совращать и сбивать с пути истинного нормальных мужиков для семейства Лисовских — самое обычное дело.

— Спасибо на добром слове, — проворчал Мишаня. — Чем языком молоть, помог бы лучше, а то завтракать негде будет.

— Я к этой хрени никогда даже пальцем не прикоснусь, — передернулся Влад.

— Тогда просто рядом посиди, — улыбнулся ему Мишаня.

Влад послушно уселся на скамейку, подпер голову рукой и принялся за ним наблюдать. Василиск на это долго смотреть не смог. Это же форменное издевательство! Он не думал, что можно заниматься любовью, не прикасаясь и даже не глядя друг другу в глаза. А эти двое, несомненно, именно этим и занимались.

Член в штанах Солнцева поднял неспокойную головку и зашевелился в поисках законной добычи, которая обнаружилась от Василиска в двух шагах — Борис сидел в мягком кресле с бокалом белого вина в тонких пальцах и смотрел на него в упор. Стильные бриджи в бело-голубую клетку и светлая рубашка-поло шли ему неимоверно, а босые ноги придавали ту самую порочную эротичность, которая и делала его тем, кто он есть.

— Спасибо, что позаботился о моих вещах, — сказал Василиск. — Мне без них пришлось бы несладко.

— Не за что, — несколько напряженно ответил Лисовский и как следует глотнул из бокала.

Облизал губы, потер висок, разгоняя едва заметные лукавые морщинки в уголках потемневших глаз, и Василиск вдруг понял, что Вовка, конечно, брутален, Влад красив, а Мишаня могуч, но никто из них и в подметки не годится прекрасному мерзавцу, который сидел в самом дальнем углу кухни, следил за ним и его реакцией на своих мальчиков-красавчиков и делал выводы. Судя по замерзшим серым глазам, ничего хорошего для Солнцева в них не было.

Это неожиданно сильно его задело. Кем его Лисовский считает? Похотливым кобелем, падким на свежее мясцо? На хрен они ему не нужны, пока у него есть такой замечательный закадычный враг! Василиск открыл было рот, чтобы сказать ему об этом, но вовремя вспомнил, что официально перемирие заключено не было, и передумал.

— О делах поговорим?

— Да, пора, — согласился Борис, поднимаясь с кресла и с трудом усмиряя бешеную ревность.

Если бы Солнцев смотрел на Влада еще хоть полсекунды, он оторвал бы ему голову… или устроил безобразный скандал, что гораздо вернее.

— Твой телохранитель мертв, Василиск, ты считаешься похищенным. Бугор за твою голову назначил награду, так что теперь тебя не ищет разве что ленивый.

— Что с тем домом, где меня держали? — присел за стол по другую сторону от Мишани Солнцев.

— Мы его зачистили, — ответил Медведь, собирая пистолет и убирая все примочки в специальную сумку. — Бугор бойни не ожидал и сейчас откровенно нервничает. Убил владельца дома, обрывая концы, так быстро, что я не успел до него добраться. С этой стороны нам ничего не светит.

— Понятно, — протянул Солнцев. Уточнять, сколько народу перебили в том доме эти два красавчика, он не собирался. Ну его в болото. Меньше знаешь, крепче спишь. — Борис, какой тебе интерес меня спасать?

— Без тебя жить станет чертовски скучно. Кому я подлянки устраивать буду? — ответил Борис, подходя к столу.

Солнцев искоса посмотрел на него, а потом плюнул на все, дернул за руку и усадил рядом с собой. Он хотел чувствовать его присутствие всей кожей. Лисовский плюхнулся на скамейку, неуверенно на ней поерзал, вынуждая Василиска к принятию решительных мер. Какого черта он мнется? Схватил его за подбородок и крепко поцеловал в губы.

— Мы трахались, как сумасшедшие, ночь напролет, и эти трое знают об этом не понаслышке. Веди себя нормально, не будь идиотом и не уходи от темы. Почему ты мне помогаешь?

— Я не идиот! — возмутился Борис, ловко и совершенно незаметно запуская руку в домашние брюки Василиска, благо стол был правильным и надежно скрывал все от остальных.

Солнцев и глазом не моргнул, но напрягся так знатно, что Лисовский умилился, перестал ревновать и сменил гнев на милость, потихоньку доводя восторженный член в своей руке до совершенства.

— Я следующий на очереди. У тебя есть то, что нужно мне, а у меня — то, что нужно тебе, так что…

— Аааага, — с трудом замаскировал стон Солнцев и попытался вытащить руку Лисовского из своих штанов. Не тут-то было! — Ты опять делаешь предложение, от которого я не смогу отказаться?

— Да, — проурчал Борис, доводя Василиска умелой рукой до точки кипения.

Наклонился к его уху и неожиданно укусил за мочку.

— Ты с ума сошел? — взвыл Василиск, смешивая боль и наслаждение от оргазма в неповторимую гремучую смесь.

— Это чтобы ты не звездил и не выделывался.

Солнцев грязно выругался и принялся тереть ухо, раз уж до с трудом успокаивающегося члена ему добраться было не суждено. Впрочем, Брисс прекрасно справлялся сам, не выпуская счастливый конец из ладони и лаская его до последнего.