- Простите, мэм! – поспешно извинился он, - Я – Энтони Хоуп!

И тут же, не дожидаясь ответа, продолжал:

- Я заходил сегодня несколько раз, но никто не открыл. Но, слава Богу, появились вы! А то я уж думал, что дом просто вымер!

- Вроде того, - машинально согласилась Нелл, думая о своем. Имя юноши было ей знакомо: мистер Ти называл его как-то, они прибыли в Лондон на одном корабле…

- А где же мистер Тодд? – не унимался Энтони. Взволнованно теребя полы сюртука, он поглядывал то на Нелл, то на темные окна цирюльни. – А девушка, что здесь живет?.. Что-нибудь случилось? – спросил он наконец, заметив, что хозяйка подозрительно медлит с ответом.

- Они уехали, - упавшим голосом отозвалась Нелли, - и неизвестно, когда вернутся…

Она открыла дверь, и Энтони зашел вслед за ней в пирожковую. Натыкаясь на стулья, они добрались до прилавка, и когда Нелл озябшими пальцами кое-как зажгла свечу, он снова коротко спросил:

- Куда?

Молодой человек пробудил в ней доверие. Простая и открытая душа, в которой нет укромных уголков. Суини называл его достойным другом, и значит, это было так. Но сейчас она просто не могла говорить…

- На вот, выпей. - Нелли налила ему джина. Чуть помедлила, снова взялась за бутылку и до краев наполнила еще один стакан.

Они довольно долго сидели так вдвоем у погасшей печи в полутемной пустой пирожковой. Не прикоснувшись к джину и не произнося ни слова.

Догадываясь, что она собирается с силами, Энтони молча терпеливо ждал. Он не осмелился утешить ее вслух, а Нелли, опустив глаза, как будто слушала его молчанье, ловя себя на мысли, что рядом с ним ослабевают напряжение и тоска…

Позади тихо скрипнула дверь. Кто бы это мог быть?.. Оба вздрогнули и обернулись, пытаясь разглядеть неожиданного гостя. Не веря своим глазам Нелли порывисто вскочила. Забыв об усталости, об Энтони, обо всем на свете, она словно на крыльях устремилась навстречу вошедшему, широко раскрыв ему объятья:

- Мистер Ти!

Или это иллюзия утомленного разума?.. Нелл подвела Суини ближе к свету, как будто лишний раз хотела убедиться, что перед ней и в самом деле он. Ах, что они с тобою сделали? Красноватые тени под глазами еще глубже, а в трепетных отблесках пламени резко обозначились впадины на бледных щеках…

- Боже мой, ты сбежал? – выдохнула она и пошатнулась. Ей стало страшно и легко. Он выбрался! Неважно как - он рядом.

- Нет, нет…

От голода или от сильного волненья у Нелли подгибаются колени, и Тодд, подхватив ее на руки, почти привлекает к себе. Ее ладонь сама собой ложится ему на грудь, и за короткие секунды Нелл успевает ощутить глубокие и частые удары его сердца.

- Сбежал? Откуда? Вы ведь уехали? – Пораженный услышанным, Энтони уже не в силах был сдержать поток вопросов.

Нелли вздрогнула и с досадой обернулась. Ну почему он так нетерпелив?

- Присядьте, миссис Ловетт, вы вся дрожите. - Суини усадил ее на стул, и осторожно выпустил из рук, - Все гораздо серьезнее, Энтони. Я знаю, что могу довериться тебе. Возможно даже, мне понадобится твоя помощь.

На удивление послушно юноша устроился на табурете, приготовившись к долгому разговору. Похоже, сдержанный и рассудительный характер Тодда передавался всем, кто его знал. Для Нелли это было как болезнь, для Энтони – пример, достойный подражания. Пока Суини коротко рассказывал другу о том, что случилось в последние дни, миссис Ловетт критически осмотрела свое запущенное хозяйство. Пройдясь по кухне в поисках какой-нибудь еды, Нелли с чувством вины и стыда обнаружила, что в доме, увы, нет ни крошки. Вернее, мука еще есть и джин, разумеется, тоже, но это еще не пирог. А мистер Ти наверняка ужасно голоден! В тюрьме не кормят, а только поддерживают жизнь. Она подбросила поленья в печь и разожгла огонь: в пирожковой было холодно как в склепе. И вскоре печка задышала ей в лицо привычным жаром. Не тратя понапрасну времени Нелл принялась за дело, украдкой поглядывая в сторону Суини из-под полуопущенных ресниц. Любуясь бледным профилем на фоне темной комнаты, она в который раз признала с восхищеньем, что ни лишениям, ни боли не под силу стереть с его лица благородную тонкую красоту. Дело даже не в самой красоте – от него исходило какое-то странное притяжение, неуловимый флюид. Ради него хотелось превзойти себя, ради его улыбки – пожертвовать всем…

- …и сегодня меня вдруг отпустили. Не знаю почему - и это настораживает, - закончил Тодд. – Человек, по приказу которого я был арестован, просто так не откажется от своих обвинений.

- Но на самом-то деле, почему эту девушку отнимают у вас? Вы заботитесь о ней совсем как отец! Я знаю вас: вы не способны причинить кому-то зло! – горячо воскликнул Энтони, по привычке порывисто привстав с табурета.

Суини медленно провел рукой по лбу. Видно было, что он старательно подбирает нужные слова.

- История так запутана, что, не зная начала, ты не поймешь ее конца. Хотя, я надеюсь - это еще не конец! – В его глазах сверкнули угрожающие искры. И тут же погасли, как выпавшие из печи угольки. - Я сразу назову все своими именами. Человек, преследующий девушку, которую ты видел у меня, и называющий себя ее опекуном – судья Торпин. Пятнадцать лет назад он отправил меня на пожизненную каторгу по фальшивому приговору, чтобы отобрать и погубить мою жену. Сам понимаешь: мое настоящее имя - не Суини Тодд. Моя жена исчезла, и жива ли она – известно только Богу! А девушка… Ты ведь уже догадался об этом: она на самом деле моя родная дочь.

Застыв на месте, Энтони, часто моргая, в молчаливом изумлении глядел на собеседника. Несмотря на предельную лаконичность Суини, этого было слишком много, чтобы переварить в один момент.

- Ее зовут Джоанна… - с грустной улыбкой прибавил Тодд.

И Энтони едва заметно улыбнулся в ответ. Суини взял в руки стакан, приготовленный Нелл, и сделал несколько глотков: после промозглой сырости камеры огонь печи уже не согревал его.

Он погрузился в молчание, словно давая молодому моряку прийти в себя. А тот неподвижно сидел, уставившись в темноту, стараясь хоть на миг представить себе картину этих немыслимо жестоких испытаний, и не мог. Не мог принять жестокий мир таким, как есть. Но, не приняв его, ты должен что-то изменить! Ведь именно людская слабость, лень и безразличие к чужой судьбе дают разгул пороку. Сегодня на другом конце земли страдает чужой, незнакомый тебе человек, а завтра – твой самый близкий друг и вместе с ним – ты сам!.. Удача переменчивей погоды. Почему же счастливые люди забывают об этом? Юноша чувствовал негодование и… стыд. За весь несовершенный мир и собственную слепоту.

- Я даже не подозревал, что вы прошли через такое, мистер Тодд!.. – воскликнул он. – Такое зло не может оставаться безнаказанным!

Суини встал и медленно прошелся по магазину.

- Не все так просто, Энтони, - ответил он совсем спокойно, без тени гнева. Но голос его был глухим.

Как обычно украдкой наблюдая за мистером Ти, Нелли невольно замерла на месте. В темных, почти черных, блестящих глазах ей приоткрылось такое, от чего мурашки пробежали по всему ее телу. То была роковая решимость в предчувствии последней смертельной схватки, которой уже не избежать. И лишь когда Суини повернулся к ней, она поспешно подхватила скалку и для порядка постучала ей о стол.

- Миссис Ловетт, вы не слышали, что стало с моей дочерью?.. – Мистер Ти смотрел на Нелли так, что сердце затрепетало у нее в груди. Со слабой надеждой и глубокой тоской… «Моей дочерью…» - в его голосе сквозило столько нежности и невысказанной боли, что миссис Ловетт растерялась. Почти неделю в неведении, взаперти он думал только об одном – о дочери, попавшей в руки деспотичного судьи, а ей совсем нечего ему ответить.

- Я пыталась узнать о ней хоть что-нибудь в доме Торпина… Я стучала, но мне не открыли. - Нелл виновато развела руками.

Похоже, Тодда это ничуть не удивило. Он понимающе кивнул ей головой:

- Вам лучше там не появляться: судья вас знает, Это может вызвать подозрения. Самое ужасное, - продолжал он, обернувшись к Энтони, - то, что сейчас судья Торпин принуждает Джоанну стать его женой! В противном случае он угрожал упрятать ее в приют для умалишенных.