Сам же Стив никак не мог уловить сути фильма, нет-нет да съезжая взглядом на смуглую шею Брока, обтянутую тесной футболкой грудь, руки, которые, похоже, сегодня сниться ему будут. Но Стив сидел, упрямо пялился в экран, даже стараясь как-то комментировать происходящее.

— Ну не скроет ничего мокрая грязь!.. — стонал от смеха Брок. — Идиооооты!

Стив снова повернулся к экрану, недоумённо глянул на мужика, с ног до головы вывалянного в чём-то, напоминающем жидкую глину, и лишь хмыкнул, подивившись наивности сценария.

— Слушай, пойду я документы перепроверю, — стараясь не смотреть на Брока, сказал Стив, неловко поднялся.

— Да сиди ты, — Брок хлопнул его по колену. — Давай досмотрим. Так хорошо же сидим. Ничего с твоими документами не сделается.

И он посмотрел Стиву в лицо с улыбкой.

Стиву хотелось схватить Брока за грудки, тряхнуть несколько раз, выяснить, неужто он не знает, как действует на людей, на самого Стива, готового усесться на его колени.

Зажмурившись, Стив сам себе напомнил, что вообще-то не привык отступать и сдаваться перед трудностями, пусть даже и тяжело, а потому снова опустился рядом, без какого-либо интереса уставившись в экран, на размахивающего мачете и скалящего зубы в камеру грязного мужика.

— Вот кого мне жалко в этом фильме, — сказал Брок, — так это Хищника. Люди и так друг друга постоянно убивают, и мы убиваем, и нас. Не вижу смысла делать из этого трагедию. А чувак прилетел поохотиться, отдохнуть… а на него целый Шварцнеггер выпер. Слушай, Стив, а ты по мальчикам или по девочкам? Или в ваше время все узлом завязывали?

Стив воздухом подавился. Вот уж такого вопроса обычным воскресным вечером, прикрывая стояк диванной подушкой, он не ожидал.

— Это… это не самый уместный вопрос, — прокашлявшись, попытался он съехать с темы.

— Хотя судя по тому, как ты на ту кассиршу смотрел, точно не по девочкам, а? — Брок его словно и не услышал.

— А что, если она просто не в моём вкусе? — сам не понимая почему, возмутился Стив, хотя действительно не особо интересовался женским полом. Девочки из кордебалета даже шутили про какую-то большую мифическую любовь Стива Роджерса, не позволяющую ему смотреть на кого-то другого.

— Стив, у меня глаз наметан, — Брок потрепал его по колену. — Ты даже на жопу Романофф не смотришь, а там такая жопа, что ах.

— На Наташу в таком плане опасно смотреть для здоровья и целостности зубов. Половина агентов к стоматологам как на работу ходят. И умею я отделять личное, наверное, — замялся Стив, с преувеличенным интересом следя за происходящим на экране.

От ладони Брока на его колене пекло где-то в центре грудины, полыхало сухим жаром. Хотелось пить и сбежать в ванную комнату, чтобы сунуть голову под кран с холодной водой или подрочить уже наконец.

Ладонь Брока скользнула выше.

— Ну, у нас страховка покрывает стоматолога, — ухмыльнулся он и легонько сжал бедро Стива.

Сдержать стон не вышло. Он, словно контрольный выстрел, отразился от стен в тишине гостиной, ударил в грудную клетку, вышибая воздух из лёгких. Жарко мазнуло по щекам смущением.

Брок одним быстрым движением оседлал колени Стива, прижался к нему пахом и животом.

— Притворяться не надо, — произнес он ему в самые губы. — Лицемерить не надо. Ты и я, понимаешь?

— Не понимаю, — честно признался Стив, но лишь притиснул к себе сильнее, почти целомудренно прижавшись к губам Брока.

Стив и правда не понимал. Брок не был мальчиком из “Барракуды”, способным отсосать в тёмном углу за двадцатку. Но и не хотел понимать. Даже если это часть гостеприимства или Броку точно так же не хватает простого тепла, Стив согласен заведомо на всё. Потому что с Броком невозможно было не гореть.

Брок поцеловал Стива — горячо и жарко, сжимая монументальные плечи. А тот терял голову от каждого прикосновения, огненными волнами прокатывающегося по телу, водил руками по спине, гладил бока, поясницу Брока. Подхватив под задницу, Стив повалил его на диван. Брок выгнулся под ним, зашарил по поясу джинсов, расстегивая пуговицу, дернул вниз бегунок молнии и запустил руки под штаны, обхватывая ладонями задницу.

От уверенных действий Брока у Стива полыхнуло перед глазами красным, сбивая последние тормоза. Хотелось всего и сразу, пусть даже завтра он заберёт свои вещи и больше, скорее всего, не переступит порог этой квартиры, они будут встречаться в коридорах Трискелиона, здороваться, дежурно улыбаясь друг другу, но сегодня… сейчас он любил Брока.

Задрав на нём тонкую футболку, Стив застонал в голос, провёл ладонью по возмутительно твёрдому животу. Брок притиснул его за задницу к себе.

— Оторваться от тебя не могу, — пробормотал он и завозился, сдирая с себя мягкие домашние штаны. — Разденься уже, черт, невозможно же!

По-военному быстро раздевшись, Стив вновь навалился на Брока, вжимаясь в него грудью, ткнулся носом под подбородком, жадно вдыхая настоящий запах Брока без одеколона и химических отдушек геля для душа. О него хотелось тереться всем собой, очертить каждую мышцу, найти все родинки, запомнить настолько чётко, чтобы рисовать, оживляя в памяти эти жаркие касания, голодные гортанные стоны, вибрацией отдающиеся во всём теле.

Брок жадно сжал член Стива, провёл рукой от корня до головки.

— Совершенство, блядь! — выдохнул он. — До спальни дойдем?

— Нет! — в тон ему ответил Стив, подавая бёдрами. — Потом! Не могу!

Губы Брока были вкусными, горьковатыми от сигарет и кофе, но неожиданно мягкими, требовательными. Не разрывая поцелуя, Стив обхватил оба их члена ладонью, дразня головки, провёл, лаская, до самого корня. Брок выгнулся под ним, задыхаясь, и всё-таки нашел в себе силы спросить:

— Как ты любишь? Сверху? Снизу?

— Не знаю, как угодно… Брооок, — простонал Стив, подавая бёдрами.

Брок развёл его ягодицы, осторожно погладил дырку. Задрожав всем телом, Стив едва удержал себя на враз ослабевших руках, ткнулся лбом куда-то в ключицы Брока, стараясь спрятать горящее смущением лицо. Но да, хотелось всего и сразу, бесстыдной раскрытости, жаркого голодного желания принадлежать.

Брок нашарил между диванными подушками полупустой тюбик смазки, вслепую налил себе на пальцы и принялся растягивать Стива. У него руки тряслись от возбуждения, но он был неспешен и нежен.

Думать не хотелось, тело плавилось свечным воском в горячих умелых руках, гнулось, подставляясь прикосновениям губ. Стив стонал, подаваясь на пальцы, позабыв обо всём на свете. Вокруг не существовало ничего, кроме чёрных от расширившихся зрачков глаз Брока, влажных зацелованных губ, свистящего хриплого дыхания, опаляющего ухо, тугой пружины, скручивающейся внизу живота, обостряющей чувствительность кожи на максимум.

— Давай, — выдохнул Стив, словно кидаясь в омут с головой. Оседлал Брока, на мгновение притеревшись пульсирующим от желания членом к его животу.

— Медленно, — скомандовал Брок, приставив смазанный член к растянутой скользкой дырке. — Очень медленно, понял?

Опёршись о диван по обе стороны от плеч Брока, Стив кивнул, выдохнул сквозь зубы, чувствуя, как в него входит головка члена, растягивая, болезненно распирая, несмотря на подготовку и обильную смазку. Мгновение превратилось в вечность. Стив дрожал, медленно-медленно опускаясь, насаживаясь на раскалённый, невозможно твёрдый штырь, который ну никак не мог быть живым членом. Было странно, больно, непонятно и в то же время хорошо.

Брок гладил Стива по подрагивающим бёдрам, а когда тот опустился до конца, Брок сжал его бока, не давая двинуться.

— Привыкни, милый, — хрипло сказал он. — Посиди так.

Хватая воздух ртом, Стив замер лишь на мгновение, прислушиваясь к самому себе, повёл бёдрами, чуть приподнялся и снова опустился на член. Руки подломились. Странное незнакомое удовольствие болезненной вспышкой ударило в подрёберье, мазнуло языками жара от мошонки вверх, скручивая внутренности.

— Боже…

— Давай, мой хороший, — подбодрил его Брок, подаваясь вверх, в горячее и тесное. — Какой ты нежный, шёлковый…