========== 1. ==========
КФ2-127
Стив/Брок
Стив, конечно, разобрался в современных технологиях, но довольно поверхностно, только в том, что ему требовалось ежедневно.
Всё случилось из-за перевода в Вашингтон. То ли в бухгалтерии циферку в номере счёта перепутали, то ли ещё что, но Стиву перестала поступать зарплата. Осознал он это, только когда на кассе в магазине ему сказали, что у него закончился лимит на кредитке. То есть не просто деньги закончились, а он ещё и должен остался. Стив удивился, ничего не понял и пошёл домой. А там его выселяют, потому что автоматически настроенные платежи перестали проходить пару месяцев назад. Стива выставляют за дверь вотпрямщас, благо, всех вещей у него – спортивная сумка одежды, проигрыватель, десяток пластинок, папка с рисунками да полупустое ведро йогурта в холодильнике. Костюм и всё прочее хранится на работе, мебель с техникой принадлежат съёмной квартире, на мотоцикле не поспать.
Утром он идёт к Фьюри, но того нет на месте и не будет ещё несколько недель. И Марию он с собой прихватил. Все Мстители в Нью-Йорке. В бухгалтерии разводят руками: Стив нужных данных никогда не знал. Одалживаться у Тони Роджерс не посчитал нужным: недоразумение рано или поздно разрешится, а Тони навсегда обретёт новую подколку. Ночевать в Трискелионе? А питаться чем? Кафетерий платный, йогурт закончился.
Рамлоу, ввечеру застав Кэпа на стоянке непривычно растерянным, выясняет подробности и предлагает пожить у себя. Можно даже с проигрывателем. Поскольку диванчики Трискелиона для Кэпа маловаты, а Рамлоу в болтливости не замечен, Стив соглашается. Заодно Брок одалживает ему на погашение всех задолженностей, объясняя про важность кредитной истории.
И жить с Рамлоу оказывается замечательно.
Кинки: “семейная” жизнь, помощь с неожиданной стороны, дружба перерастает в любовь, хэ.Стив/Брок
______________________________________________________________
— Сэр, у вас карта заблокирована.
Стив недоуменно посмотрел на хорошенькую кассиршу, растянувшую пухлые, ярко накрашенные губы в дежурной улыбке, и снова перевёл взгляд на экран кассового аппарата.
— Это, должно быть, какая-то ошибка, — нахмурился он, повертел в пальцах маленький пластиковый прямоугольник и снова протянул его Лесли — по крайней мере, так значилось у неё на бейджике. — Мисс, попробуйте ещё раз.
Губки Лесли на миг искривились и снова приветливо улыбнулись. Она забрала у Стива карту, самолично вставила её в аппарат и протянула его обратно.
— Вводите пин-код, сэр.
А в почти чёрных глазах появилось откуда-то столько презрения и неприязни, что не по себе стало. Будто бы он старый маразматик, которому внук подарил банковскую карточку, а как пользоваться ею, не объяснил. Это, конечно, действительно было не слишком далеко от истины, но Стив на память никогда не жаловался.
Набрав пять цифр, он вернул аппарат Лесли.
«Три, два, пять, пять, семь» — этот номер казался выжженным у него на задней стенке черепа. И захочешь — не забудешь. Только Стив сам не мог понять, для чего поставил его пин-кодом.
— Ваша карта заблокирована, — вновь произнесла она с явным торжеством в голосе, будто всё, что он недоплатит, пойдет лично ей. — Превышение лимита.
Стив растерянно открыл пустой, лишь с парой дисконтных карт из кофейни и книжного, бумажник, закрыл его и виновато улыбнулся.
— Простите, тогда я в следующий раз.
Лесли ещё что-то бурчала ему в спину, громыхала продуктовой корзиной, но Стив мыслями был уже очень далеко, чтобы выслушивать в свой адрес оскорбления непонятно за что. Ему надо было думать, как жить дальше и на что.
Выйдя из магазина, Стив остановился, щурясь, окинул взглядом тихую сонную улочку Бруклина, высокие, богатые по меркам прошлого столетия дома, ухоженные деревья, чистую мостовую. Бруклин изменился почти до неузнаваемости, но всё равно оставался для Стива местом, связывающим его едва уловимой нитью с прошлой привычной жизнью.
В такие моменты Стив чувствовал себя динозавром. Он был человеком даже не другого десятилетия, а почти что древним реликтом, велением шутницы-судьбы заброшенным в очень далёкое и непонятное будущее, где обесценилось всё, когда-то важное для него, и люди, прикрываясь индивидуальностью, лишь сильнее отгородили собственное одиночество.
Первое время Стив каждый свой шаг, новое слово, понятие записывал в тонкий блокнот, за что поймал от Старка с десяток шуточек про пенсионера и современную технику, учился пользоваться обыденными для остальных вещами, стараясь не реагировать на снисходительные взгляды коллег.
Потом привык.
Хуже всего дело обстояло с финансами, пластиковыми картами — вот хоть бы кто объяснил, чем этот невзрачный кусок пластмассы лучше пачки налички, — онлайн-платежами, мобильным банком и прочими совершенно ненужными Стиву вещами. Насколько было бы проще, выдавай ему зарплату в конверте, под роспись. Так бы он точно знал, хватит ли ему денег до конца недели или придётся поужаться в расходах и не стоять глупо на кассе, не зная, куда деть глаза.
Значит, денег нет. Вообще нет. Совсем. И холодильник, как назло, практически пуст, лишь наполовину пустое ведёрко ванильного йогурта, который он взял по совету Наташи. А ещё закончились кофе, бумажные полотенца и шампунь, пахнущий персиком. Если без последних двух пунктов списка он ещё мог прекрасно обходиться, то без кофе по утрам становился совершенно невыносимым и бесил даже сам себя, что уж говорить об окружающих, которые предпочитали стоять и молча с уважением взирать на него, какую бы ахинею он ни нёс, толком не сумев проснуться.
«Ладно, — думал Стив, поднимаясь по лестнице к себе в квартиру. — Отсутствие еды и кофе сегодня вполне можно пережить. Главное — крыша над головой!»
Но судьба, как говорится, дама капризная. Если уж ей взбрело что-то в голову, ну что же, прости, приятель, так получилось.
Неладное Стив почувствовал, ступив на свой этаж и столкнувшись с управляющим, который за несколько месяцев проживания здесь Стива ни разу не поднимался выше второго этажа, а тут осилил подъём на пятый.
— Сэр, я больше не могу закрывать глаза на безобразие, — взвизгнул он, подлетев к Стиву, потряс какими-то бумажками перед его лицом. — Я думал, вы приличный человек, крайне занятой и ответственный. Ждал полтора месяца, а оплата так и не пришла. У меня не приют или богадельня.
Стив тряхнул головой.
Всё происходящее в ним с самого утра походило на какой-то артхаусный фильм, к которым его пыталась пристрастить Шерон, на том их единственном свидании затащив Стива на показ польского режиссёра с непроизносимой фамилией. Нет, может, фильм и был интересным, но Стив был настолько вымотан предыдущим днём, заседанием в совете безопасности ООН, что банально уснул в самом начале фильма. И судя по гневно поджатым губам Шерон и возмущённым взглядам остальных зрителей, храпел на весь маленький кинозал.
И вот сейчас, стоя на лестничной клетке в обнимку с граммофоном, рюкзаком с теми немногими вещами, что он считал своими, и ведёрком недоеденного йогурта из холодильника, Стив почувствовал себя героем такого вот фильма без начала, с набором непонятных событий-кадров; осознал, что и жить-то ему теперь негде.
Если его сегодня ещё и уволят, то жизнь действительно прожита не зря.
Закрепив кое-как граммофон у себя за спиной на сидении мотоцикла, Стив крепко задумался. Поспать он, предположим, сумеет и у себя в кабинете. Стоящий там диван узкий, жёсткий и явно не предназначенный для ночёвок, мало привлекал, но не на парковке же спать, а вот с пропитанием надо было что-то делать. Кафетерий в штабе ЩИТа платный.
Был ещё вариант обратиться в бухгалтерию, вдруг в документы закралась какая ошибка. Стив прекрасно понимал, что зарплата символа нации и Мстителя не такая уж и заоблачная, но и он не был транжирой, чтобы умудриться всё потратить.
День тянулся изматывающе долго. Хотелось есть, спать и откусить кому-нибудь голову. Йогурт кончился ещё утром, нормальный кофе он так купить и не сумел, а мелочи, которую удалось наскрести по рюкзаку, карманам и в ящике рабочего стола, хватило только на дрянной эспрессо из автомата в фойе, которым брезговали даже охранники. В конце концов у него осталось лишь пятнадцать центов.
