— Откуда ты знаешь?

— Знаю.

— Я так боюсь мертвецов, боюсь умереть и стать одним из них, что решил потренироваться, лежу в нём иногда… А знаете, — продолжил он преувеличенно бодрым голосом, — мой учитель ещё любил поучительные анекдоты про маленького мальчика рассказывать. Говорил, что они позволяют помнить о смерти, но не придавать ей слишком большой важности. Маленький мальчик рыбу ловил, тихо к нему подплыл крокодил. Долго пердел крокодил-старичок, в жопе застрял пионерский значок. — Гарри хихикнул. Ким непонимающе на него посмотрел и тоже заулыбался. — Маленький мальчик в ванне купался. Маленький мальчик громко плескался. Папа подкрался, трусами шурша. Хлоп табуреткой — и нет малыша!

— Ха-ха-ха! — закатился Гарри. — Шурша!

— Га-га-га! — подхватил Ким.

Гарри икнул и уставился на Тома.

— Маленький мальчик подрос и стал героем анекдотов про Вовочку, а скоро коллективное несгибаемое пионерское намерение сделает его президентом…

Они сидели молча и чего-то ждали. Чего именно, никто уже не помнил. В окно влетела большая мохнатая сова. Они проводили её нетвёрдыми взглядами. Сова сделала круг по комнате и приземлилась на спинку в изножье кровати.

— Докладывай! — велел Том, сделав замысловатый жест рукой.

Гарри залюбовался им и вздрогнул, когда сова закаркала противным писклявым голоском:

— Ты где? Ты где? Ты где?

— В Караганде! — ответил Том и нарочито громко захохотал.

Гарри встал на ноги. Ему вдруг нестерпимо захотелось обнять сову и зарыться в её пушистый пернатый бок лицом. Увидев его целиком, сова распахнула глазища и вытянула вперёд шею, а потом взяла и нагло так отвернулась.

— Я ей не нравлюсь, — обиженно сказал Гарри.

— Зато ты нравишься нам, а что с этой тупой курицы взять?!

Сова заходила по спинке кровати, возмущённо ухая.

— Цыпа-цыпа, — позвал Гарри, шагнул к сове, запутался в одеяле и полетел вниз.

И последнее, что он услышал, были слова Тома:

— Совы — не то, чем они кажутся…

========== 4. Круциатусом балуетесь? ==========

«Я всё-таки поймал сову, — подумал Гарри, вдыхая ромашковый аромат волос. — Но что тогда с таким упоением мнут мои пальцы и кто делает мне приятно? Как же эта мягкость похожа на одну девичью грудь…»

— Гермиона? — удивился Гарри, открывая глаза.

— Гарри? — притворно вторя его удивлению, осведомилась «сова» и села на кровати, стыдливо прикрывая руками обнажённую девичью грудь.

Вообще-то она вся была голой, но грудь её почему-то больше всего взволновала.

«Ели обе руки Гермионы при ней, то чья тогда на моём члене?» — откинул Гарри одеяло.

— АААА! — заорал он одновременно с Гермионой.

Та неведомо откуда выхватила волшебную палочку:

— Петрификус тоталус, — выпалила она, но промахнулась.

Вернее, она промахнулась по чёрной руке, но попала в любимый орган Гарри. Отчего он тут же перестал его чувствовать. В том, что Гермиона ошиблась с целью, был какой-то фрейдистский подтекст, но в силу обстоятельств Гарри его не уловил. А чёрная рука взмыла в воздух и скрылась в красном пятне на стене.

— Гарри, что происходит? Это что, та самая рука, о которой рассказывал Криви? Что забирается по ночам под одеяла и задрачивает мальчишек до смерти?

— Это он вам такие истории рассказывает?! Озабоченный паршивец!

Он вспомнил ослепительные вспышки фотокамеры в ночи, когда они с Роном немного размечтались. И заверения Колина, что нет, он никому ничего не покажет, а если и оставит пару фото, то исключительно для личного пользования.

— А фотографии он никакие не показывал?

— Показывал… крупным планом. Думал, я не узнаю обкусанные ногти Рона и твоего… эмм… страдальца?

— Ты же ему сама теперь маникюр делаешь.

— А куда деваться, а то как засунет…

Гарри тем временем пытался размять и вернуть чувствительность члену.

— Ой, сейчас помогу, — подняла Гермиона палочку.

— Нет-нет, не надо, кажется, проходит! — воскликнул Гарри, накидывая на себя одеяло.

— Ой! — встрепенулась Гермиона, будто только осознав, что она голая, и тоже укрылась, прижимаясь к другу.

Горячо задышала в ухо. Она была близко, слишком близко, чтобы оставаться равнодушным. Гарри зажмурился. Тёплая рука скользнула по внутренней поверхности бедра, поднялась вверх. Он шевельнулся и будто невзначай согнул и чуть развёл ноги.

— Гарри, а здесь чувствуешь? — Она обхватила и чуть сжала яички.

— Д-да, — заикаясь, произнёс он, мечтая, чтобы её пальцы скользнули ниже, к чувствительной промежности.

— Интересно, почему тебя всего не парализовало, — задумчиво произнесла она, а пальцы продолжали привычно оттягивать и массировать мошонку. — Это что вообще за место?

— Мои яйца.

— Да не это! — озлилась она на его тупость и сжала пальцы сильнее. Гарри застонал, подтягивая коленки к груди. — А это.

— Моя жопа? А-а-а! Очко? А-ах!

— Думай, Гарри, думай, а то я перестану делать тебе больно.

— Нет-нет, ты про дом? — сразу осенило Гарри. — А-ай! Ещё…

Зубы Гермионы сомкнулись на его соске. Волосы щекотали шею.

— Это дом моего… моего психоаналитика, — Гарри выгнулся дугой, — он помогает мне разобраться во внутренних конфликта-ах!

— Так? — спросила Гермиона, приставляя к его груди палочку. — Круциатус!

Гарри лежал на скомканных, уже порядком запятнанных простынях и тяжело дышал.

— Ты делаешь меня очень, очень плохой девочкой, — сказала Гермиона. — Что мне сказать Малфою? Он уже достал меня своим медвежьим капканом, носится с ним, как не знаю с чем, фетишист проклятый. Зачем только ты его ему на день рождения подарил?

— У Хагрида в барахле ничего меньших габаритов не нашлось.

— Драко, кстати, всё ещё переживает из-за пропавших корейских мальчиков, что ему папаша из будущего на день рождения выписал. А всё из-за дурацкой российской почты, как её там, Яга-экспресс? Вечно у них куда-то посылки исчезают.

— А моему Т… товарищу посылка дошла.

— Видимо, что-то всё-таки разбилось, раз барабанщица одна осталась. Такой антиквариат, жаль…

— Да я не про статуи, я про грибы. — Гарри зашарил под кроватью, достал и открыл коробку.

— Какие грибы, Гарри, это же кедровые шишки!

— И правда шишки, может, коробки перепутал? И как они только тендеры на доставку выигрывают?

— Да всё благодаря экологичности перевозок, никаких магловских машин, всё само летит и скачет, даже печки, слышала, на магическом ходу есть. Небось, и статуи своими ножками топали. Может, дойдёт ещё мальчик?

Гарри пожал плечами, выковыривая из шишек орешки.

— Хочешь? — протянул он горсточку Гермионе.

— Нет, пора возвращаться, а то Малфой точно там себе что-нибудь капканом отчекрыжит. Ты со мной?

— Нет, мы ещё сеанс не закончили.

— Ладно, я твои крики и стоны для Драко в вопиллер записала, надо же его хоть чем-то порадовать. Развлекайся, только пианино это не трогай.