Мы лежали, обнявшись, он всё ещё был во мне, медленно успокаивалось дыхание, и впервые за долгое время я был по-настоящему расслаблен, полностью удовлетворён и счастлив.

Игорь откинулся на спину, вновь согнул ноги.

— Ай, — застонал он, вытаскивая вибратор, — прилип, сука.

Вновь свесился под кровать. Я лежал лицом к стене, наслаждаясь охватившим меня покоем, какой бывает только в детстве. Игорь вылез из-под кровати и развернулся ко мне. Я чувствовал, как он разглядывает меня.

— Ты не Норман, — сказал Игорь, а в следующее мгновение мне под ребро вошло лезвие ножа, озаряя все внутренности алой болью. — Где Норман?

— Его больше нет, — процедил я сквозь зубы, разом покрываясь испариной.

— Ты позволил ему умереть?

— Да.

— Почему? — спросил он и вытащил нож.

Я повернулся на спину, чтобы видеть его лицо, его глаза. Кровь заливала простынь, расползаясь красным пятном.

— Я хотел занять его место полностью. Когда ты избавил его от мамы, я заполнил возникшую пустоту, но мне было тесно, и я желал быть не только свидетелем. Я жаждал сам прикоснуться к тебе, потому что люблю тебя.

— А я ненавижу тебя, бог сна. Кто ты?

— Прости, что тогда в детстве я оттолкнул тебя.

Глаза Игоря распахнулись, а рука, сжимавшая рукоять ножа, задрожала.

— Вася? — произнёс он, а затем запрокинул голову, и вопль отчаяния вырвался из его груди.

====== 15. Вася/Игорь и пролог будущего ======

Вася

— Ебать! — заорал я, подскакивая на кровати и хватаясь за бок.

— Ты чего, Вась? — сонно спросил Игорь.

Я сел и посмотрел на него.

— Еба-ать!

Игорь хмыкнул и расплылся в улыбке.

— Чтобы больше на ночь никаких рассказов про ацтеков, тольтеков и прочую поебень. И кактусы свои сам жри. Мне сейчас такое приснилось, такое! Просто пиздец!

Я встал, зашёл в туалет и посмотрел на себя в зеркало. Мне, слава Богу, по-прежнему было семнадцать, а не за пятьдесят. Одевшись, я вышел на улицу. Стоянка тускло озарялась неоновым светом. В стёклах машин зеркальными буквами отражалось название — «Приют разбитых сердец».

— Ебать, — уже спокойнее произнёс я, достал сигарету и, закурив, вышел из-под навеса, что тянулся вдоль номеров. Оглянулся на вывеску. Целое сердце почему-то не горело. Только треснутое и расколотое сменяли друг друга. Мне стало как-то грустно. Да, нехило моё эго разгулялось — доктор, блядь, основатель, сука, и бессменный презерватив Крид! И чем мне во сне фамилия Шестаков не угодила?

С именем-то всё понятно, я его никогда особо не любил и взял, видимо, дедовское. Все годы после отъезда Игоря меня мучило чувство вины. Я как мог искал его, и лишь недавно мне улыбнулась удача. Он зарегистрировался в одной из социальных сетей. Я написал ему, рассказав, что тоже любил его, но испугался этого всепожирающего желания быть с ним. Попросил прощения. Мы договорились встретиться здесь, в этом богом забытом месте, чтобы наконец-то сделать то, о чём мы так страстно мечтали все эти годы. И мы это сделали, сделали вчера и были счастливы друг с другом. Мы трахались целый день, до изнеможения, пока не начали болеть и отказались вставать члены. Я до сих пор чувствовал вкус его тёплой спермы во рту. Сколько раз я представлял, каким он будет, слизывая после дрочки с пальцев свою. А потом он рассказал про этих грёбаных индейцев с их жертвоприношениями и прочей поебенью! Даже уговорил сожрать какой-то кактус. Сказав, что сможет тогда показать мне своего олли, или как там его? Ради того, чтобы быть с ним, я готов был на всё, и вот результат.

Да, вчера мы были как в угаре, но сейчас, получив желаемое, я чувствовал некое отрезвление, начиная понимать, что он уже не тот милый мальчик, образ которого я лелеял в своём сердце все эти годы.

Вдруг что-то мелькнуло справа по краю поля зрения. Я повернул голову и всмотрелся в темноту. У самой земли блеснуло два глаза.

— Кис-кис-кис, — позвал я и сделал шаг в темноту.

Это была не кошка, это был…

Игорь

Я выбежал на крик. Вася стоял у края стоянки и держался за шею, из-под пальцев хлестала кровь.

— Вест… вес… ебать, — выдохнул он. Глаза закатились, и Вася рухнул на землю.

— Помогите! — закричал я. — Помогите!

Подхватил и поволок его к освещённому кафе, втащил внутрь.

— Кто-нибудь, помогите!

В ответ только телевизор нарушал звенящую тишину.

— Добрый день! С нами вновь доктор Александр Крид, готовый сделать сенсационное заявление! Это так?

— Безусловно, это прорыв, о котором я говорил и которого все так долго ждали. Проблема вылетов решена! И не просто решена, это решение привело нас к революционному открытию, а именно разработке технологии коллективного живого сновидения. В котором благодаря тому, что мир сновидения создаётся на основе нескольких субъектов, смерть одного из них не прерывает сна, и погибший не просыпается.

— Что же с ним происходит?

— Иллюзия пробуждения или новой жизни, на выбор клиента. Чтобы не травмировать психику, мы сохранили привычную реакцию организма. Человеку кажется, что он проснулся, но на самом деле он оказывается в только что собранном мире нового сновидения, и жизнь продолжается или начинается сначала!

— Потрясающе! Прямо-таки колесо сансары живых снов. Но каким образом вам удалось объединить несколько сознаний в сеть?

— Как бы банально на первый взгляд это ни прозвучало, единственным смыслом коллективного сновидения, способным объединить индивидуальные смыслы жизней героев в одно целое, оказалась любовь. Только любовь или стремление её обрести делают коллективное сновидение возможным. И теперь я без всякой иронии могу сказать: бог есть любовь!

— Прекрасно! Оставайтесь с нами, а сейчас короткая реклама.

«Новый инновационный продукт корпорации «Живые сны» — коллективные сновидения. Стабильность, надёжность, результат и никаких вылетов!»

Ирвин сидел у себя в номере, обхватив голову руками. Весь день он был сам не свой, теперь ему не спалось, он даже кафе решил не закрывать.

А в сознании рождались строки.

Во мне покой, как неба синева,

И холод звёзд, немыслимо прекрасный.

В груди вода, прозрачная вода

И тишина, которой нет ужасней.

Вчерашним днём я исчерпал себя,

А этим время предлагает жить мне снова.

Я боль творца у чистого листа,

Я безысходность…

— Помогите! Помогите!

Раздались крики, отвлекая, не давая сосредоточиться и завершить строку.

Он стиснул зубы, сжал голову руками, но состояние ушло, оставив чувство незавершённости.

«Да иди уже, им же явно помощь нужна! Потом допишешь».

Он зарычал и в ярости поднялся. С силой толкнул дверь и вышел из номера.

Эти похотливые щеночки заселились вчера утром и весь день, держась, как блядские шлюшки, за руки, прибегали к нему на кассу за очередной упаковкой гандонов.

«Придушу мелких засранцев».

— Ну что тут у вас ещё случилось? — спросил он, входя в кафе.

— Вася умирает! Его кто-то укусил.

Ирвин подошёл и с размаху влепил Васе пощёчину. Глаза у того приоткрылись, и он чуть слышно прошептал:

— Я вспомнил, я всё вспомнил… Отсюда есть только один выход, коллективный выход. Надо только отдаться… отдаться их воле. Это должен быть их… их выбор…

Вася умер.

Взгляд скользнул вверх, поднялся над домом, оставляя рыдающего над телом Игоря и Ирвина со скрещёнными на груди руками.

Взгляд устремился в лес — по сторонам мелькали стволы сосен, — и резко остановился. Среди поваленных деревьев, присев на корточки, тужилась Мэдди, а Лора держала её за руку. Зажмурившись и напрягшись всем телом, она закричала и родила крупное серое яйцо. Лора подхватила и облизала его, прижала к груди. Взявшись за руки, мило улыбаясь и мурлыча колыбельную, они удалились в тёмную, как омут, глубину леса.

*

— Добрый вечер! Сегодня в нашей студии специальный корреспондент программы «Нерв» Герман Власов, который провёл журналистское расследование обстоятельств исчезновения основателя корпорации «Живые сны» небезызвестного Александра Крида.