— Как пахнет! Я сейчас сойду с ума, — сказал, пританцовывая от нетерпения, Вилька.

— Ты лопай, а я пока маму посмотрю, мед для нее.

— Сам пойдешь?

— Да, — Поль направился к двери, остановился. — Только не объедайся, а то живот заболит.

— Я по чуть-чуть, — сказал Вилька и откусил половину блина с грибной начинкой. — Ум-м-м, — застонал он от удовольствия и закатил глаза.

Мама лежала в соседней комнате на кровати. Она горела и была слаба. Поль подошел и прикоснулся пальцами к сухому горячему лбу. Левую руку он поднял вверх. Другой потянул из нее болезнь. Слабость и вялость вошли в ладонь, причиняя небольшую боль. Им навстречу он направил поток силы, что взял у неба. Когда болезненный поток из тела иссяк, он опустил вытянутую руку на восток. «Жизнь, любимая, войди в ее тело прохладой и свежим ветром». Поток жизни устремился в ладонь, сердце распахнулось, вплетая в жизнь любовь и радость. Через другую ладонь, что он держал над ее приоткрытыми губами, жизнь вливалась в маму Вильки. Ее дыхание становилось глубоким и ровным. Когда тело наполнилось силой жизни, он опустил руки, а затем сложил их вместе напротив сердца. «Спасибо, Жизнь! Спасибо, Небо! Спасибо, Смерть!» Наклонил голову, прижал кончики указательных пальцев к нижней губе, а средних к верхней. Развернулся и вышел из комнаты.

Вилька сидел на стуле с ногами, обхватив коленки, и смотрел в пустоту. Глянул на Поля, когда тот вошел.

— Теперь она поправится.

— Поль, ты что-то сделал, я почувствовал, будто пространство зашевелилось. Я после того многое чувствую. Иногда кажется, что кто-то ходит. Сидишь в пустой комнате, а они идут мимо. Я их не вижу, но ощущаю. Тогда они останавливаются и смотрят на меня. Мне кажется, что они что-то говорят или хотят сказать, но я не слышу или не могу их понять.

— Страшно?

— Первые разы было не страшно, а как-то жутко. Какие-то они потусторонние. А потом привык. Они часть мира. Есть люди, и есть разные другие существа.

Полю захотелось крепко-крепко обнять Вильку. Он подошел к нему, положил на худое плечо ладонь. Тот прижался к руке щекой.

— Поедешь со мной?

— Да, — тут же ответил Вилька и, зябко вздрогнув, вскинул голову, — а как же мама, Тайлик?

— Мама поправится. Ей будет легче на душе, если она будет знать, что с тобой все хорошо, и ты не голодаешь. А так ее давит ответственность за вас. Особенно за тебя. Помоги ей, стань самостоятельным, мужчиной.

— Больно.

— Ты справишься, ты ведь сильный.

Вилька вздохнул.

— А ты будешь рядом?

Поль улыбнулся.

— Буду… Схожу на улицу, руки снегом помою. Нальешь чаю?

— Да.

Поль вышел, набрал пригоршни снега и стал мыть руки, пока кисти не покраснели. Выпрямился и увидел бредущего домой Тайлика. Тот его тоже заметил и поспешил навстречу.

— Поль!

— Привет, Тайлик!

— Привет! Ты вернулся?

— Я в гости.

— В гости тоже хорошо, пойдем в дом.

Они зашли, Тайлик разделся.

— Тайлик, иди чай пить, Поль таких вкусных блинов купил!

— А я вот сегодня совсем без еды. Шел и думал, как быть?

Они сели за стол. Поль серьезно посмотрел на Тайлика, а тот на него.

— Я хочу, чтобы Вилька поехал со мной. У нас большой дом. Учитель и его брат Рауки не возражают.

— Поль, ты не представляешь, насколько это было бы хорошо, — горячо ответил Тайлик. — Вот сегодня, не появись ты и что бы мы делали? Вилька и так худющий, еле на ногах держится. И не возражай!

— Я и не возражаю, — тихо отозвался Вилька.

— Тогда решено. А маме я потом скажу, она согласится, думаю, так ей будет спокойнее. Ты ей очень нравился, она нам еще долго тебя в пример ставила.

— Ага, — подтвердил Вилька.

— Тайлик, мы уедем завтра. За маму не бойся, она поправится, я убрал болезнь, теперь ей надо восстановить силы. Я вам денег оставлю, чтоб питались хорошо.

— Спасибо, Поль, ты всегда помогаешь…

— Я еще хочу бабу Риню проведать, Вилька, ты знаешь, где ее огонь?

— Да, я тебя отведу. Откуда ты узнал?

— Узнал… это долгая история, как-нибудь расскажу.

Поев и напившись чаю, они опять стали разговаривать, Поль рассказывал, что с ним произошло после отъезда.

— Вилька, иди, ложись, а то сейчас со стула брякнешься, — сказал Тайлик.

Глаза у сытого Вильки и, правда, слипались.

— Ладно, я пойду.

Он слез со стула и ушел к себе. Поворочался, укладываясь, затих. Поль с Тайликом остались одни у горящей лампы.

— Я схожу, гляну, как там мама.

Он взял лампу и вышел. Поль открыл заслонку и подбросил в печь еще пару поленьев. Налил в чайник воды из ведра и поставил греться. Вернулся Тайлик.

— Спит. Жара нет.

— Хорошо. Ей пока лучше не выходить на мороз. Но как поправится и, если захотите, то приезжайте к нам в Рильге. Будем жить все вместе, приведем весной в порядок сад и виноградники. У нас очень хорошо. Только ты Вильке не говори, чтоб не ждал.

— Да, лучше не говорить, а то изведется в ожидании. Спасибо, Поль, за предложение. Если соберемся, то сначала продадим дом, лишние деньги не помешают. Я еще с мамой поговорю… Ты знаешь, Вилька так тосковал, когда ты уехал, совсем сам не свой стал, плакал по ночам. А потом еще мама заболела. Я так за него боялся…

— Все будет хорошо, Тайлик, ты молодец, держишься.

========== Часть 14 ==========

Поль проснулся утром оттого, что Вилька что-то мурлыкал во сне, улегшись головой ему на грудь. Тайлик уже встал, его место справа от Вильки было пустым. Если не считать самого Вильки, который лежал поперек кровати. Руки он старался засунуть Полю под спину, наверное, приняв его за подушку. Поль погладил мальчика. Вилька затих и засопел. Он переложил его на подушку и встал. В кухне звякала посуда, и пахло жареным луком. «Может, Тайлик что-то готовит?» Поль оделся и прошел на кухню. Это был не Тайлик, а его мама. Она посмотрела на Поля и улыбнулась.

— Доброе утро, Поль. Садись.

— Доброе утро! Вам лучше?

— Да! Я замечательно себя чувствую. Вот решила вам завтрак сделать. Тайлик рано утром где-то картошки и лука раздобыл. Вилька очень любит толченую картошку с жареным луком. Тайлик мне все рассказал. Я согласна, чтобы Вилька поехал с тобой. Только присматривай за ним, не бросай.

— Хорошо.

— А мы весной к вам обязательно приедем.

— А это очень хорошо!

— Спасибо тебе, Поль. Ты настоящий друг.

— И вам спасибо.

Из спальни вышел зевающий Вилька, увидел маму, заулыбался, подошел и прижался к ней.

— Мамочка.

— Умываться-умываться, — сказала она, разведя в стороны руки, в одной была ложка, а в другой крышка от кастрюли.

— Вода хол-лод-д-дная.

— Я подогрела.

— У-у-у.

— Тогда я первый, — сказал Поль и снял с печки кастрюльку с водой, залил ее в умывальник, разбавил холодной. Рядом примостился Вилька. Они умылись. Мама добавила в толченую картошку жареный лук и перемешала.

— Можете накладывать, а я пойду, прилягу, что-то опять в сон клонит.