– Олег.

– А меня Борис… Ну, чего смотришь? Бог прикует – рога вырастут! Церебральный паралич, слыхал, с детства?! Ладно, помоги мне встать!

Олег опешил:

– Вы что, ходите?

– Иногда, когда писать хочу. Не в кресле же мне… Ну ка… – Он подтянулся на руках, привстав из кресла. – Помоги– ка мне дойти до тех вон кустов!

Своей тростью с острым штырем он врубался в землю. Олег поддерживал его под локоть, так они добрались до кустов. Там он расстегнул штаны и справил свою нужду, пока Олег смотрел в сторону. Непосредственный дядя!

Что ж делать? Раз уж Олег с ним связался, пришлось сажать его обратно в кресло.

– Я в детстве еще, – бухтел Боря, – когда с карусели упал, позвонок один повредил. А тут еще церебральный паралич. Ща справок соберем и в Сербского на обследование. У нас направление!

Катя уже искала их:

– Куда вы запропастились? Я уж вас ищу!

– Да это, он тут пописать захотел! – оправдывался Олег.

– А, это он всегда! Не надо бы его слушать, так бы потерпел! Ну, такси ждет у ограды! Пойдемте. Поможете его погрузить?

Олег обреченно покатил Борю к выходу.

Там оказалась белая «Волга» скорой помощи 20-летнего возраста примерно. Рядом курил не внушающий дружелюбия мужичек водитель. Посмотрев на всю честну компанию, он открыл заднюю дверь, куда обычно засовывают носилки.

– Обратно не буду вытаскивать, – пробурчал он, запихивая туда коляску.

По его лицу было ясно, что раз он сказал, значит, так и будет.

Олег помог Боре сесть на переднее сиденье.

– Да не тушуйся, шеф! Заплатим! – крикнул Боря.

Катя посмотрела на Олега:

– А вы очень торопитесь? Может, доедете с нами до гостиницы? Мы заплатим, вы не волнуйтесь!

– Да что уж там, – смутился Олег. – Не тороплюсь.

Он не знал, почему так сказал. Уже давно хотелось свалить отсюда. Язык как-то сам не повернулся сказать «пока». Добрый он что ли? Тоже добренький нашелся! Да не пошли бы они! Впрочем, все равно делать нечего. Теперь он безработный и холостой. Наверное, добрый.

Он сел в эту «Волгу» и поехал вместе с ними.

Лицо водителя не излучало радости.

– Где тут у тя магнитола? – повеселел Боря. – А ну давай включи к какую-нибудь музычку! – он стал вертеть ручку. – Да не робей! Заплатим, деньги есть! Бог прикует – рога вырастут! За музыку сделаю тебе надбавку!

Катя весело поглядывала по сторонам. Ей, видимо, нравилось, что все так благополучно устроилось.

– А вы москвич? В Москве родились? – она уставилась на Олега, как будто от этого вопроса зависело, будут они дальше общаться или нет.

– Я в Москве, – ответил Олег нехотя. – А вы?

– А мы из Углегорска. Боре на заводе направление дали в Сербского. Мы сейчас по поликлиникам ходим, справки собираем… – она затарахтела довольно быстро.

Олег умел отключаться.

Мягкая музыка в машине и монотонный рассказ Кати навели на него легкий ступор. Он думал о Сашке Михайлове, о войне… Сквозь музыку из-за стекла доносилась речь Кати, пока все не потонуло в белом мареве забытья.

…Грозный, январь 95-го. Поземка мела по разрушенным бетонным плитам.

Батальон прорывался к дворцу Дудаева. Из разрушенного дома стреляли. Где-то засел снайпер. БМП догорало неподалеку. «Монах» приказал залечь среди арматуры и развороченного бетона.

В пустых глазницах дома напротив то и дело появлялись красные точки. Надо было пересечь эту площадь. Без танка здесь не обойтись. Шарахнуть бы хорошенько по нижнему этажу так, чтобы весь дом осыпался! Но танка не было. Ситуация приобретала неопределенно затяжной характер.

Вдруг Белов закричал:

– Прекратить огонь!

В оконном проеме замаячила белая тряпка. Кто-то размахивал белой тряпкой, привязной к дулу автомата. Десантники, среди них Олег, вылезли из укрытия. С той стороны показался человек. Кажется, он вышел из подвала.

– Эй, командир! – закричал чеченец. – У нас тут гражданские, раненые! Пускай уйдут! Давай перемирие!

Белов знал, что перемирие может быть выгодно духам, так как они ждут подкрепления. Он вылез на поверхность.

– Кто говорит?

– Это я говорю – Хамзат Бароев, полевой командир!

Старлей оглядел оставшихся десантников и позицию.

– Чего надо? Откуда там гражданские? Дом давно разрушен! – заорал он в направлении чеченов.

– А я знаю?! – Хамзат тоже кричал. – Слушай, пошли одного сюда, а я к тебе пойду. Что горло драть?!

Белов спустился к бойцам. Там было человек десять.

– Кто пойдет к духам?

Олег вызвался сам. Он не знал почему. Наверное, потому что все молчали. Он слышал эти рассказы про найденные трупы наших ребят отрезанными носами, выколотыми глазами… но все же пошел.

– Молодец, сержант! Оставь документы и оружие, – скомандовал «Монах».

– Может быть, взять пару гранат? – Олег вошел в роль героя.

– Не надо рисковать.

Олег заметил тогда, как уважительно посмотрели на него ребята. Краска прилила к лицу. Что-то защекотало под ложечкой и потянуло внизу живота. «А вдруг не вернусь?» – промелькнуло в голове. Мама, девушки… все неслось стороной. – «Нет, – он отбрасывал эти мысли, – война есть война, я должен отличиться».

Белов хлопнул его по плечу, и Олег влез на бруствер и закричал:

– Я иду!

С той стороны уже шел по площади Хамзат.

– Эй, Хамзат! – крикнул Белов. – Подними руки, чтоб я видел!

Хамзат на мгновение остановился, затем медленно поднял руки.

– Хорошо! Только пускай твой тоже поднимет!

Олег поднял руки и в таком положении поравнялся с чеченским командиром. Хамзат посмотрел на него косо и зло, выдавил из себя, усмехнувшись:

– Не бойся, мы тебя не больно зарэжем!

Он уже прошел мимо, прежде чем Олег успел ответить что-то.

У подвала его встретили два чечена, ощупали с головы до ног и слегка подтолкнув, спровадили внутрь.

Внизу было накурено. Работала рация. Значит, у них была связь и, возможно, скоро будет подмога. На столе посреди комнаты стояла бутылка водки, стаканы, там же валялись шприцы, бинты, какие-то лекарства или наркотики. В углу сидел трясущийся старик. Видно было, что ему страшно.

В глубине он заметил женщину с двумя детьми. Все они зло смотрели на Олега. Какой-то раненый чеченец подошел к нему и что-то начал орать на чеченском. Рыжий конвоир с большой бородой резко одернул его и указал дулом автомата на его место.

– Всэх вас убиом, – только прошипел тот, садясь на место.

Олег тоже сел на стул, хоть ему и не предлагали.

Конвоиры стали базарить о чем-то на чеченском друг с другом, пока не заработала рация. Рыжий подошел к ней, и оттуда послышался голос Хамзата.

– Руслан, выводи людей! Давай по одному! Чтоб каждый постоял пять секунд у входа. Они должны видеть! – Все это перемежалось чеченскими словами.

Дед, женщина с детьми, еще кто-то вылезли из своих углов и пошли на выход. Все они бросали на Олега злобные взгляды. Женщина плакала, дети тоже.

Хамзат стоял перед Беловым.

– Что дальше делать будем?

«Монах» смотрел в бинокль на выходящих из дома гражданских:

– А что дальше? Сдайся в плен, и мы займем это здание.

– Этого я сделать не могу, – Хамзат хитро прищурился. – Командир, давай наоборот, а? Зачем тебе надо кров проливать? Иди домой. Там тебе жена ждет.

– Разговор окончен. Даем вам 10 мин, дальше или вы сдаетесь, или мы воюем.

– Ну что ж, дело твое, командир! Мое дело предупредить. Мы на своей земле. – Хамзат повернулся и не спеша последовал по направлению к дому, всем своим видом изображая достоинство.

Резко раздвинулись створки лифта отеля Мариотт на Тверской. Олег вытолкал коляску с Борей в просторный коридор с красной ковровой дорожкой.

– А тут неплохо, – заметил Олег.