— О, здоро́во! — обрадовался мой кореш и отступил назад, пропуская меня в дом. — Мы тебя уже заждались, homie! Проходи!

— Чего это ты с Кольтом по квартире разгуливаешь?

— От тебя ничего не скроешь! — рассмеялся Стэбби, но улыбка его мне показалась какой-то вымученной, невесёлой, и меня осенило – ждёт киллера, не иначе!

— Трэй дома, что ли?

— Ага. А вот и он!

И в самом деле, тяжело ступая по коридору своими длинными ногами и то и дело наклоняясь, чтобы нечаянно не задеть головой люстру, нам навстречу уже шагал наш друган – с растрёпанными во все стороны серыми волосами, с несколько дикой улыбкой на лице и горящими, как чёрные угольки, глазами.

— Гасто, ты прям вовремя, хе-хе! У меня маман как раз рыбный пирог варганит, обещала всех угостить… И кофе вот только заварили … Давай, давай, — он добродушно подталкивал меня вперёд по направлению к своей комнате, принуждая идти скорее. — Выпьешь, взбодришься… Я сам уже кружку выпил…

— Две, — поправил его Стэбби.

— Две… — рассеянно повторил Трэвис, а затем выдал в своей манере: — Кофе выпил ниггерок, ты тоже зарядись, дружок! О-о-о-у, да! Короче, будь как дома, homie!

Я решил не отказываться от хозяйского гостеприимства и с удовольствием дал себя угостить – и кофе, и пирогом. То и другое было просто потрясающе вкусно! Немного подкрепившись, мы всей троицей заняли кровать Трэя и стали обсуждать дальнейшие планы.

— Послезавтра концерт Кингза, — серьёзно проговорил Стэфан. — В общем, всё по плану, как и договаривались. На крыше дома напротив театра будет сидеть Ройси с винтовкой, улицу прикроют две машины с ОуДжи. Я решил перестраховаться, дал ОуДжи две рации.

— Откуда взял? Украл у копов?

— Педро помог. Через военных как-то достал.

— Ого, армейские – это серьёзно!

— Да. Я потом с ОуДжи тачки гонял к мексиканцам с Норт-Сайда, они нам помогали встраивать эти рации…

Я аж ушам своим не поверил:

— Мексиканцы?! Помогали вам?

— Да. Ясное дело, они поначалу хотели послать нас куда подальше, но мы с Трэем дали им немного стволов, и они передумали.

— Ну вы дипломаты, мать вашу!

— Ага. А ещё мы им сказали, что ты сам мексиканской крови. По-моему, их это впечатлило.

— Странно, что они поверили вам на слово, но да ладно, — я усмехнулся. — Сейчас для нас главное – это взорвать задницу Кингза, а там уже и до Крикета доберёмся.

Далее мы молча пили кофе, и каждый думал о своём. Не знаю, что было на душе у моих корешей Трэя и Стэбби, но вот я переживал насчёт предстоящего покушения на Кингза. Всё ли пройдёт гладко? А вдруг он будет не один на сцене? А вдруг он, что самое ужасное, улизнёт, мать его?! Я этого не переживу.

Вопросов масса, а ответ будет только послезавтра. Поскорее бы оно наступило!..

====== Глава XVII “Битва королей” ======

На улице царил серый ненастный полдень, и всё было, как всегда – хмурые пешеходы, вечно куда-то спешащие; дороги, по случаю предобеденного времени особенно оживлённые; бомж, сосредоточенно роющийся в мусорном баке и равнодушный абсолютно ко всему на свете, с лицом, до самых глаз густо заросшим бородой; стайка воробьёв, яростно дерущаяся из-за брошенной кем-то хлебной корки…

Всё было, как всегда. Но сегодня был особенный день.

— Всё – или ничего, амиго, — помнится, торжественно сказал Педро.

Наступил день, когда суждено было свершиться великой мести. Наступил день, когда ненавистному Джону Джеймсу Кингзу III-му, этой лицемерной сволочи, бандиту и убийце простых мирных жителей, суждено было самому принять смерть от наших рук.

До выступления в роковом театре оставался ещё добрый час, но наш автомобиль уже мчался к нужному кварталу. В машине я был не один, со мной ехали мои надёжные товарищи, мои верные кореша, практически заменившие мне за последние несколько месяцев родную семью – Стэбби и Трэй, вооружённые Кольтами, и кубинец Педро – на этот раз без своей неизменной трубочки, сосредоточенный и спокойный. За нами на некотором расстоянии следовал неприметный на первый взгляд пикап – в нём сидели ещё двое наших братков, Локки и Бипоп, которые вызвались добровольцами проломить проход к сцене театра. Я знал, что у них в кузове уже были заготовлены все необходимые инструменты: кувалды, кирки и лопаты.

Мы основательно подготовились к предстоящей операции. Помимо оружия и несчётного количества патронов к нему, нам даже удалось разжиться армейскими рациями – для того, чтобы оперативно поддержать связь. Одну рацию мексиканские умельцы зафигачили нам в тачку, остальные мы поделили между собой. Радиопередатчики были тяжеленные, старые, ещё тридцатых годов выпуска, но зато работали исправно, этого у них было не отнять. Отвечать за связь вызвался Педро – в военные годы он был радистом, так что знал всю эту кухню, как свои пять пальцев.

Припарковав тачки в глухом переулке, мы вытащили всё необходимое и скучковались вокруг Стэбби – на днях он откуда-то достал карту канализации города, и сейчас коротко раздавал нам указания, как и куда двигаться, чтобы добраться до сцены театра.

— Спускаться будем здесь, — он кивнул на чугунную крышку люка, на которой стоял, — Дойдём до точки, а там придётся немного попотеть, мать его.

— Дерьмовая работёнка! — съязвил Трэй и захохотал.

— Тише ржите, жеребцы! — шикнул я. — Педро, ну чё там, ребята на месте?

— Сейчас проверим, амиго.

Кубинец вытащил рацию, включил её и вполголоса обратился:

— Эл-Си-Эйч-Три, приём! Как слышно нас?

—Эл-Си-Эйч-Один, слышно превосходно! — охотно захрипел передатчик. — Ну что, вы пошли? Приём!

— Да, пошли. Как заметите чего – сразу докладывайте, приём!

— Вас понял! Конец связи.

Педро убрал рацию, и мы осторожно отвинтили люк и начали по одному спускаться в канализацию. Первое, что сразу бросилось нам всем – это ядрёная вонь дерьма, от которой слезились глаза.

Трэй, идущий позади меня, грязно выматерился:

— Твою мать, ща блевану!..

— Жаль, что противогаз никто не догадался взять!..

— Чш! — строго зыркнул я на сзади идущих. — Мы же на задании!.. Стэбби, что там по карте?

— Мы только выдвинулись, так что идти ещё долго, — с невесёлой усмешкой отозвался тот, шагая впереди и сосредоточенно уткнувшись в карту. — Осторожно идите, а то тут скользко пиздец…

Шагать и впрямь приходилось практически в экстремальных условиях. Помимо невыносимого душного смрада, вокруг было очень темно и тесно. Канализация представляла из себя траншею высотой чуть больше половины человеческого роста, по краям которой располагались небольшие бортики – они были единственным местом, вдоль которого представлялось возможным пройти. Но и тут нас на каждом шагу подстерегала опасность – каждое неосторожное движение грозило падением в зловонную мутную жижу, а ноги наши то и дело задевали бегавшие здесь в изобилии крысы, невидимые в темноте.

— Чёрт бы это всё побрал!.. Стэбби, долго ещё там?

— Пятьдесят метров!..

Я на мгновение прикрыл глаза, мучительно отгоняя от себя обстоятельства всего происходящего, и погрузился в воспоминания. Почему-то на ум пришёл случай, как я впервые попробовал пива. И впервые узнал, каково это – когда за удар не можешь ответить ударом.

Мне было в ту пору четырнадцать, паспорта у меня, понятное дело, ещё не было, и, что хуже всего, я выглядел, как типичный зелёный мальчишка – неловкий, большеголовый и длинношеий. Но пива страсть как хотелось! Поэтому я, подбив с собой ещё пару пацанов для храбрости, отважился попросить Стэбби – дескать, он здоровее, выше, и ему продадут. Расчёт наш оправдался, и мы, счастливые и торжествующие, удрали в самый дальний угол районного парка, заняли бетонную клумбу и начали пробовать – щурясь и пофыркивая от непривычного вкуса доселе неизвестного нам напитка. Того, что нас спалят взрослые, мы не боялись – сухого закона уже пару лет не было и в помине, так что пить можно было без опаски. Однако мы как-то упустили из виду то обстоятельство, что старый добрый расизм никто не отменял. Не успели мы расправиться с первой бутылкой, как к нам не спеша, с чувством самодовольства и осознанием собственного физического превосходства, подошёл полицейский в тёмно-синей форме. В грубой форме он предъявил нам, чтобы мы выкинули бутылки и катились нахер. Ну а мы что? Мы послали его нахер в ответ, парировав, что за пиво мы заплатили, и по закону имеем право пить там, где захотим.