– Ты тоже из перваков? Слушай, меня в три тысячи сто пятый блок заселили, там две комнаты уже захвачены. Не вами, случаем? Очень хочется с соседями познакомиться.

– Уже познакомился, – подмигнул ему Тим. – Мы там живем, оба.

– О, улет! А то мало ли к каким долбоклюям подселили бы. Хотя тут вроде все нормальные, только кормят плохо. Ни овощей, ни мяса. Так и крылья склеить можно.

– Овощи уже просто съели, – печально вздохнул Фонзи. – Тут только зазевайся, и все, сиди весь день на одной каше. Народу-то много!

– А что, число порций с числом студентов не совпадает? – насторожился Тимошка. Он, явно, был согласен с Ниммеем насчет того, что кормежка тут так себе.

– Так овощи ж с фруктами не в котлах варят, а с огорода раз в день перебрасывают. Вот шустряки и сметают по-быстрому, – пояснил парень Икс.

Увидев по моему недоумевающему лицу, что я по-прежнему не полностью осознала происходящее, Адам тоже внес свою лепту в прояснение ситуации:

– Число подходов студентов к раздаче не ограниченно, а вот поставка в столовую ежедневно – только одна, иначе лэр Моттер сбивается с учета, и его это расстраивает.

– Да, новый проректор по снабжению у нас – не подарок, – констатировал Робби. – Его в прошлом году назначили, по блату свыше. И тут-то веселье и началось…

– Кстати, а кто у вас «свыше»? – заинтересовалась я наконец-то политическим строем в приютившем меня мире.

– Короли здесь «свыше», – почему-то недовольно буркнул Адам. – Во всех семи государствах – короли. У нас раз в пять сотен лет династия меняется. Вы как раз удачно подвалили, к самой заварушке. А шесть остальных монархов без всякого графика то казнят, то травят. Очень нервная должность, но зато передающаяся по наследству, если повезет.

Мне этот язвительный мальчишка постепенно даже начал нравится. Ну, угораздило его увлечься той же девушкой, что и Роберто, с кем не бывает? Тем более Агата, и правда, красавица. И умница. И вообще, была бы я парнем, сама бы увлеклась.

– О, женский отряд ужинать привели, – тихо прыснул мистер Икс.

Красавица и умница посмотрела на него с легким осуждением, но промолчала.

Двенадцать девушек, в сопровождении трех мужчин с ярко сверкающими золотыми эмблемами на жилетках, чинно вошли в столовую, чуть ли не парами, отстояли очередь на раздачу и расселись за наиболее пустым столом – за нашим. Среди этих двенадцати я разглядела знакомое лицо – куколку в юбочке колокольчиком. Правда, сейчас она была в форме и, по моему, не очень радовалась данному факту. Или, вообще, просто ничему не радовалась. В кабинете декана она выглядела более счастливой.

В столовой наступило немного странное затишье. Казалось, все выжидали в напряженной засаде.

– Что, сегодня кашей кидаться не будет? – расстроенно протянул Адам, переглянувшись с остальными. – Зря за места в первом ряду доплачивали, что ли?

И тут произошло то, чего все с таким нетерпением ожидали. Одна из девиц приподняла тарелку с кашей и перевернула ее на стол. За ней этот номер повторили еще две сидящих рядом девушки. Моя знакомая, подумав, последовала их примеру.

– Это – не еда! Мы протестуем против такого обращения! Мы протестуем против такой одежды! Мы протестуем против…

Дальше девушка не успела договорить, потому что один из сопровождающих мужчин легонечко прикоснулся к ее волосам, и она тут же безвольно обмякла. Быстрое движение пальцами, как будто вырисовывающее букву, и тело девушки повисло в воздухе, где-то в полутора метрах над полом.

Мужчина внимательно, с хищным прищуром, оглядел остальных «протестанток», после чего спокойным, но очень властным тоном произнес:

– За кашей, с места в карьер, марш!

– Вот настырная! – с уважением в голосе произнес Фонзи. – Уже четвертый вечер такой балаган. И не надоест же!

– Надо же так себя не уважать! – неожиданно выдала Агата, с осуждением глядя на протестующих, уже рассаживающихся с новыми порциями каши. – Если уж что-то решили, то зачем каждый день уступать, едва лишь на них сурово гаркнули? – тут она обернулась к нам: – Интересно, если вся Академия объявит голодовку, вашего проректора уволят?

– Таких не увольняют, – презрительно фыркнул Адам. – Но лэр Тестаччо его уже надрессировал немного. Он ведь и уволиться тоже не может, – в голосе парня ощутимо прозвучало злорадство. – Блат, он иногда и по блатной заднице может сапогом пропечататься. А ректора нашего лэр Моттер боится, как огня.

Я же изучала «женский отряд» и считала значки. Семь золотых, причем, судя по брюзжанию дедули, как там его… Алюменио, частично это уступка Академии, чтобы под ногами не болтались. Две магички… или магини?.. Уборщицы «магичками» вроде называли, так что две магички воды, две – земли, и протестующая активистка – воздух.

– Интересно, это – все девушки или еще есть?

– Еще есть я, – усмехнулась Агата. – Только мне с ними скучно, поэтому меня отпускают с Робби, под его ответственность, – она улыбнулась и потерлась щекой о плечо парня. – Еще есть пять магинь природы, – ага, все же «магини», – но с ними мне идти знакомиться страшно, а они сюда редко заглядывают. Построили в лесу себе два домика и живут.

– А что в них страшного? – мы с Тимом спросили практически хором, и все рассмеялись, глядя на нас.

– Женщины, которые умеют выживать без мужчин, опасны, – пояснил Адам. – А эти еще и умудрились от души навалять семерым старшекурсникам. Так что знакомство с ними – девушкам не возбраняется, но и не поощряется.

– Усыпят? – кивнула я в сторону строгого мужчины из группы сопровождения. Наверное, преподаватели, раз вместо значков – пришитые эмблемы.

– А то! И память подчистят, – хмыкнул Адам. Что-то я не очень поняла, пошутил он или серьезно.

Тут Тимка зевнул, да так заманчиво, что я тоже последовала его примеру.

– А нас, пожалуй, усыплять и не надо. Сами заснем. Было приятно познакомиться, – улыбнулась я всем и еще раз зевнула.

– Да вы что, сейчас только от силы десять! – с удивлением посмотрел на нас Фонзи. – Ну ладно, уговорили, одиннадцать, – это он на часы на своей руке посмотрел. Обычные, к слову, часы. Циферблат, стрелочки…

– Можно взглянуть? – потянулся к ним Тимоха. Вот ведь неугомонный, на самого зверь-зевун напал с такой силой, что уже ладонь ко рту подносить не успевает, а все туда же, артефакты смотреть. Насмотримся еще…

А ведь придется на десятый этаж опять ползти… Убиться плеером два раза. И сдохнуть. Здесь.

– Двинься, я тоже заценить хочу! – Ниммей ловко перепрыгнул через стол, опершись об него одной рукой, и плюхнулся рядом с Тимом. – Гля, восемь часов, улет! А в моем мире в сутках двадцать восемь было.

– Шестнадцать у нас часов в сутках, – буркнул Адам.

– Слушайте, вот в то, что в каждом мире время в часах измеряется, ни за что не поверю! – объявила я. И, не удержавшись, снова зевнула.

– Так нам же язык местный в голову впихнули, не тормози! – усмехнулся дракончик, подмигнув мне, и снова уткнулся в часы. – Значит, часов шестнадцать, а минут…

– Нет у нас «минут», у нас есть доли, мгновенья, миги и сиги, – перечислил Фонзи местные единицы измерения. Шестнадцать часов в сутках, семьдесят две доли в часе, семьдесят два мгновения в доле, семьдесят два мига в мгновенье и семьдесят два сига в миге. Уф!

Да уж, действительно, «Уф!». Значит, тут вместо шестидесяти – семьюдесятью двумя оперируют. Неудобно, но привыкну… со временем.

Но вот шестнадцать часов, вместо двадцати четырех – это суровая жесть. При этом в голове у меня быстро защелкали циферки, пытаясь хоть как-то сопоставить то, что есть, с тем, к чему привыкла. Значит, выходит, их час – это где-то полтора наших. Ну, если просто тупо поделить сутки на двадцать четыре части и расслабиться, потому что точно сравнить не получится.