— Виталя, что несет этот псих? — мои руки трясутся, а губы начинают дрожать, когда в ответ я слышу смущенную тишину, а потом неожиданно злой голос.

— Пошла ты нахрен! Достал меня и твой долбанный институт, и ты со своим нытьем! — гудки. Короткие, вменяющие мне непонятную вину.

— Боже… — выдыхаю я, пытаясь не фокусироваться на этом сумасшедшем, не задумываясь над тем, что все, что сказал этот ненормальный — правда. Что парень, которого я боготворила четыре года, такой… какой? — Это ничего не меняет.

— Как скажешь, я подожду, когда у тебя не будет иного выбора. — лаконично добавляет и немного отступает.

Это лаконичность и пугает меня. Твердая, уверенная, странная, особенно в его исполнении и на какие-то доли секунд я задумываюсь: зачем ему это все? Я понимала желание затащить в постель, понимала желание присвоить, что-то чужое, но не понимала больного, лихорадочного взгляда, прикипевшего ко мне.

Я не была красавицей. Никогда. И даже правильно подобранная одежда, каблуки и макияж не выделял меня из толпы посредственностей. Я не была серой мышью, что часто можно встретить на страницах пошловатых романчиков, не была скромницей, как и лидером. Я была среднестатистической девочкой восемнадцати лет, не верующей в любовь с первого взгляда, не верящей в сказки, где к бедняжке на помощь приходил принц. Я вообще была по жизни прагматиком и старалась видеть вещи реальными, такими какие они есть на самом деле.

— Зачем тебе это?

— Надо. — он приподнял бровь, следя за мной.

— Это странно. Ты делаешь мне предложение, взамен помощи моему отцу? — кивает, не утруждая себя ответом. — Ты сумасшедший. — заключаю, делая еще один осторожный шаг назад, он в ответ еще больше улыбается. Так открыто и так по-сумасшедшему, словно в подтверждение, неаккуратно произнесенным словам.

— Нет, Анюта. — мое имя получается как-то гортанно, глубоко и очень ласково. — Я болен… — он прикрывает сумасшедший блеск карих, глубоких глаз. — Тобой.

Я устаю от напряжения и не особо спешу еще о чем-то с ним говорить, разворачиваюсь, поднимаясь на второй этаж к маме, долго не могу выкинуть его слова из головы. Вижу потерянную маму, сгорбившиеся плечи. Мы обе понимаем, что инвалидов в нашем шахтерском городке достаточно. Что жизнь с ними не так проста, не потому, что всплывает множество проблем, а именно из-за капризов. Уязвленной гордости. Сколько таких семей? Множество. Не все смогли справиться с горем, не все смогли это пережить, оставшись полноценной семьей. Боюсь думать о том, что в какой-то момент я могу, идя домой, наткнуться на спившегося отца, где-то во дворе.

— Он справится. — словно подслушав мои мысли, заверяет мама. — Мы справимся.

Хочет казаться твердой, непробиваемой, только смотрится это странно на постаревшем за эти жалкие часы лице.

— Конечно, мамочка. — шепчу в ответ, прижимая ее руки, целуя, ухожу.

Справимся, ведь мне дают шанс. Еще призрачный, но все же шанс. Я готова рискнуть, не дожидаясь безвыходного положения. Это в любом случае произойдет… мысли, они уже не могут покинуть голову. Спускаюсь вниз. Андрей стоит на том же месте, даже не скрывая довольства.

— Согласна. — отвожу слезящиеся глаза в сторону, не в состоянии вытерпеть этого победного выражения на его лице.

Его пальцы уверенно вплетаются в мои, немного сжимая, приближаясь ко мне, не понижая тона, говорит:

— Попалась…

Свадьба?

— Пересядь вперед!

Командует мой владелец, открывая двери темного внедорожника. Хочется себя пожалеть, но на самом деле ничего кроме его опасного взгляда еще не произошло. Послушно пересаживаюсь, крутя в своей голове мысль о том, что я попала в дурдом. О том, что вся эта ситуация мне не нравится — не нравится предательство Виталика, о котором я стараюсь не думать. Стараюсь не думать о сумасшедшем, который с непроходящей улыбкой и блеском глаз, вальяжно устраивается за рулем. Победитель. Он не пытается стереть это выражение лица. Не понимая, что причиняет мне боль. Мысли о том, что все же продалась раздражают. В этих мыслях моя параллель тесно переплетена с поведением Витали. А Андрей дурак… не нужно было дарить машину, всего лишь поставить мне условия, и я бы сама к нему пришла, ради семьи. Сама бы бросила Виталю. Такая же продажная. Мерзкая.

— Зачем машина, тут до ЗАГСа три минуты ходьбы. — ворчу, впиваясь побелевшими пальцами в ремень. На улице… льет как из ведра холодный, осенний дождь. Как раз под мое настроение.

— Затем.

— Точно! — верещу от безумной мысли, растягивая непослушные губы. — Здесь где-то камера? Это все, чтобы прикольнуться? — с надеждой озвучиваю вдруг пришедшую идею.

Он недоуменно приподнимает брови.

— Зачем мне это?

— Откуда я могу знать? Пришел ни с того ни с сего. Это ненормально! Люди так не поступают, особенно, если стремятся построить отношения!

— Отношения? — смеется он, легко лавируя в небольшом потоке машин. Центр города все же. Хмурится, уголки губ опускаются вниз. Взгляд перетекает ко мне. — Как их можно строить, когда твои глаза ловят каждый его взгляд? Засранца, который продал тебя за машину. Да и само построение отношений… долгий процесс, а я хочу все и сразу.

— Честный предприниматель, который готов заключить сделку на живой товар?

— Ну, насчет честного — перебор, а сделка заключается только с обоюдного согласия. Ты согласилась, я готов. Все очень просто и легко. — веселится он, резко поворачивая руль и припарковывая своего монстра рядом с одноэтажным, старым, сложенным из досок, зданием местного ЗАГСа, выкрашенного в темно-красный. Вопрос, как он так свободно ориентируется в нашем городке вспыхивает и пропадает под гнетом других его странностей. Замолкаю, выскакивая из машины и скрываясь под козырьком. Становится любопытно: как же все это произойдет? Даст взятку?

— Пойдем. — Приближается неспешно, хватая мою ладонь и заводя меня как нашкодившего ребенка за скрипучие двери.

Здесь… не то, чтобы красиво… скорее торжественно. Красные ковровые дорожки выстланы на пути к залу бракосочетания. Триколор шариков подвешен в каждый угол. Стол у окна и множество стульев. Видимо для того, чтобы гостям было где присесть перед церемонией. Нам на встречу из смежного кабинета выходит грузная женщина в строгом пиджаке и нелепой красной помаде на доброжелательно растянутых губах.

— Чем могу помочь?

— Нам бы зарегистрировать свои отношения.

— Ох, молодые. — добродушно качает головой женщина и с улыбкой пропускает нас в нутро светлого кабинета. — Хорошо, нужны ваши паспорта, заявление и оплата госпошлины. Церемонию бракосочетания будете проводить?

— Нет, нам бы побыстрей.

— Невтерпеж… — вздыхает, словно припоминая, что-то приятное.

Следуют проволочки с бумагами, оплатой. Стою, удивляюсь упрощенной до невозможности процедуре. От меня только требуется, что подпись. И вот уже ему, не мне, вручают свидетельство, поздравив, не задав даже вопроса: а согласна ли я?