А она его? Любила ли? Или я всего лишь отвлечение от ее не такого уж и идеального брака? Кто знает. Я начинаю думать, что все это просто не может быть реальным: то, что было между нами, что есть у них… она желает меня, но все еще замужем за ним. Потому что он воплощает в себе все, чем я не являюсь и никогда не буду. Безопасность, надежность, уверенность.

Я хватаюсь за злость и позволяю ей меня поглотить, управлять. Повернувшись обратно к Алексе, я смотрю на ее измученное лицо, и мой взгляд пробегается по ее губам, прежде чем я резко сжимаю руку вокруг ее горла. Ее глаза расширяются, когда мои пальцы угрожающе стискивают нежную шею. Развернув ее спиной к себе, я хватаю ее за талию и прижимаю к себе, пока между нами не остается и миллиметра пространства. Моя рука все еще на ее шее, когда я поворачиваю нас обоих лицом к Уиллу. Я могу чувствовать, как ее пульс бьется под моими пальцами, словно крылья колибри.

Она дрожит, когда я поднимаю свободную руку и тяну за пояс на ее талии. Узел ослабляется, и полы халата расходятся, падая вниз по ее телу, как занавес с произведения искусства. Я ласково провожу пальцами по ее животу, обожая то, как ее дыхание замирает раз за разом, когда моя рука то поднимается, то опускается по ее телу. К тому времени, как я слегка касаюсь пальцами кружева на нижнем белье, она практически извивается и стонет от желания.

Уилл наблюдает за ней, его глаза горят от острой жажды. Он уважает ее, поклоняется ей. Это все с легкостью можно прочитать по его лицу. Между нами с Алексой и ним находится кровать, и, если бы не она, думаю, он уже бы подошел к ней и попробовал дотронуться. Но я не хочу видеть его гребанные руки на ней. Я скольжу ладонью под ее трусики и глубоко ввожу два пальца в киску. Она вскрикивает, откидывая голову на мое плечо, как будто я - ее спасательный круг.

Я хочу насладиться ею, но не здесь, не напротив него. Толкаюсь в нее пальцами несколько раз, прежде чем убрать их, вынудив ее захныкать. Схватит ее за затылок, я грубо наклоняю ее вниз, пока ее колени не встречаются с краем матраса, и, потеряв равновесие, она падает вперед. Схватив тоненькую полоску кружева на ее бедрах пальцами, я срываю его с нее. Алекса глубоко вздыхает и с дрожью выдыхает. Расстегнув ремень, я опускаю брюки с боксерами достаточно низко, чтобы обнажить член. Достав презерватив из кармана, разрываю упаковку своими зубами и раскатываю его по стояку.

Она не двигается с места все это время, схватившись за простыни и согнувшись напротив меня, подчинившаяся, сломленная... и меня злит, что она это делает ради него. Я хватаю ее за бедра и вхожу одним толчком. Ее голова склоняется ниже, и воздух покидает легкие. Она не поднимает голову, и, подозреваю, это для того, чтобы не встречаться взглядом со своим мужем, пока парень, которого она трахала на прошлой неделе, имеет ее прямо сейчас. Я смотрю на Уилла, когда отодвигаю бедра, выходя из нее, а затем снова вхожу. Его челюсть напрягается, и на моих губах появляется улыбка. Он всегда выглядит таким взбешенным, когда я ее трахаю, и мне непонятно, какого черта он мне платит за это, если не получает удовольствия. Сказал бы, что это из-за нее, но я знаю Алексу. Это представление разыгрывается не по ее инициативе.

Она все также не поднимает голову, когда с ее губ срывается череда стонов. Наклонившись над ее телом, я хватаю Алексу за волосы и использую их, чтобы запрокинуть ее голову назад. Я касаюсь губами ее плеча, двигаясь вверх по шее, пока не достигаю уха.

- Посмотри на него, Лекси, - шепчу я, мой рот касается ее мочки. Я слегка поворачиваю ее голову, чтобы увидеть длинные ресницы, бросающие тень на скулы, ее глаза все еще плотно закрыты. - Посмотри на своего дорогого мужа. - Она напрягается и пытается вырваться из моей хватки, но я сильнее сжимаю пальцы в ее волосах, грубо толкаясь в нее. Она шипит, и мое дыхание сбивается. - Посмотри. И увидь все, чем и кем я не являюсь, - говорю я с тихим рыком. Я кусаю ее за мочку и слегка приподнимаю, впиваясь в бедра пальцами, трахая лишь напористее.

Ее тяжелое дыхание сменяется стонами, пока, в конце концов, она не начинает двигаться мне навстречу. Я поднимаю взгляд и смотрю прямо на Уилла, усмехаясь, когда провожу пальцами между ее ягодицами. В его взгляде появляется что-то дикое, и я хмыкаю, прежде чем ввести большой палец в ее задницу. Она кричит, и ее киска сжимается вокруг моего члена. Ее сопротивление, совмещенное со злостью в его глазах и тугой киской Алексы, доводят меня до оргазма. Я сжимаю зубы в животном рыке, который прорывается сквозь горло. Как только я выхожу из нее, она откатывается от меня на спину и садится. Она накидывает на себя одеяло и опускает взгляд на пол. Что-то сжимается в моей груди, но я не обращаю на это внимания, натягиваю боксеры и брюки.

- Мы закончили, - произношу я, смотря прямо на нее. Она даже не поднимает на меня взгляд. Я отворачиваюсь, хватаю пиджак, запонки и ухожу из комнаты, даже не бросив на нее прощального взгляда. Мы закончили, я просто хочу, чтобы это не звучало так чертовски трагично.

Как только я слышу, что дыхание Уилла выровнялось, то встаю с кровати. Я натягиваю толстовку, леггинсы и тихо выхожу из комнаты, закрыв за собой дверь. Мне не следует этого делать, но я так зла, что не могу мыслить здраво. Я чувствую себя преданной и изнасилованной. После того как Ксавьер ушел, Уилл посмотрел на меня как на незнакомку. Клянусь, он знал. И я ничего не могла ему сказать, кроме того, что я больше не хотела видеть Ксавьера. Он просто кивнул, даже не попытавшись после этого меня трахнуть. Но он спустился вниз по лестнице и не разговаривал со мной весь оставшийся вечер. Такого еще никогда не было. Хотя следует признать, что я заслужила это. Я изменила ему и, после того что вытворил Ксавьер, чувствую себя грязной и чертовски глупой.

Я выхожу из дома и забираюсь в машину. Приборная панель показывает, что сейчас почти час ночи, но мне все равно. Я торможу у агентства Тора и выбираюсь из автомобиля. Стучу тяжелым медным дверным молотком, наплевав, если этим разбудила всех соседей в округе. Я продолжаю стучать, и спустя несколько минут слышу шаги. Включается свет в коридоре, который пробивается сквозь окна возле двери. Когда она открывается, я вижу перед собой Ксавьера, одетого лишь в пару спортивных штанов. Его волосы взъерошены, и от него несет виски.

- Сейчас час ночи, - говорит он сухо.

Я замахиваюсь рукой и оставляю пощечину на его лице. Его голова резко откидывается назад, и он не двигается пару секунд, стискивая челюсть.

- Ты чертов придурок, - выплевываю я. - Стал таким злым и испорченным, что я даже не узнаю тебя.

Он выгибает бровь, подняв на меня взгляд.

- Ты не жаловалась пару дней назад, - холод в его голосе заставляет мою грудь сжаться от боли, и я чувствую, как на глазах выступают слезы.

- Ошибка, - шепчу я хрипло. Я понимаю, что прийти сюда тоже было ошибкой.

Он хмурится, прежде чем посмотреть мне прямо в глаза.

- Нет, - цедит он сквозь зубы. Он хватает мое запястье и тянет так сильно, затаскивая внутрь, что я почти падаю. Дверь захлопывается, а затем он встает перед моим лицом, подталкивая к стене. - Мы никогда не были ошибкой.

- Думаю, я увидела что-то от парня, которого когда-то любила. Думаю, может, я никогда и не переставала его любить, но этот мужчина исчез, не так ли? - Его глаза изучают мое лицо, и я вижу в них боль. - Он бы не стал неуважительно ко мне относиться.

Ксав отходит от меня, отворачивается и хватается за перила.

- Я ненавижу, что ты с ним.

- Он - мой муж.

- Он не любит тебя так же сильно, как я! - кричит он, резко повернувшись ко мне. Я замираю, уставившись на него и пытаюсь осознать только что произнесенные им слова; не в прошедшем времени - "любил". "Люблю" - в настоящем. Он слегка пошатывается, и выражение его лица отражает крайнюю степень горечи.