Связанные с этим трудности (а их много) навлекаются не одними только переехавшими. Город и район также страдают, когда не удается интегрировать новоприбывших и заручиться их поддержкой для улучшения жизни сообщества.
Один-единственный визит «Приветственной повозки»[7] – плохая замена дружеской таверне или кофейному прилавку, где человеку рады всегда. «Нейтральная территория» (пространство, где человек не отягощен ролью хозяина или гостя) третьего места предлагает восхитительную простоту общения, которая так важна для жизни сообщества. Люди могут приходить и уходить, когда им удобно, и они никому не обязаны. Рано или поздно человек встречает там всех жителей района или иным образом узнает о них.
В этом отношении третьи места также служат «сортировочными узлами». Широкомасштабное общение, которое они предоставляют, в конечном итоге ведет к элементам «социометрии». То есть люди обнаруживают, что им очень нравятся одни люди и не нравятся другие. Они находят людей с похожими интересами, а также тех, чьи интересы не похожи на их, но все равно интересны. Третьи места часто служат тому, чтобы впервые свести людей вместе – людей, которые позже создадут другие формы общения.
В настоящих сообществах есть коллективные достижения. Люди работают вместе и сотрудничают друг с другом, чтобы сделать то, чего человек не может сделать в одиночку. Хотя многие из такого рода усилий неформальны, они тем не менее требуют общего понимания того, кто что умеет делать; навыков, способностей и взглядов жителей квартала. Третьи места служат для того, чтобы рассортировать людей в соответствии с их потенциальной полезностью в коллективных предприятиях.
С этим связана функция третьего места как организационного пункта. В критических локальных ситуациях люди обычно считают необходимым помогать друг другу в той же мере, а то и больше, чем это делают городские власти. Сильные ураганы и другие катаклизмы часто требуют собрания и мобилизации местных жителей для помощи друг другу. Но где? Не так давно после шествия урагана «Эндрю» по югу Флориды многие люди выбирались из-под развалин, чувствуя потребность увидеться с другими, чтобы узнать о степени разрушений и масштабах ущерба; узнать, что уже делается; как они могут помочь или получить помощь – однако у большинства из них не было мест для собрания. Старательное зонирование лишило этих людей их «третьих мест»!
Третьи места также обеспечивают наличие тех, кого Джейн Джекобс называет «публичными персонажами». Это люди, которые знают всех в округе и заботятся о своем районе. Обычно это владельцы или продавцы магазинов, которые «присматривают» за тем, что происходит поблизости. Именно эти люди предупреждают родителей о том, чем их дети иногда занимаются, еще до того, как это вынуждена будет сделать полиция. Также это люди, которые с высокой долей вероятности первыми вступят в контакт с новичками в этом районе.
Пригородное зонирование сменило «публичных персонажей» на продавцов и их наемных работников в торговых центрах и на торговых улицах. Сети магазинов, в которых работают эти люди, процветают, разоряя местные коммерческие учреждения, а люди, которые управляют торговыми сетями, не делают для сообщества ничего похожего на работу «публичных персонажей».
В отрицательно зонированном жилом районе редко возникает «публичный персонаж», ибо отсутствуют способы, с помощью которых люди могли бы со всеми познакомиться. Если привычка девелопера[8] называть построенное здание «родным домом» – это небольшая натяжка, то она не идет ни в какое сравнение с представлением пригородного квартала как «сообщества», так как это именно то, чем он не является.
Среди благороднейших из функций третьего места, которая теперь редко где воспринимается серьезно, – совместный расслабленный и приятный отдых молодежи и взрослых. Грозная враждебность и недопонимание между поколениями, отчуждение взрослых от молодежи и боязнь молодежи, рост насилия среди подростков – у всех этих и других связанных с молодежью проблем есть общая причина: все большее отдаление молодежи от взрослых в американском обществе.
Растить детей было легче, когда родители получали значительную помощь от других жителей района, которые знали детей и не только присматривали за ними, но и в целом были не против их присутствия. То, каким образом старое и молодое поколения дразнили, баловали, воспитывали и развлекали друг друга, уже почти стерлось из памяти, как и преподанные друг другу уроки, заданные образцы и достойные подражания уважаемые местные личности.
Сейчас, когда многие матери не сидят дома, тем более вызывает сожаление тот факт, что семья так слабо связана (если связана вообще) с другими людьми в районе. Там, где в жилых районах существуют третьи места, на которые претендуют абсолютно все, они остаются одними из немногих мест, где поколения еще наслаждаются компанией друг друга.
Третьи места служат и пожилым людям. Прискорбно, что многие пожилые и вышедшие на пенсию люди считают желательным окончательно мигрировать в какое-нибудь «сообщество пожилых граждан». Прискорбно, что районы, в которых они работали и растили детей, сегодня могут предложить им так мало возможностей для поддержания связей с соседями и сообществом.
В этой книге нет главы о пожилых и вышедших на пенсию людях. Я был ограничен в объеме и решил, что напишу главу о детях, основываясь на той логике, что у детей меньше возможностей и подготовки, чтобы говорить самим за себя.
Конечно, должна быть глава о старшем поколении, и не только ради него самого. Третьи места – это, как правило, коммерческие заведения, и в «мертвые часы» они получают прибыль от пенсионеров, которые могут занять кабинки и кресла, пока все остальные посетители на работе или в школе. Более того, вышедшие на пенсию люди обычно более общительны и цивилизованны. Больше не надрываясь ради того, чтобы выжить, они начинают выше ценить хороший разговор и наслаждаются тем, что другие люди составляют им компанию.
В данный момент мне не вспомнить, кто первым написал, что городское планирование, которое соответствует потребностям детей и престарелых, будет хорошим для каждого, но более верные слова трудно найти. Несколько лет назад я участвовал в «оценочном исследовании» программы для вышедших на пенсию людей в одном городке в Миннесоте, где едва насчитывалось семь тысяч человек. Мероприятия в рамках этой программы проводились в основном в цокольных помещениях двух крупнейших в городе церквей.
Участие в этой программе было скромным, а энтузиазм – невысоким. Я провел там три полных дня и не мог понять ее цель, хотя все, с кем я говорил, настаивали, что нечто важное делается «для пожилых». Четвертый день начался с заседания в конференц-зале крупнейшего в городке банка. Когда заседание было закрыто, я задержался и встал перед нашим ведущим, когда он собирался уходить. Остались только мы вдвоем, и я спросил его: «О чем все это?!» Захваченный врасплох, он пробормотал: «Ну, мы должны были убрать их с улицы». Важная вещь, которую делают якобы «для» пожилых, – это убрать их с дороги, как бездомных в Атланте накануне Олимпийских игр.
Народ постарше в этом городке, конечно, стремился посидеть вдоль тротуаров в хорошую погоду и задержаться подольше в кофейнях, магазинах, закусочных и тавернах. Здесь собирались люди, более всего настроенные на получение удовольствия от сообщества, и те, у кого теперь было время насладиться коллективным общением. Однако «сторонники улучшения городского пространства» собирались отказать им в этой заслуженной награде. То, что старшее поколение давало сообществу, в котором они жили, больше не ценилось.
Третьи места дают возможность вышедшим на пенсию людям не потерять связь с теми, кто еще работает, а в лучших случаях обеспечивают общение самого старого и самого молодого поколений.
Затруднительная ситуация пожилых людей и в целом всех тех, кто живет на фиксированные доходы, делает особенно актуальной еще одну важную функцию третьих мест – ту, которую выполняют все «общества взаимопомощи». В компанейской атмосфере третьих мест люди получают возможность узнать друг друга, проникнуться приязнью, а впоследствии – заботиться друг о друге. Когда люди проявляют взаимную заботу, они заинтересованы в благополучии друг друга; и это намного лучшая форма социальной защиты, чем та, которую предлагают государственные программы. Она основана на взаимном согласии, искреннем сочувствии и реальном понимании чьей-то жизненной ситуации. Здесь нет «рядовых случаев».
