«Уходим! – скомандовал Максим. – Бей окно топором!» Кирилл решительно ударил по стеклу. Одновременно с грохотом падающих осколков по глазам больно ударил электрический свет, и женский голос скомандовал: «Руки вверх!» Это была сторожиха. Она целилась в них из ружья.

Это потом выяснилось, что охотничье ружье покойного мужа – заядлого охотника – тетя Поля принесла на работу «на всякий случай». Оно даже не было заряжено, так что все четверо могли спокойно уйти, не обращая внимания на несчастную сторожиху. Но они этого не знали, Кирилл молниеносно подскочил к ней и с размаху топором ударил по голове. Женщина упала, из-под шиньона на пол потекла темная струйка. Кирилл оцепенело смотрел на нее.

Максим еще раз крикнул ему, что надо уходить, протиснулся сквозь разбитое стекло, и побежал. Мимо перепуганного Пашки. Он уже ничего не соображал. Важно было одно: убежать, скрыться. Завернув за ближайший сарай, он услышал истошный Пашкин крик: милиция!

Виринея сидела на больничной койке и смотрела через зарешеченное окно. Сероватый снег, какой он обычно бывает в конце зимы, сероватое низкое небо.

«Почему так случилось? – в сотый раз задавала себе один и тот же вопрос бывшая мессия. – Почему? В чем моя ошибка? Что я сделала не так?» И вдруг, впервые за несколько месяцев, она вновь отчетливо услышала голос Княгини: «Не прикидывайся глупее, чем ты есть на самом деле. Во всем виновата только ты».

– Я не желаю слушать этот бред! – закричала Виринея, натягивая на голову подушку.

– А слушать придется! – звучал неумолимый голос. – Как ты испортила мне все! Я ожидала, что ты продолжишь мой труд по просвещению людей, по созданию супер-людей, почти равных по возможностям богу. Но я ошиблась в тебе! Ты показались мне умной, талантливой, энергичной, и поначалу ты действовала правильно – ты написала сей труд, продиктованный мною, ты основала движение, у тебя появились ученики. Согласись, что я выполнила свое обещание – перед тобой преклонялись, ты получила известность, получила власть над людьми, получила деньги. Но стоило в твоей жизни появится мужчине, как ты показала себя слабой женщиной, обыкновенной бабой. Впрочем, чему удивляться? Это я – Княгиня, во мне текла благородная кровь моих предков, а ты – подлого происхождения, мужичка.

– Откуда вы это знаете?

– Я многое знаю, что скрыто от вас… Итак, что сделала ты? Как ты распорядилась своим высоким положением, которому была обязана всецело мне? Ты попала в зависимость от мужчины, ты дала себя обмануть, он прикарманил все твои денежки.

– Почему же вы не предупредили?

– Потому что это было бесполезно: влюбленная женщина – слепая женщина. Потому что ты не желала меня слушать. Помнишь, как ты затыкала уши, услышав мой голос, как ты спасалась от меня, затуманивая свое сознание спиртными напитками? Один раз я, правда, попыталась открыть тебе глаза, помнишь эпизод с молодым? Как его – Максимом? Однако ты предпочла выполнять указания своего любовника. Мне это было глубоко противно, и я предпочла самоустраниться, со стороны наблюдая твое падение. И вот результат: твой любовник – в тюрьме, ты – в сумасшедшем доме.

– Но почему? Я же не сумасшедшая!

– А тебе приятнее было бы сидеть в тюрьме, осужденной за мошенничество?

– А, может, я в самом деле сумасшедшая? Может, этот голос – результат моего больного воображения?.. Ну, конечно, тебя просто не существует. Ты – это я.

– По какому праву ты смеешь говорить мне «ты»? Ты – холопка!

– Ну, и что ты мне сделаешь, страшная Княгиня? Я тебя не боюсь. У тебя все, что осталось – это голос, которым ты докучаешь мне, и то я поняла, что этот голос – я сама!

– Тебе самой было бы не по силам создать учение и повести за собой учеников!

– Но ведь повела же!

– Ах, так? Не боишься голоса, может, испугаешься меня саму? Смотри – вот и я.

В быстро сгущающихся сумерках Виринея увидела на противоположной серой стене черный силуэт, который становился все отчетливее и ярче, пока не превратился в даму с совершенно четкими чертами лица, горящими черными глазами, скорбно сжатыми губами. Виринея оцепенела от ужаса, но когда черная дама попыталась приблизиться к ней и уже протянула было к ней руку в черной перчатке, несчастная с диким воплем схватила с тумбочки, стоявшей у кровати, графин с водой и с силой швырнула его в темный силуэт. Графин ударился о противоположную стену, с жалобным звоном рассыпался на много осколков.

– Ну, и чего ты добилась? – спокойно, скрестив на груди руки, спросила Княгиня.

В этот момент в коридоре раздались торопливые шаги, дверь распахнулась, и в палату вошли два санитара и медсестра.

– Что буяним? – ласково спросила медсестра, держа руки за спиной.

– Как хорошо, что вы пришли! – торопливо заговорила Виринея, поглядывая туда, где, жутко улыбаясь, стояла Княгиня. – Посмотрите, вот она!

– Кто, деточка?

– Да она, Княгиня! Вот же она стоит!

Санитары молча и сосредоточенно уложили Виринею на койку, привязав ее крепко-накрепко. У медсестры в руках оказался шприц, содержимое которого было благополучно перелито в беспомощную руку. На некоторое время несчастная впала в забытье.

Когда она очнулась, в палате было совсем темно. Нет, не совсем. Скосив глаза, Виринея увидела свет от нескольких свечей. Она легко поднялась – разве ее не связали? Двинулась туда. Пространство палаты как будто расширилось.

И что же она увидела? Прямо посреди больничной палаты – роскошная комната: на полу – медвежья шкура с мертвой оскаленной пастью… на стенах – картины, на которых изображены оргии: полуобнаженные тела, столы с яствами, полусдернутые скатерти, опрокинутые кубки… на диване в турецком стиле – конечно, она, Княгиня, полулежит, курит кальян, пуская в воздух синеватый дымок. Только совсем как живая.

– Опять ты! Когда же я от тебя избавлюсь! – устало пробормотала Виринея.

– Боюсь, что никогда! – расхохоталась Княгиня. – А в этом мире тоже, оказывается, можно вдоволь повеселиться! Например, ставя эксперименты над душами таких, как ты!

– До встречи с тобой я была успешной журналисткой, я делала карьеру, между прочим, год, два, и я бы стала редактором! У меня была творческая работа, друзья, коллеги, а что теперь – сумасшедший дом и одиночество! Вот до чего ты довела меня!

– Это ты сама довела себя. Я всего лишь прочитала твои скрытые мечты и помогла тебе осуществить их. И вот что я получаю вместо благодарности – бесконечные жалобы, упреки. Как скучно!

– Эти мечты привели меня к несчастью!

– А кто тебе сказал, что мечты обязательно должны приводить к счастью? Что такое «мечты»? Это жажда воплощения твоих скрытых желаний, твоей сущности… А какие были твои желания? Желание властвовать над умами и душами людей – раз. Ведь именно для этого ты в свое время пошла в журналистику. Твое желание осуществилось в гораздо большей степени, чем на поприще журналистики. Далее. Желание денег – два. И что же – осуществилось! Только кто тебе сказал, что обладание деньгами – это счастье? Тем более, когда не знаешь, как ими воспользоваться. И последнее твое желание – иметь прекрасного мужчину. Три. Вряд ли это желание осуществилось бы, если бы ты осталась Леной Синицыной. А так – пожалуйста! Только видеть счастье жизни в мужчине – самообман! К счастью, я не такая… Ну да ладно. Сегодня ты у меня в гостях. Нравится тебе у меня?

– Нравится.

– Это часть интерьера моего загородного замка в Польше. Присаживайся.

Виринея села на диван.

– Боже, как ты одета! В смирительной рубашке – на моем роскошном диване! Придумай себе что-нибудь поизящнее.

– Как?

– А так – я же тебе говорила, в этом мире все, что напридумываешь, тут же воплощается. Ну?

Как ни была Виринея напугана и растеряна, она решила принять участие в игре. «Это только сон», – подумала она и попыталась вспомнить какую-нибудь картинку из журнала мод.

– О нет! – капризно воскликнула Княгиня. – В этих тряпках тебе больше пристало на панели быть, а не в княжеских покоях гостить! Впрочем, если самой воображения не хватает, так и быть, я сама принаряжу тебя… Ну, как тебе твой наряд? Вот зеркало! Оглянись же!