Я изо всех сил надеялся, что меня не накроет воспоминаниями об Адском лагере. Только не это, пожалуйста. Я же за рулем.

- Тебя кто-то обидел?

- С чего ты взял?

- Ты отвечаешь вопросом на вопрос… На кой тебе эти очки? У тебя там что, фингал?

Она приспустила очки на кончик носа и взглянула на меня поверх оправы. Глаза у нее были красными и припухшими, но без синяков.

- Просто не хотела, чтобы кто-то видел меня зареванной. Теперь мы можем ехать?

Так. Ясно. То есть я был не так уж далек от истины в своих размышлениях про женщин-копов и слезы.

Мне почти хотелось, чтобы у нее обнаружилась парочка гематом, как иллюстрация к времени, проведенному в ПсиТрэйн, потому что сам я уже был на грани полноценной паники от мысли, что ей причинили намного более худший вред, который я не в состоянии увидеть. Я едва сдерживался, чтобы не сдернуть с Лизы очки, поэтому упорно не отрывал взгляд от дороги. Снег валил всю ночь, движение на дороге было затруднено, да и Лиза, судя по всему, не хотела, чтобы на нее глазели. Я выкрутил обогреватель на полную мощность и свернул к выезду на платную дорогу. Свернул и тут же застрял в вечерней пробке. А может, где-то впереди произошла авария. Что бы там ни было, мы стояли на месте.

Я ждал, когда Лиза заговорит, но она молчала. Мы проползли вперед на пару футов и снова остановились. Я покосился на Лизу, но ничего не смог разглядеть за черными стеклами очков.

- Слушай, ты не разговаривала со мной фактически несколько месяцев, что меня ужасно злит. Но давай забудем об этом на секунду. Прямо сейчас ты меня чертовски пугаешь. Почему ты здесь, и что с обучением в ПсиТрэйн?

- Мне нужен «аурасель».

- Нельзя принимать его в движущемся автомобиле, - совершеннейшая чушь. – Не волнуйся. Обещаю не задавать вопросов про «си-но». Тебе не дают спать? Какой-нибудь эмпат копался у тебя в голове? Какие еще медикаменты ты принимаешь?

- Ты серьезно? – Лиза взглянула на меня, но глаз из-за очков я так и не увидел. – Ничего подобного не было. Дело не в ПсиТрэйн, а во мне, - она вытянула ногу под воздуховод и вжалась плечами в кресло. Поерзала, повертелась, отрегулировала наклон спинки и сползла так, что ей бы пришлось поднапрячься, чтобы выглянуть в окно. – Быть экстрасенсом ужасно сложно.

- Какая невероятная новость.

- Я никак не могла понять, почему ты все время принимаешь наркотики. Мне казалось, лучше видеть призраков, чтобы можно было их избегать, - она вздохнула и направила струю теплого воздуха себе в лицо. – Теперь я понимаю, почему временами тебя тошнило от всего, что ты знаешь.

- Не думаю, что наши с тобой таланты можно сравнивать. Они слишком разные.

- Это всего лишь разные способы интерпретации информации. Но мы оба видим то, чего не могут видеть другие, - она наконец повернулась ко мне лицом, но я по-прежнему следил за ней периферийным зрением, глядя на дорогу. – А может, никто и не должен видеть этого.

- Но мы видим. Очень многие видят, - я попытался припомнить статистику, которую любил цитировать Крэш. – Примерно от трех до пятнадцати человек на сотню, - я пристроился за микроавтобусом с мальчуганами, прижавшимися ртами к заднему окну и раздувающими щеки так, что казалось, их маленькие лица вот-вот взорвутся. Они были похожи на ярмарочную игру, где надо целиться из водяного пистолета в раскрытые рты клоунов. Я вспомнил о Клейтоне. И о камере. Не обязательно иметь паранормальный дар для понимания, что без этих знаний жизнь моя была бы счастливей.

Я съехал с шоссе на городские улицы, плотно забитые легковыми машинами, грузовиками, фургонами и автобусами. И застрял под светофором в ожидании поворота налево. Мертвый парень с рекламным щитом с надписью «Покайся в грехах своих» разорялся так близко от моей машины, что в боковое зеркало прошло сквозь его бедро. Нет ничего хуже, чем застревать в непосредственной близости от таких чуваков. Толпа идиотов сигналила мне сзади, как будто я мог куда-то сдвинуться, а призрак, вещающий о конце света, принялся размахивать руками, проткнув своей конечностью окно со стороны водителя.

- Иди к свету, - отпрянув, машинально выдал я фразочку, подслушанную в фильме «Полтергейст». Она никогда не срабатывала, но мне показалось, надо что-то сказать.

- Да ты издеваешься, - сказала Лиза.

- А? С чего бы мне?.. – я заметил просвет среди машин и проскочил в переулок. – На улице их полно. А может, это просто те, кого я вижу обычно, поскольку мне никогда не приходило в голову заниматься переписью призрачного населения.

- Никто в ПсиТрэйн этого не может.

- Не может чего?

- Видеть их. Вот так вот запросто. Они что, стоят посреди дороги?

- Бывает иногда. А иначе почему я, по-твоему, так часто маневрирую? Я не просто объезжаю дыры на дороге – иногда они выглядят вполне живыми, пока не подъедешь поближе, - я взглянул на Лизу. Она смотрела на меня в упор. – Ну а что же могут медиумы в ПсиТрэйн?

- Они говорят что-то вроде: «Я чувствую присутствие. Это женщина. Пожилая. Мать или бабушка».

Фу. Надеюсь, мне никогда не придется пересекаться с теми, чья бабушка решит передо мной появиться.

- А на самом деле они ничего не видят ?

- Наверное. Не так четко, во всяком случае.

Я вспомнил о призраковизоре, собранном моими добрыми приятелями Роджером Берком и доктором Ченс из транзисторов, клейкой ленты… И еще целой кучи запчастей, которые я никогда не смог бы идентифицировать. Из чего бы ни была собрана эта штуковина, она определенно имела влияние на призраков, до такой степени, что выкрутив регулятор громкости на минимум, я мог погасить призраков, если не хотел их видеть. Возможно, такой тюнер мог бы усиливать призраков и помогать слабым медиумам получать от их дара больше, чем просто мимолетные ощущения. А потом, когда работа закончена, они могли бы отключать странную электронику и возвращаться в прекрасную, нормальную жизнь. Для них это было бы просто идеально.

- Куда ты едешь? - спросила Лиза.

- Сюрприз. Я переехал, - хотелось добавить «за те три месяца, пока ты со мной не разговаривала». Но я удержался и не произнес этого вслух.

Судя по всему, Лиза была не в восторге от моего тона.

- Прости, Вик. Если кто и знает, как трудно быть такой, так это ты.

Я бросил взгляд в ее сторону. Меня так и подмывало сказать: «Трудно? Девочка, да ты понятия не имеешь, что значит «трудно». Но это было бы слишком мелодраматично, поэтому ограничился глубокомысленным «хм». Я въехал на парковочное место, совсем недавно расчищенное мной от снега и которое все еще было свободно. В репутации фабрики с приведениями есть свои преимущества.

К дому я шел такими широкими шагами, что Лизе пришлось бы бежать за мной, чтобы не отстать. Но быстро почувствовав себя говнюком, я оглянулся. Лиза казалась маленькой. И грустной.

Не умею я долго обижаться. К тому времени, как Лиза добралась до входа, я уже распахнул дверь перед ней, словно перед Королевой.

- Заходи, - пригласил я. – Напою тебя кофе.

Я повесил свое пальто на вешалку, а Лиза вцепилась в свою спортивную куртку и, кажется, была готова меня укусить, вздумай я забрать ее.

- Не разувайся, - сказал я. – Мы не… Ну… Не озаботились чистотой полов.

- Мы? – она могла бы узнать и сама, обратившись к «си-но». Наверное, экономила свой дар, раз решила спросить вслух.

- Мы с Джейкобом. Купили это место вдвоем.

- Как-то слишком быстро, - сказала она. – В смысле, поздравляю.

Я пожал плечами и направился к мини-кухне.

- Наверное, так и есть. И все же это произошло.

- Когда вы переехали?

- В понедельник.

- И еще не распаковали вещи?

- Джейкоб занят работой, - я сполоснул кофейник и наполнил его водой. – У него… Ну…

Лиза показала пальцем себе на шею.

Черт. След от зубов. Я сделал вид, что меня это не волнует и что чрезвычайно занят приготовлением кофе. Нажав на кнопку, я повернулся к Лизе.

- В общем, не то чтобы я не рад тебя видеть, но хотелось бы услышать, почему ты все бросила и вернулась.