Ларсен подошёл к домику с некогда ярко-жёлтой крышей довольно быстро. На пороге он увидел Клариссу – мать Роберто. Отца мальчика, по всей видимости, не было дома. Ларсена это немного порадовало.

– Здравствуйте, уважаемая госпожа Кларисса. Я слышал, Ваш сын Роберто болен. Может, я могу чем-нибудь помочь?

– Мне бы не хотелось прибегать к Вашей помощи, Ларсен, и надеюсь, вы понимаете почему. Роберто уже несколько дней не говорит и не слышит ничего, большую часть времени сидит у окна, и не желает выходить из дома. Врачи говорят, что он чем-то сильно напуган, они ничего не могут пока сделать. Видимо, здесь не обошлось без этой ненавистной магии. Мы скорее обратимся к священнику, чем к вам. Уходите!

Ларсену ничего не оставалось делать, как последовать её совету. Кларисса по всей видимости, сильно обижалась не на него одного. В этот момент из домика вышел тот самый мальчик, который приходил только что к Ларсену.

– Ма, я погуляю, – обратился он к госпоже Клариссе.

– Франко, ты же только что пришёл, – недовольно сказала мать, но сын, не слушая её и не замечая Ларсена, побежал на улицу. Доктору показалось, что не изменилась только внешность мальчика, сам же он стал теперь каким– то другим.

ГЛАВА 3

Услышав голос, Кэти посмотрела вокруг. «Кто бы это мог быть?», – подумала она. Конечно, у неё сразу возникли подозрения. Девочка знала от родителей, что в доме живут невидимые существа. Тела их настолько прозрачны, что обычным зрением их не разглядеть.

Тем не менее, с ними возможно общаться. Не раз приходилось и ей сталкиваться с их проделками. В доме, где она жила с родителями и младшим братиком, невидимых существ было предостаточно. Причём одни из них приходили пожить и спешили каким-либо образом заявить о себе, другие, наоборот, отправлялись в дальние края по неотложным делам. Пожалуй, один домовой жил, никуда не собираясь, вся его деятельность, по-видимому, была связана с жильём, которым он заведовал. Кэти относилась к домовушке очень почтительно, хотя ни разу его не видела наяву. Правда и другим незримым существам она оказывала должное почтение. Сейчас в доме проживали два гнома, увидеть которых было очень непросто даже маленькому братику, и тролль Харус, которого Кэти при желании могла различить как едва заметное прозрачное облачко. Конечно, ей хотелось поболтать с невидимыми существами, но услышать их было сложно. Для родителей это не составляло особых трудностей, но они предпочитали не обременять себя праздными беседами. А зря! Наверное, и гномы, и домовушка, не говоря уже о Харусе, могли рассказать немало интересного. Возможно, они могли иногда и пофантазировать, и пошутить, но ничего плохого в этом Кэти не видела. Девочке показалось, что она увидела под потолком небольшое прозрачное облачко. «Интересно тролли, оказывается, любят кофе», – подумала Кэти и спросила очень тихим голосом:

– Это ты, Харус?

– Нет, это я, Малькольм, – услышала она недовольный ответ. В первое мгновение Кэти растерялась, но быстро взяла себя в руки. Она посмотрела на бежевого пса, который сидел на полу перед ней и загадочно улыбался. Малькольм походил на лабрадора, но не был чистопородной собакой. Подобрали его в городе крохотным щенком, которого потеряли или отпустили на вольные хлеба не слишком заботливые хозяева. Впрочем, обнаружить владельцев маленького щеночка так и не удалось, и его взяли с собой родители Кэти. Тогда никто не ведал, что из крохотного существа вскоре вырастет пёс внушительных размеров. С котятами в этом отношении легче, если, конечно, их не путать с рысятами, тигрятами и львятами. Малькольм освоился в доме быстро и уже через несколько недель стал считать себя полноправным членом семьи, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Сейчас он был уже зрелым псом, но многие слабости, в том числе любовь к разнообразной и порой своеобразной пище, у него сохранились.

– Значит, ты у нас говорящая собака? – произнесла Кэти.

– Да, конечно, но поняла, к сожалению, это ты только сейчас. Представь себе, как нелегко жить, когда тебя не понимают. Иногда и хвостом машешь, и скулишь – всё без толку. Кричишь, надрываешься для того, чтобы быть услышанным. Но, увы, ни ты, ни твой любезный братец меня не слушаете. Зря, я – не какая-нибудь бездомная собака и порой говорю довольно дельные вещи.

– Но мои родители тебя, надеюсь, понимают?

– Да, но у них, сама знаешь, много дел, к тому же они не только твои, но и мои премудрые, иногда чересчур, наставники. С ними не поболтаешь о нашей собачьей жизни, они её отлично знают.

– Не расстраивайся, милый пёсик, я буду с тобой болтать. Видишь, все куда-то делись, и нас оставили вдвоём. Хорошо, что я смогу теперь понимать тебя, будет не так скучно.

– Хватит прибедняться! Будто тебе когда-то бывает скучно, правда, вместе с тобой мы натворим дел! Кстати, я много могу рассказать тебе не только о собачьей жизни, но и о магии, и о многом другом. К тому же могу читать мысли, правда, не всегда, и ещё многое-многое другое умею. Не думай, не хвастаю. Мы, собаки, вообще, существа по природе скромные и воспитанные – не зазнаёмся, короче. А я в особенности!

Кэти стоило немалого труда сдержать улыбку. Она, в отличии от Малькольма, не питала иллюзий на счёт его скромности. Кэти отлично знала пса и порой вполне представляла всё, что он хочет сообщить. Порой Малькольм бывал расстроенным, порой обиженным или раздражённым, но застенчивым Кэти видела его очень редко. Правда, теперь девочке представилась, можно сказать, уникальная возможность не только догадываться, что думает пёс, но и непосредственно общаться с ним с помощью неведомой силы, которую ей открыли кофейные зёрна.

– Значит, ты многое знаешь и можешь рассказать мне? – спросила Кэти.

– Ну да, без проблем, правда кофе может стать не таким вкусным. Он вообще может испортиться, если в него не долить молока.

– Сейчас, пёсик, я посмотрю в холодильник, там, наверное, есть достаточно…

– Не надо, не надо! К чему так торопиться. Давай лучше поговорим о чём-нибудь.

– Ты что, не хочешь уже кофе с молоком?

– Хочу, конечно, но знаешь, лучше подождать, когда оно чуть-чуть остынет, ты ведь знаешь, как нам, собакам, вредно горячее. От него портится наш нюх, – последнюю фразу Малькольм произнёс с нескрываемой гордостью.

– Да, Малькольм, – вздохнула Кэти – ты остался таким же капризным. То молоко подавай, то не хочу. Я то думала, что, начав говорить…

– Во-первых, это не я начал говорить, а ты стала меня понимать, а во-вторых, кое-кто порой тоже уставал от твоих капризов.

– Кого это ты имеешь в виду?

– Вспомни, как ты дёргала меня за хвост, когда тебе было пять лет, отбирала у меня сахарное печенье и, вообще, всячески притесняла.

– Честно говоря, я не смогу вспомнить этого. Но если это и было, приношу глубочайшие извинения. Тогда я была недостаточно сознательной и творила глупости, но теперь то я отношусь к тебе уважительно.

– Что верно, то верно. Впрочем, ближе к делу. Ты хочешь убедиться в моих необыкновенных способностях?

– Конечно, хочу. Например, может, ты знаешь какое-нибудь таинственное место…

– Где запрятаны сокровища? – перебил Малькольм девочку.

– Ну, допустим. Да, это было бы довольно интересно – отыскать сокровища.

– Тебе несказанно повезло, я знаю одно место, где находятся бесценные сокровища, и готов открыть тебе эту тайну, но только пятьдесят процентов мои.

– Ты что, зачем тебе золото, алмазы? Пожалуй, с тебя хватит и десяти процентов, – Малькольм на мгновение задумался, впрочем, тут же выразил согласие.

– Ну, говори, где спрятаны сокровища, – без особого энтузиазма поинтересовалась Кэти.

– Можно сказать, они у тебя под носом. Тебе нужно только открыть дверцу холодильника, – торжественно произнёс Малькольм.

– Ну, так неинтересно. Содержимое холодильника, конечно, является для тебя сокровищем, но меня оно вряд ли чем поразит.

– На этот раз ты не права. Там действительно лежит нечто особо ценное. Конечно, это не золото или бриллианты, но зато оно полностью приспособлено для удовлетворения потребностей самого взыскательного представителя человеческого рода.